Все мы накапливаем в этом Труде свой опыт. Давайте поделимся им друг с другом. Мы, Никитины, на это когда-то отважились, и, как люди говорят, не зря – пригодился наш опыт другим.

Однажды я обратилась к читателям «Комсомольской правды». В рубрику «Домашний педсовет» пришло очень много интереснейших писем. Их обзор, а вернее, беседа с их авторами и послужила основой книги «Отчий дом».

Отчий дом. Из него мы уходим в жизнь и сюда возвращаемся – хотя бы памятью, – когда жизнь своими подъемами, ухабами и крутыми поворотами испытывает нас на прочность. И счастлив тот, кто может поклониться родным стенам с благодарностью и любовью. И горька судьба тех, кому это возвращение к истокам жизни несет лишь разочарование и обиду.

За что благодарны мы своим родителям, справедливы ли наши обиды и что такое родительский дом в жизни каждого человека – об этом рассказывают многочисленные письма в редакцию. В них – факты и эмоции, наблюдения и размышления: крупицы того современного личного опыта, который может стать драгоценным достоянием всех, даже если просто изложить его в определенной последовательности без каких-либо комментариев.

Сначала именно это и было моей задачей. Но вскоре я убедилась, что почти каждое письмо будоражит меня и вызывает на ответную откровенность, размышление, спор. И я не могла от них удержаться.

К тому же, отбирая, анализируя и систематизируя чужие и свои наблюдения и переживания, я довольно быстро обнаружила, что всякий опыт имеет две стороны: индивидуальную – свойственную лишь данному человеку, именно этой семье и больше никакой; и общую – выявляющую какие-то закономерности, обязательные для нормальной жизни каждого человека, каждой семьи.

Обычно, советуя что-нибудь друг другу, мы опираемся на свой опыт, но как же часто при этом забываем, что не всё может быть применимо всеми, и навязываем другому то, что годится только для самого советчика.

В таком случае мне вспоминается одна притча.

Однажды воробей пожаловался медведю: «Звери меня гонят, птицы обижают – житья нет! Что делать?» – «Вот чудак! Да ты на них р-р-рявкни!»

Работая над письмами, я попыталась не просто рассказать о разном личном опыте, но и «вынести за скобки» нечто важное и нужное для всех, и очень старалась избежать «медвежьих советов». Это вряд ли вполне мне удалось – ведь я тоже исходила из собственного опыта, опыта моего отчего дома. Но у вас, мой читатель, есть тот же критерий и то же право воспользоваться им для оценки моего труда и продолжения начатого разговора.

Для нормального – счастливого! – детства как минимум нужна счастливая семья, которую заменить ничем нельзя. Для меня это аксиома. Другие считают, что специалисты в общественных воспитательных учреждениях дадут детям куда больше, чем любые матери. Спорить не буду, но приведу такое вот наблюдение. У истоков каждой незаурядной жизни стоит семья и, как правило, мать. По крайней мере, мне не удалось обнаружить ни одного противоположного факта. И еще я не знаю ни одного выдающегося, известного миру человека, который бы с младенчества был воспитан пусть даже самым выдающимся педагогом, но вне семьи.

Не странно ли: обыкновенные матери могут дать своему ребенку больше, чем знаменитые педагоги!

Странного тут ничего нет: это чудо рождается только любовью тех, кто рядом с малышом с первого дня его жизни, рождается счастьем всей семьи.

От чего же зависит само семейное счастье? От любви родителей? От совместимости их характеров? От материальных условий? От уровня образования? От внешних обстоятельств? От мужчины? От женщины? От удачливых детей? От помощи и невмешательства родни? От распределения домашних забот? От чувства юмора? От умелых рук? От доброго сердца?

А может быть, надо и то, и то, и то, и еще многое другое?

