Как Редду удалось проникнуть в моё сознание, если всё, что осталось от него – лишь душа в чужой телесной оболочке?

Я долго верчусь под одеялом, в бессилии прижимаю ладони ко лбу и зажмуриваю глаза, пытаясь отыскать ответ, но всё тщетно. Чувствуя, как голова медленно начинает наливаться свинцом, сдёргиваю с себя одеяло и выскальзываю за полог. К счастью, ребята давно пребывают в мире снов, поэтому мой маленький побег в гостиную остаётся незамеченным. Предварительно захватив тёплый свитер и зеркало, подарённое Сириусом, я пододвигаю одно из кресел максимально близко к неспешно затухающему камину. Уютно устроившись, наконец, замираю в расслабленной позе, осторожно пристроив ступни возле каминной решётки. Водя подушечками пальцев по бархатному чехлу зеркала, как если бы это могло успокоить меня, я долго смотрю на короткие язычки пламени до тех пор, пока не начинаю медленно погружаться в липкую, как мёд, дрёму. Тревожные мысли сами собой растворяются в тихом дыхании спящего замка, в едва различимом треске свеч в настенных канделябрах. Причудливый танец теней на внутренней стенке камина завораживает взгляд, и я как будто выпадаю из течения времени, ненамеренно возвращаясь в уже такой далёкий август, когда почти каждый вечер я проводил здесь, в гостиной. Кажется, стоит обернуться – и я увижу Снейпа, случайно уснувшего на вон том низком диванчике. Как в прошлый раз, любопытство одержит верх над осторожностью, когда я загляну в его книгу и по чистой случайности засну на тёплом профессорском плече. И будет так спокойно и хорошо, так безопасно, как не было уже очень давно.

Собственный тяжёлый вздох мягко выпутывает из воспоминаний, и мне моментально становится холодно. Дело вовсе не в практически потухшем камине и не в том, что я босиком спустился из спальни. Холод скорее душевный, нежели физический.

Может, мне стоит остаться на Рождество здесь, в Хогвартсе? Нет, глупость какая-то. Что я буду делать тут один? Там, в Норе, меня ждёт Сириус, да я и сам соскучился по крёстному.

Предстоящая поездка в Лондон несколько…беспокоит меня. За последние четыре с половиной месяца Хогвартс стал для меня надёжной крепостью, потому что пока я здесь, мне ничего не грозит. Нет, я вовсе не трус, но тот факт, что на все мои расспросы о дороге до Норы директор отвечает стандартное: «Не волнуйся, Гарри, всё в порядке», заставляет нервишки шалить пуще прежнего. Конечно, я верю в этот так называемый «порядок», но всё же мне не улыбается оказаться застигнутым врасплох где-нибудь посреди Кингс-Кросса, потому что я, в первую очередь, боюсь за сохранность жизни своих друзей. Безусловно, мысль о том, что Пожиратели Смерти могут схватить меня, не очень любезно врывается в столь шаткий порядок мыслей в моей голове, но ведь я однажды уже оказался в западне и даже выжил.

Одно я знаю точно: пока Тёмный Лорд не вернул себе тело, меня они не убьют, так как я более чем уверен в том, что Том захочет совершить это лично.

И тут я понимаю.

Плечи содрогаются от волны холода, когда я так ясно осознаю свою ошибку. Вопрос, не оставлявший меня в покое с момента пробуждения, изначально был неправильно поставлен. Не может, просто не может бестелесное существо, осколок души проникать в сознание полноценного и здорового волшебника. Если это утверждение верно, значит, ответ лежит на поверхности.

Волдеморт обрёл новое тело.

Кажется, все звуки, какие наполняли гостиную, разом смолкли, и я слышу лишь тяжёлые и гулкие удары собственного сердца.

Больших сил мне стоит набрать воздуха во внезапно сжавшиеся лёгкие, хоть немного успокоить себя и обдумать предполагаемую информацию. Ведь это – всего лишь моя догадка. Да, Том приказал своим последователям найти способ вернуть его телесную оболочку до Рождества.

Завтра Рождество.

Может, им действительно удалось оправдать надежды своего Повелителя?

В таком случае, где носит Снейпа, горгульи его раздери?

