- Ладно, - улыбаюсь я и пулей лечу наверх.

Найти сайт круглосуточного ресторана со службой доставки не составляет труда, а так как мне ясно дали понять, что я могу не скромничать, я особо не вчитываюсь в цены. Пробежав пару раз глазами меню, я останавливаю свой выбор на пицце «4 сыра» и каких-то медовых пирожных, украшенных суфле и кремом, и в придачу добавляю пару ванильных коктейлей, которые, к моей великой радости там тоже есть.

Оператор, разговаривавший со мной по телефону, не солгал, сказав, что еда будет у нас уже через 20 минут, так что вскоре мы оказались счастливыми обладателями этой вкусной, но, увы, совершенно нездоровой пищи, как не преминула бы сказать Миса.

- Прошу вас, сэр, - говорю я тоном отлично вышколенной секретарши, ставя на журнальный столик перед диваном тарелку с пирожными и два стакана с коктейлем. Коробку с пиццей я просто бросаю на пол, ибо она слишком большая и совершенно не вписывается в натюрморт.

Вопреки моим ожиданиям, что дневник Бейонда у Эля придется забирать силой, он сам откладывает его в сторону. Видать, проголодался не меньше моего.

Где-то через полчаса мы внезапно обнаруживаем, что и пирожные, и пицца оказались намного сытнее, чем нам казалось сначала, так что, умяв только половину из заказанного, чувствуем, что больше кусок в горло не лезет. Пока Эль уносит остатки ужина на кухню – я справедливо решила, что не все мне работать официанткой – я вальяжно разваливаюсь на диване, который, к моему удивлению, оказывается намного удобнее, чем даже моя кровать дома в Кембридже.

- Если ты хочешь спать, Кристен, я бы посоветовал тебе пойти наверх, - замечает Эль, возвращаясь в гостиную и усаживаясь, бесцеремонно отодвинув к спинке дивана мои вытянутые ноги. – Гостиная – не лучшее место для сна.

- Ничего, - легкомысленно отмахиваюсь я, глупо улыбаясь, - мне и тут хорошо… – А потом перевожу на него вопросительный взгляд. – А что насчет тебя? Ты спать не собираешься?

- Хорошего помаленьку, - спокойно говорит он, вновь беря в руки тетрадь и ища страницу, на которой остановился.

- Идиот, - негромко, но достаточно отчетливо, чтобы он услышал, бормочу я, - на твоем месте я бы не упускала свой шанс как следует выспаться.

Эль в ответ тоже бурчит что-то нечленораздельное, не отрываясь от дневника. Впрочем, кажется, у него очень даже неплохое настроение, как бы он ни пытался делать вид, что чрезвычайно сосредоточен на написанном, а потому все остальное, включая меня, может идти на все четыре стороны.

Некоторое время я просто лежу, закинув одну руку за голову, и неотрывно смотрю на него, про себя изумляясь скорости чтения. Страницы мелькают одна за другой, но я не сомневаюсь, что, спроси я, он наизусть процитирует мне что угодно из написанного.

Откуда-то приходит твердая уверенность, что какой бы номер я ни отколола, убивать меня не будут, а потому я могу творить, что мне вздумается. Так что в какой-то момент я резко вскакиваю, придавая телу сидячее положение, после чего хватаю Эля за плечи и тут же падаю обратно. Сделано все это было с какой-то сверхчеловеческой скоростью – вряд ли это отняло у меня больше трех секунд.

- Ты что творишь, Кристен?! – вскрикивает Эль не то испуганно, не то возмущенно, нависая прямо надо мной. Странно, что даже не предпринимает попыток сесть, словно понимает, что не отпущу.

- Думаю, - поколебавшись несколько мгновений, говорю я, загадочно улыбаясь и смотря ему в глаза.

- О чем же?

- Да так, - усмехаюсь я, - думаю, дашь ты мне по голове этой тетрадью или нет, если я еще раз тебя поцелую?

«Наглость и правда второе счастье», - ехидно замечает внутренний голос.

- А ты проверь, - усмехается в ответ и Эль.

Все тот же внутренний голос убежденно говорит, что даже если в результате я и получу в лоб этим пресловутым дневником, то дело того стоит, так что не колеблюсь ни секунды.