Классическая фраза Льва Николаевича Толстого – «Все счастливые семьи похожи друг на друга» – как раз и подразумевает, по-моему, что в основе счастья любой семьи лежит совокупность каких-то обязательных условий, от которых зависит любовь. Их, этих условий, действительно немало, и обиднее всего, что нарушение любого из них влечет за собой болезнь семьи, ее несчастье.

Недаром «каждая несчастная семья несчастлива по-своему», – заключает Толстой. Построить семью так сложно – сколько всего надо для этого! А развалить ее так легко – достаточно бывает и пустяков.

Вот типичная история.

…Мы думали, что уж у нас-то все будет по-другому, чем в иных семьях. Мы любим друг друга, и разве мелочи быта смогут что-либо изменить в наших отношениях?!

И вот отгремела свадьба… Я сижу на кухне за красиво сервированным столом. Подруга дала на время книгу «О вкусной и здоровой пище». Муж недавно проснулся и долго умывается. Наконец садится рядом и берет ложку. Я радостно улыбаюсь. Конечно, Саша думает: что за клад у меня жена! Еще утро только проклюнулось, а в квартире чистота. И завтрак готов!

Но Саша уныло болтает ложкой в супе: «Что это за баланда?» Поясняю: бульон с гренками и яйцом. «Суп, моя радость, надо в обед варить!» И он приводит в пример свою маму – какая она хорошая хозяйка.

Ах, и этому неблагодарному, жестокому, невоспитанному человеку я отдала молодость (мне почти 19)! Да он же меня не любит! Поток слов, слез и громыханье посудой. Мы не разговариваем два дня.

Наконец моя обида проходит. Мне жалко Сашу, хочется подойти к нему, сказать что-нибудь ласковое. Но тогда он решит, что у меня совсем нет самолюбия.

Потом он мне скажет: «Я такой-сякой. Ты так старалась, а я еще дрыхнул. Ну и съел бы я этот бульон, не отравился бы. Нет же, накричал на тебя. Знаю, что не прав, а гордость не позволяет сознаться в этом».

Конфликт улажен, нам стыдно. Мы уверены, что больше подобного не повторится! Счастливый Саша уходит на работу… А вечером возвращается очень поздно. Пока я ждала его, прозрела: он меня разлюбил! Ему все равно, что я волнуюсь, даже не позвонил, не предупредил. Что же, выход один – развод! Пришел Саша и сказал, что был в шахматном клубе. Вот уже два дня, как мы с ним не разговариваем… (Светлана П., Хабаровский край).

Все начинают свою семейную жизнь с тем светлым чувством, о котором Светлана говорит в начале своего письма. Но не у всех хватает юмора воспринять первые размолвки так, как она. Бывает, семья рушится в первый же год. А горечь остается потом на всю жизнь. Да и факт серебряной свадьбы ни о чем не говорит. Может, люди просто «уживаются или сосуществуют с досадой. В любви и согласии проживают единицы», – пишет Л. Медведева (Ленинград).

Конечно, это преувеличение. И все-таки можно признать: особенно непрочны семьи в самом начале пути.

В письмах – как бы отголосок этого явления: молодые пишут о неблагополучии, о трудностях, которые неизвестно как преодолевать, а пожилые, прожившие вместе целую жизнь, – о том, что благополучие и семейное счастье даются ценой больших усилий. «Само собой построиться ничего не может, а может только развалиться» (И. К., Орск).

«Известно, на каких принципах строилась семья раньше: на материальных интересах, на бесправии женщин, сословных, религиозных, расовых и тому подобных предрассудках. На страхе перед этими принципами она держалась, крепила свою прочность. Любовь, свобода духа, равноправие супругов раньше были в браке второстепенными, а теперь стали главенствующими. Но ведь на старых принципах легче было и строить семью. А новые принципы требуют нового уровня взаимоотношений, нового строя души и ума…» (И. Сидоров, Киев).

А перестройка непроста: ломается не только плохое, приобретается не одно лишь хорошее. Как в этом разобраться людям неопытным, которым с детства не удалось в хорошей семье получить верный ориентир в жизни? Не поможет ли здесь школа?