Он – единственный, кто может ответить на большую часть моих вопросов, потому что от Дамблдора вряд ли дождёшься правды, а все остальные члены Ордена пока что вне досягаемости.

Кроме Сириуса.

Будто опомнившись, я извлекаю зеркало из чехла, несколько секунд внимательно смотрю на своё отражение, видя во взгляде непоколебимую решимость, и, наконец, шёпотом произношу имя крёстного.

Как я и думал, моя первая попытка не увенчивается успехом, но я не сдаюсь и зову чуть громче.

На третий раз моё отражение исчезает, и в зеркале появляется лицо Сириуса. Он коротко улыбается, но взгляд, напротив, с головой выдаёт волнение крёстного.

- Гарри, что-то случилось?

- Случилось, только не переживай. Со мной всё в порядке, но одна мысль не даёт мне покоя, – быстро отвечаю я, сжимая ободок зеркала внезапно вспотевшими ладонями.

- Какой вопрос? – крёстный внимательно вглядывается в моё лицо.

- Понимаешь, тут такое дело. С пропажей профессора Снейпа я мало что стал знать о происходящем, и мои видения остались единственным источником информации. Думаю, ты уже в курсе того, что Реддлу удалось подчинить моё сознание на довольно большой промежуток времени. Я практически ничего не знаю об этом, но точно могу полагать, что в том состоянии, в каком он вынужден находиться, ему вряд ли под силу подобное проникновение.

- Я догадываюсь, к чему ты клонишь… – медленно произносит Сириус, хмуря тёмные брови, а я качаю головой и продолжаю, понизив голос до шёпота.

- Что, если он вернулся? Что тогда, Сириус?

Крёстный долго смотрит прямо мне в глаза, сжимает пальцами переносицу, а во мне всё словно переворачивается с ног на голову.

- Честно, Гарри, я не знаю. Положение Ордена ужасно: достоверную информацию рубят на корню, в Азкабане почти не осталось заключённых, потому что многих внезапно оправдали. Кингсли и другие слишком поздно поняли, что вовсе не Барти Крауч-старший отпустил самых опасных преступников на свободу. Его сын под действием Оборотного зелья в течение нескольких месяцев водил за нос Министерских работников, опустошая камеры Азкабана, в том числе и ту, в которой был Петтигрю. Что стало с Краучем-старшим, никому не известно. Министр стал совершенно неуловим: никто не видит, как он приходит в Министерство, а попасть к нему в кабинет не представляется возможным уже несколько недель. И всё это на фоне дальнейшего утаивания правды ото всех. С другой стороны, стань это достоянием общественности, Великобритания окажется на грани магической войны и всеобщей паники. Конечно, те, кто в курсе событий, тайно бегут из страны, другие вступают в ряды Ордена, намереваясь бороться до конца. Только чем дальше, тем опаснее верить окружающим. Повсюду обманщики и предатели, а по-настоящему надёжных людей осталось чуть меньше пяти десятков. Один Северус Снейп стоит половины этого числа. К сожалению, ни мне, ни кому-либо ещё из Ордена до сих пор не известна его судьба. Поэтому всё, что я могу сказать в ответ на твой вопрос, – я не знаю, Гарри, возродился ли он и что будет, если это так.

Поджав губы, я разочарованно качаю головой в ответ на слова Сириуса, который смотрит на меня с бесконечным сожалением.

- Но ведь должен же быть какой-то выход. Я не позволяю себе думать об этом, но что если профессор Снейп не вернётся? Что если Пожиратели захватят всё Министерство? Если они примутся за Хогвартс, в котором находится главная цель всех их свершений, то есть я? Сириус, я более чем уверен: мне надо убраться из замка, и как можно скорее.

В лице крёстного что-то меняется, но из-за плохого освещения я оказываюсь не в силах различить его выражение.

- Ты завтра уедешь из замка, Гарри, но это вовсе не должно означать, что ты обязан находиться в постоянных бегах.

Я теряюсь на мгновение, но отвечаю с ещё большей горячностью:

- Ты думаешь, что я боюсь?

- Нет, вовсе я не считаю, что ты струсил! – оправдывается Сириус, но я перебиваю его.

- Пойми, я боюсь не за себя. Пока я нахожусь здесь, Хогвартс в опасности. Как только я окажусь в Норе, она сразу окажется под ударом.