Литмир - Электронная Библиотека

Когда-то этот вопрос даже и не возникал. «Классическое» отношение школы к любви и к проблеме брака точнее всего, по-моему, выражалось в обидной дразнилке: «Тили-тили тесто, жених и невеста!».

Вспоминаю себя девчонкой, свою школу, учителей и пытаюсь представить себе, кто из них согласился бы беседовать с нами, подростками, на все эти щекотливые темы. Ничего не получается! Просто странно даже подумать об этом.

Но вот читаю письма нынешних старшеклассников и не обнаруживаю в них никакого смущения и сомнения. Все обеими руками «за»!

Типичное письмо: «Нас учат математике, физике, химии, а как строить семью, как воспитывать детей – не учат. По-моему, это неправильно. Ведь далеко не каждый станет математиком или химиком, многие школьные знания забудутся, окажутся ненужными, а семью будут иметь почти все. Нужны уроки семейной жизни, потому что всем надо знать законы человеческих взаимоотношений, чтобы не приносить горе себе и людям» (Г. Войцеховская, Краснодар). Словом, я счастливой быть хочу – пусть меня научат!

«Да, – поддерживают ребят взрослые, – давно пора противопоставить уличному “просвещению” квалифицированный серьезный разговор с подростками о самых разных сторонах семейной жизни. Это тем более необходимо сейчас, потому что родительские семьи порою становятся наглядными пособиями на тему “Как не надо жить в семье”» (А. Смирнов, Томск).

Все так, и возразить нечего. Я тоже «за». И все-таки что-то настораживает.

Допустим, в школах повсеместно введен новый курс «Подготовка к семейной жизни». Написаны учебники, подготовлены преподаватели, отработаны программы, методики: психологический аспект, физиологический аспект, педагогический, экономический… Всё разъяснят, растолкуют, разжуют, подадут. Будет ли толк? Думаю, очень маленький. Потому что это дело как никакое другое требует не столько усвоения теоретических знаний, сколько накапливания душевного опыта, опыта разнообразного общения между людьми.

Видимо, это и должны быть уроки общения: не «послушал – запомнил – повторил», а «сопоставил – решил – доказал».

Так, например, идут занятия факультета «Молодая семья» в куйбышевской средней школе № 58. Ведет их директор школы М. А. Мусатова. Когда она решилась открыть этот факультет для старшеклассников, не было у нее ни программ, ни методик, ни книг, но начинала она, по-моему, не с нуля, а с главного – с постановки проблем, с привлечения своего и ребячьего опыта для разрешения этих проблем, со сравнения разного опыта и выбора оптимальных решений в разных конкретных ситуациях.

Я видела, как Маргарита Александровна ведет свои занятия: споры, смех, реплики, отстаивание собственного мнения, – никакой заученности. «А как ты думаешь? Ты согласен? Почему? Докажи! А твое мнение?» – учительница умело направляет спор, но не подсказывает ответов и не требует, чтобы обязательно «сошлось» с ее ответом. Не сразу догадываешься, что в этой непринужденности, непреднамеренности и скрывается огромная сложность: в любой момент здесь подстерегает взрослого ситуация, в которой на одном знании не выедешь, которая хочешь – не хочешь, а высветит в человеке самую суть его. К такому «уроку» надо готовиться не накануне вечером, а всю предыдущую жизнь. Только так, мне кажется, и можно браться за сложное это дело.

Самая важная цель этих уроков, по-моему, должна заключаться в том, чтобы научить ребят не перекладывать свои заботы на других, не ждать, чтобы за них разрешили все вопросы и преодолели все трудности.

А ведь, судя по письмам, этого не только ждут – требуют.

Кажется, напиши кто-нибудь: «Это мое личное дело – сам разберусь, без ваших уроков», – я, честное слово, сразу прониклась бы к этому человеку большой симпатией. Очень не хватает в письмах такого вот протеста, отповеди, отстаивания независимости, неприкосновенности своей личной жизни.

Это, признаюсь, огорчает. Может быть, потому что сама всю жизнь живу с ощущением: в семье, в личных отношениях ты должна сама всё наладить, все узлы развязать, все ниточки разорванные соединить, сама. Вместе с Ним, больше ни с кем.

