- А… а если он прав? – тихо спросила девушка, – если все на самом деле так? И ты тоже просто ничего не помнишь? Такое ведь может быть… Эд, мне страшно…

- Не бойся, я рядом, – Эдвард стер слезинки с ее щек, – И не смей даже думать, что ты кому-то не нужна. Вы мне дороже всего остального в мире. Алиса, Мику… Ты… ты мне нужна, живой и здоровой. А теперь ты мне и вовсе как сестра получаешься…

- Почему это? – удивилась девушка, непонимающе посмотрев на него.

- Вот почему, – он показал на ее бинтовую повязку, закрывавшую руку, и на свою, закрывавшую то место, где руку пришлось разрезать, чтобы вытащить катетер, – В тебе моя кровь. А значит, частичка и меня тоже, понимаешь? Мы с тобой породнились кровью, а это родство порой значит гораздо больше, чем общая материнская утроба, – он снова усмехнулся, глядя на удивление девушки от подобных фраз, – Позволь хоть здесь мне судить по тем порядкам, к каким привык, ладно?

- Эд, можно один вопрос? – спросила Лена, разглядывая свою руку, – Зачем ты все это делаешь? Пытаешься защитить, как ты говоришь, что мы очень важны тебе… Мы же, по сути, и двух недель друг друга не знаем…

- Ты же видела меня другого, – посерьезнел Эдвард, – видела, что я творил и кем был. Вы в этом лагере подарили мне то, чего никогда не было у меня прежде. Для вас, может быть, это просто повседневная жизнь, но для меня настоящее чудо. Конечно, я совершил множество ужасных вещей, но не могу позволить, чтобы и здесь случилось что-то подобное. Может быть, я так искупаю свои грехи… а вот Алиса меня уверяет, что мне кто-то подарил второй шанс. Забавно, да?

- И ничего не забавно, – серьезно сказала Лена, – Эд, не знаю и не хочу знать, если честно, кем ты был в той прошлой жизни, но здесь… в общем, я очень рада, что узнала такого человека как ты. Ты ведь можешь остаться таким, каким сейчас тебя знаю? Не таким, как мне показали, а вот таким милым и славным, как сейчас, ладно?

- Спасибо тебе, – эта фраза Эдварда действительно зацепила даже глубже, чем мог подумать. Душа, теперь снова трепетавшая в нем, была слишком чувствительна к подобным замечаниям, непривычная и не огрубевшая, – За то, что веришь в меня…

- Ты мне жизнь спас, – улыбнулась Лена, – Виола Церновна рассказала, как ты сам рисковал. Не думаю, что тот человек, которого мне показали, решился бы на подобное. Тот Эдвард, что сейчас передо мной, нравится мне гораздо больше. Обещаю, что таких глупостей больше делать не буду.

- Можно? – в палату заглянул Шурик, – Я просто хотел узнать… – покраснев, начал запинаться, – ну, все ли у вас в порядке… Виола сказала, что ты очнулась, вот я и пришел… проведать все-таки…

- Оставляю вас наедине, – Эдвард поднялся, – Пойду поинтересуюсь, когда обратно поедем, – хлопнув Шурика по плечу, уступил ему место.

- Эд, – уже когда собирался выходить, его остановил голос Лены, – Я назову его Винни-Пухом, ладно? – показав на мягкую игрушку.

- Отличное имя, – кивнул он в ответ, – Думаю, ему тоже понравится, – подмигнув девушке, все-таки вышел из палаты, сразу же погрузившись в тяжелые размышления.

Голос, знающий и о происходящих в лагере событиях, и о самом Эдварде, в голове девушки был очень плохим признаком, но не сумасшествия, а того, что могло скрываться за ним. Ментальные возможности некоторых тварей, с каким встречался в своем родном мире, были поистине безграничны, и если бы хотя бы одна такая оказалась в «Совенке», то всем пионерам грозит страшная опасность. Только почему так подло и скрытно, тщательно выбирая жертву и столь ненадежно действуя? Проникнув в чужое сознание, его можно буквально выжечь изнутри, а вместо этого лишь упорно заставляя Лену саму покончить с собой. Слабость? Не похоже, в таком бы случае выбрали бы жертву, гораздо слабее в ментальном плане, ту же Ульяну, чье сознание еще не обрело окончательной крепости и внутреннего стержня, какой был у Лены.

