Он попал финианцу точно в висок, когда тот уже заворачивал за угол. Финианец рухнул, и Арио поспешил к нему, стащил с него мантию, и начал натягивать её на себя, разгадав план Годфри.

Годфри всё ещё боролся с одним из финианцев, но наконец ему удалось попасть своему заложнику локтем по лицу и тот потерял сознание. Акорт ухватил своего финианца за рубашку и дважды ударил его головой о каменную мостовую, так что тот тоже отключился. Мерек сжимал своему горло, пока тот не перестал сопротивляться. Тут Годфри увидел, как Мерек взобрался сверху на последнего финианца и приставил к его горлу кинжал.

Годфри собрался было приказать ему остановиться, как его опередил другой голос.

"Нет!" – раздался грубый окрик.

Годфри увидел, что над Мерек стоял нахмурившись Арио.

"Не убивай его!" – сказал он тоном, не терпящим возражений.

Мерек скривился ему в ответ.

"Мёртвые не болтают", – сказал он. "Если я его отпущу, мы все погибнем".

"Мне плевать", – ответил Арио. "Он ничего тебе не сделал. Нельзя его убивать".

Мерек медленно поднялся на ноги и с вызовом посмотрел на Арио. Они стояли почти нос к носу.

"Ты вдвое меньше меня, мальчишка", – прошипел Мерек. "И у меня в руках кинжал. Не испытывай судьбу".

"Может я и вдвое меньше тебя, – невозмутимо ответил Арио, – но я вдвое быстрее. Нападёшь – и я выхвачу твой кинжал и перережу им твою глотку раньше, чем ты успеешь замахнуться".

Годфри был поражён этой перепалкой, а, в особенности, спокойствием Арио. Он был будто из железа. Не моргал, не двигал ни единым мускулом, а голос его звучал так, будто он вёл самую непринуждённую беседу в мире. Это делало его слова очень убедительными.

Мереку тоже так показалось, потому что он не шелохнулся. Годфри понимал, что нужно немедленно их разнять.

"Враг не здесь", – сказал Годфри, быстро подойдя к ним и взяв Мерека за запястье. "Он снаружи. Если мы будем ссориться между собой, у нас нет шансов".

К счастью, Мерек не сопротивлялся и, позволив опустить свою руку, вернул кинжал в ножны.

"Теперь поторопимся", – сказал Годфри. "Вы все – снимайте с них одежду и наряжайтесь. Мы теперь финианцы".

Они раздели финианцев и облачились в их ярко-красные мантии с капюшонами.

"Это смешно", – сказал Акорт.

Годфри осмотрел его и заметил, что живот Акорта был слишком велик, да и ростом он был выше, из-за чего мантия была на него коротка и из-под неё виднелись его лодыжки.

Мерек хихикнул.

"Стоило поменьше пить", – сказал он.

"Я не стану в этом ходить!" – запротестовал Акорт.

"Это не показ мод", – осадил его Годфри. "Предпочтёшь, чтобы тебя раскрыли?"

Акорт насупившись умолк.

Годфри стоял и смотрел на их пятёрку, одетую в красные мантии, во враждебном городе, со всех стороны окружённую неприятелем. Он знал, что шансы их, в лучшем случае, призрачны.

"Что дальше?" – спросил Акорт.

Годфри развернулся и направился к проулку, ведущему в город. Он понимал, что время пришло.

"Идёмте смотреть, что из себя представляет Волусия".

Тор стоял на корме небольшого парусного судна, а Рис, Селезия. Элден, Индра, Матус и О'Коннор сидели позади. Никто не грёб, потому что таинственный ветер и течение сводили все усилия на нет. Тор знал, что они отнесут их туда, куда им вздумается, и ни вёсла, ни паруса не в силах ничего изменить. Тор оглянулся через плечо и увидел, как огромные чёрные скалы, отмечавшие вход в Страну Мёртвых, постепенно таяли вдалеке. Он почувствовал облегчение. Пришло время смотреть вперёд, искать Гувейна и начать новую главу своей жизни.