Однажды меня даже упрекнули: «Боишься сор из избы выносить? Это устарело, пройденный этап. Когда трудно, надо попросить людей помочь и не стыдиться этого».

Итак, просить не стыдно?

А помните некрасовское: «Есть женщины в русских селеньях…»? Там есть строки, которые редко цитируют и далеко не все помнят: «Она улыбается редко… / Ей некогда лясы точить, / У ней не решится соседка / Ухвата, горшка попросить; / Не жалок ей нищий убогий…»

Меня эти строчки смущали с самого детства: недобрая она, выходит? Но чеканные торжественные стихи вызывали какое-то подсознательное чувство уважения к этой «недоброте», исподволь внушали: это хорошо, это правильно, только так и нужно.

Это я поняла, когда столкнулась в жизни с «добротой», плодящей захребетников: «Трудно тебе, маленький, давай подсажу…», «Да что ты, детка, не берись за грязную тряпку, иди играй. Будет время – еще наработаешься…», «На картошку в такую погоду? Ни в коем случае, я тебе справку достану…» Каждый раз, когда человек может и даже должен что-то сделать сам, его освобождают (спасают!) от усилий, труда и ответственности, как от большой беды, и тем самым лишают его счастья быть сильным, деятельным и независимым человеком.

«Я сам сделаю, придумаю; сам выдержу, добьюсь; сам за все отвечу» – в этом суть человеческого достоинства, нравственный стержень личности. Нет его – нет надежности в человеке, ни для кого он не опора. Наоборот, всю жизнь ему самому подпорки будут нужны: от папы с мамой, от общества, от государства… Как же ему семью строить?

Вот горький рассказ о том, как разрушилась семья, которой, казалось бы, ничто не угрожало (письмо из Ленинграда, без подписи).

Мы с мужем расстались год назад, прожив вместе два с половиной года. Выходя замуж, я очень любила мужа. Свою встречу мы приняли как чудо.

Часто и много говорят о первых трудностях, трудностях так называемой «притирки», когда совместная жизнь входит в размеренное русло. Из них мы вышли благополучно и довольно скоро: мы любили, потому быстро прощали и забывали обиды. Все обещало прочное счастье, все у нас для этого было: возможность учиться (я заканчивала институт, муж после армии работал и поступил на вечерний в вуз); по желанию могли проводить свой досуг (от всех хлопот по хозяйству мы были освобождены, а детей у нас не было); понимающие, предупредительные родители, которые, видя, как мы счастливы, всё делали, чтобы оградить нас от каких бы то ни было трудностей. Мать мужа все любила делать сама, потому, наверное, у меня очень быстро пропало желание «хозяйничать». И мы ладили, я даже не пыталась возражать или вмешиваться во что-то.

Жизнь в этой семье, как, наверное, в любой благополучной семье, имела прочные традиции даже в мелочах: утренние завтраки в 10 часов в воскресенье, воскресные прогулки медленным шагом, затем обед, телевизор вечером…

Поначалу мне понравилась основательность и размеренность новой жизни, потом это стало угнетать. Я поняла почему: традиции – это прекрасно, но они должны быть в каждой семье! Такого права за нашей молодой семьей не признавалось. Она попросту не принималась в расчет. Ее не было! С нами обращались как с несмышлеными детьми. Это было обидно. Мне не хватало самостоятельности, хотелось все сделать своими руками, чтобы состоялась наконец и наша семья. В таких условиях это было неосуществимо. Я долго и по-всякому пыталась объясниться с мужем, были и слезы… Я убеждала его, что необходимо снять комнату («Пусть будет трудно!») и попытаться жить самостоятельно, но, увы, все было безрезультатно: ему очень нравилась беззаботная жизнь в отчем доме. А унизительной опеки он не замечал; он к ней привык, но я к ней не смогла привыкнуть! И вдруг как-то сразу прозрела, увидела, что мой муж попросту не способен принимать сколько-нибудь серьезные решения, что до сих пор (и ему это нравилось!) всё – от покупки пальто, пиджака, зонтика до количества сметаны в тарелке супа – определялось его родителями.

5
{"b":"571781","o":1}