Эдвард остановился. Сходился только один момент – сами девушки. Об этом упоминал и Пионер, и Юля, больше всех остальных посвященные в происходящее здесь. Именно из-за них сюда и попадают, и именно они являются приоритетом действий любого попаданца, даже сам Эдвард не смог устоять, и теперь кто-то бьет именно по ним. Зачем? Чтобы причинить ему как можно больше страданий? Заставить его мучиться от осознания того, что не смог им помочь? Разрушить ход событий? Он выругался сквозь зубы. Снова из-за него невиновные оказались под угрозой, но в этот раз он никого не отдаст Бездне. Ни одну из них.

- Эд? О чем задумался? – он даже не заметил, как к нему подошла Виола, – Я, кстати, тебя обрадовать хотела. Скоро все назад поедем.

- Все? – переспросил он, оторвавшись от собственных размышлений.

- Все, – усмехнувшись, кивнула медсестра, – здешний персонал не отличается особой верностью клятвам Гиппократа, и не прочь избавиться от лишнего пациента. А мне вот очень интересно проследить за тем, как наша девушка приходит в себя. Особенно с учетом твоих… возможностей, – подобрала наиболее подходящее слово, – Так что можем забрать ее в лагерь, но там до конца смены у нее будет постельный режим. Я ясно выразилась? И чтобы лишний раз ее не дергал!

- Ни в коем случае! – первый раз за сегодняшний день он услышал действительно хорошую новость и не мог этому не обрадоваться, – Большое вам спасибо, Виола Церновна!

- Герой! – вздохнула та, закатив глаза к потолку, – в лагере с тобой поговорим!

====== Осознание. Глава 29. ======

Глава 29.

Перед отъездом Эдварду все-таки удалось уговорить Лену немного поесть. Наниты сейчас восстанавливали поврежденные ткани гораздо быстрее, чем ее организм мог воспринять без каких-либо осложнений. Ускоренная регенерация у неподготовленного человека могла вызывать самые различные нарушения, от кратковременных и неопасных, до весьма серьезных, и во избежание подобного необходимо его постоянно подпитывать, по меньшей мере, давая нанитам столь важный органический строительный материал.

Девушка еще с трудом стояла, но слабость объяснялась даже не столько действием лекарств, еще до конца не выведенных из организма, сколько настоящим шоком ее организма, пережившего одновременно столько потрясений и огромное напряжение от перепада баланса крови и появления активных нанитов. Шурик с Эдвардом ее осторожно поддерживали, пока вели обратно в машину под присмотром Виолы, успевшей вернуть себе свое несколько надменное выражение лица и довольную улыбку.

На улице уже начинало темнеть. Солнце,только что показавшееся из-за горизонта, уже снова начинало опускаться обратно, а в городе, среди относительно высоких, по сравнению с пейзажем «Совенка», четырехэтажных домов солнечные лучи пропадали даже еще быстрее, загороженные бетонными коробками зданий. Небо приобретало привычные розовые и бордовые тона, в которых темными кляксами висели кучевые облака. Городок с наступлением темноты словно вымирал, на улицах почти никого не было, только какой-то прохожий в дальнем конце улицы читал доску объявлений. И на дороге не было машин, так что Виола подогнала машину прямо к дверям, загородив всю линию движения, но сократив расстояние, какое девушке надо было пройти от дверей больницы.

Эдвард осторожно помог Лене сесть на пассажирское сидение сзади и застегнуть ремень безопасности, а Шурик, убедившись, что с ней все в порядке, быстро обошел автомобиль и сел с другой стороны.

- Подожди, сейчас докурю, – кивнула Виола, прислонившись к капоту машины и раскуривая сигаретку, – и сразу поедем. Если повезет, до лагеря доберемся еще до полуночи. Хотя, на ужин можешь не рассчитывать, точно опоздаем.

- Переживу как-нибудь, – Эдвард пожал плечами, поглядывая по сторонам, – Это ведь считается небольшой город, так ведь?

- Райцентр, – пожала Виола плечами, – крупнее по округе не найти, но ты все равно прав. Городишко мелкий, можно и не обращать особого внимания, – медсестра выпустила длинную струйку дыма, и с усмешкой посмотрела на Эдварда, – Ну, и как оно? Познакомился с местной жизнью?