Тор обернулся и его взгляд остановился на Селезии, которая сидела рядом с Рисом и держала его за руку. Он вынужден был признаться себе, что это зрелище заставляло его испытывать смешанные чувства. Он был рад видеть её снова среди живых, и рад, что друг его пребывал в столь приподнятом настроении, но всё же это было жутковато. Селезия, однажды умершая, вновь ожила. У него было ощущение, что они нарушили естественный ход вещей. Когда он смотрел на неё внимательно, то замечал, что она была будто прозрачной, сотканной из эфира, и хотя плоть её была вполне осязаемой и реальной, он не мог перестать воспринимать её как покойницу. Как бы он ни пытался отогнать от себя эти мысли, он не мог не спрашивать себя, действительно ли её возвращение к добру, и сколько ей отпущено времени до возвращения.

Казалось, однако, что Рис видел происходящее в ином свете. Он был безумно в неё влюблён и впервые на памяти Тора выглядел счастливым. Тор мог его понять: кто бы не захотел получить второй шанс, исправить прошлые ошибки, увидеться с кем-то, кого, как думал, потерял навечно? Рис сжимал её руку, смотрел в её глаза и целовал её, пока она ласкала его лицо.

Все остальные, по наблюдениям Тора, до сих пор не могли прийти в себя после того, как побывали в глубинах ада – такое место не так просто было выбросить из головы. Воспоминания словно опутывали их липкой паутиной, и Тор тоже это чувствовал и раз за разом стряхивал с себя навязчивые видения. Настроение их было мрачным ещё и потому, что они скорбели об утрате Конвена. Тор бесконечно прокручивал момент их расставания в голове, будто он мог сделать что-то, чтобы его остановить. Тор смотрел на бескрайний океан и серую линию горизонта и пытался понять, как Конвен пришёл к своему решению. Тор понимал, что тот горько горевал за братом, но сам бы он никогда не сделал бы подобный выбор. Тор сильно тосковал по Конвену, чьё присутствие он так привык ощущать рядом с первых дней в Легионе. Тор вспоминал, как навещал его в тюрьме, как подарил ему шанс на новую жизнь, как пытался всячески взбодрить его и облегчить его скорбь.

Но Тор понимал, что как бы он ни старался, ему так и не удалось полностью вернуть Конвена к жизни. Его лучшая часть всегда оставалась рядом с его братом. Перед глазами Тора стояло лицо Конвена в момент, когда все уходили, а он оставался – на нём не было сожаления, только искренняя радость. Тор почувствовал, что тот счастлив, а значит, и ему не следовало себя мучить. Конвен сам сделал свой выбор, а такая возможность мало кому выпадает. В конце концов, Тор знал, что они снова встретятся. Возможно даже, что именно Конвен встретит его на пороге смерти. Смерти, знал Тор, придёт за каждым. Может, не сегодня и не завтра. Но когда-нибудь.

Тор попытался отвлечься от мрачных мыслей и заставил себя сосредоточиться на океане. Он взглядом прочёсывал водную гладь во всех направлениях, надеясь найти какие-нибудь следы Гувейна. Он понимал, что в открытом море это было, скорее всего, бесполезно, но всё же он был собран и полон вновь обретённого оптимизма. По крайней мере, теперь он знал, что Гувейн жив, а большего ему не было нужно. Ничто не смогло бы помешать ему найти сына.

"Как ты думаешь, куда несёт нас течение?" – спросил О'Коннор, перегнувшись через борот и поводив кончиками пальцев по воде.

Тор тоже нагнулся и потрогал тёплую воду. Течение было таким быстрым, будто океан изо-всех сил спешил доставить их в конечный пункт.

"Куда угодно, лишь бы подальше от этого места", – сказал Элден, со страхом оборачиваясь на скалы за спиной.

Тор услышал крики высоко вверху. Он поднял взгляд и, к своей величайшей радости, увидел свою старую подругу, Эстофилезу, которая нарезала круги в небе. Она медленно снижалась над ними по спирали, а потом снова взмывала ввысь. Тору показалось, что она ведёт их и зовёт за собой.

"Эстофилеза, милая, – прошептал Тор, обращаясь к небу, – стань нашими глазами. Отведи нас к Гувейну".

Эстофилеза снова вскрикнула, будто отвечая ему, и широко расправила крылья. Он развернулась и устремилась к горизонту, в ту же сторону, куда их несло течение, и Тор был уверен, что они приближаются.