«И надо же мне было влюбиться в парня, который из всего съестного предпочитает одно только сладкое», - болтается где-то на задворках сознания ворчливая мысль, что, впрочем, вовсе не мешает мне вовсю наслаждаться процессом. И даже невероятно сладкий привкус во рту сейчас не имеет никакого значения.

- Бум! – торжественно объявляет Эль, отстраняясь и слегка, практически неощутимо бьет меня по макушке тетрадью, которую все это время из рук не выпускал. А потом интересуется со всей любезностью. – Я тебе уже говорил, что ты сумасшедшая?

- Ага, дважды, - невозмутимо киваю я, пресекая его попытку подняться. – И можешь сказать еще раз, сути дела это не изменит. Можно подумать, ты у нас абсолютно нормальный.

- И почему я тебя терплю, хотелось бы мне знать? – возводит глаза к потолку он.

- Потому что я единственный человек в мире, который может вытерпеть тебя самого, - шкодливым тоном хвастающегося обновкой ребенка говорю я.

- Ты совершенно невыносима.

- Твоя школа, между прочим…

- Весьма на это надеюсь.

Сказав это, Эль, окончательно уяснивший, что посидеть и почитать я ему не дам, укладывается рядом. А так как диван слишком широк для одного, но все же узковат для двоих, он бесцеремонно ложится частично на диван, частично на меня, прямо как Том, постоянно использующий мое тело в качестве матраса.

- Я тебе что, подушка? – Это должно было прозвучать как возмущение, но не тут-то было. Мало того, что при этом я улыбалась до ушей, но и просто была здорово ошарашена такой беспросветной наглостью. Все же спать вот так в обнимку с парнем, с чего-то решившим, что укладывать свою тяжелую голову на мой бюст – это хорошая идея, было для меня совершенно новым опытом!

- Между прочим, это ты меня так положила, вот теперь и отдувайся.

Этим Эль окончательно ставит мне шах и мат в нашей негласной партии, потому что с такими доводами просто не поспоришь. Приходится отметить про себя, что в словесном поединке я по-прежнему не могу с ним тягаться, но на этот раз продержалась дольше, и то хлеб. Одно радует, что Эль все же решил последовать моему совету и как следует выспаться, ибо вряд ли это удастся ему по возвращении в Кембридж.

Зато у меня сна ни в одном глазу так что я просто лежу и разглядываю потолок, в какой-то момент поймав себя на том, что начала перебирать волосы Эля совсем как шерсть своего кота. Эх, видела бы меня сейчас моя мама, и не видеть мне наследства, как ушей своих.

Последующие полтора часа я просто думаю обо всем на свете: и о том, что рассказал мне Эль, и о том, что нам надо будет со всем этим делать, и о том, как могут отреагировать остальные, если узнают, кто настоящий убийца… Потом в голове как-то сам по себе всплывает давешний разговор с Ниа, в котором он высказывал мне свое недовольство моими переменами в характере. Переосмыслив его сейчас, когда все более-менее прояснилось, я понимаю, что Ниа, как всегда, попал в точку (по идее, о нем со стопроцентной уверенностью можно сказать две вещи: Пункт первый. Ниа всегда прав; Пункт второй. Если Ниа не прав, смотри пункт первый – коротко и ясно). Я и правда изменилась, что верно, то верно. Причем, я даже сама не могу понять, когда именно это произошло. Скромной и покладистой я никогда не была – уж как мама ни извращалась с воспитательными методами, но девочки с манерами леди Викторианской эпохи из меня так и не вышло, скорей уж наоборот. И хотя мне почти всю жизнь хотелось сделать какую-нибудь запредельную безумную глупость, просто чтобы немного приукрасить серые будни, но чтобы вот так, никому не объяснив причин, взять и умотать в другую страну на неопределенный срок… до такого еще не доходило. Более того, после выпускного я вообще перестала думать о каких бы то ни было серьезных отношениях и остерегалась отправляться куда-то без друзей. А тут на тебе! Уж не знаю, с какого такого перепуга, но мое доверие к Элю практически с самого начала нашего знакомства было просто безграничным – совсем на меня не похоже. Хотя, сейчас уже поздно рассуждать об этом…

========== Том 2. Глава 4. Мама ==========