– Учту.

Предостережение не лишнее, но Алексей, служивший еще в Византии, видел хитросплетения покруче. Уж с византийским коварством, лестью, обманом – русское не сравнить.

Напутствия Лихачева стали сбываться быстро. Во дворцах встречные раскланивались, расплывались в улыбках, заводили разговоры, приглашали в гости. Алексей не отказывался, сетовал на нехватку времени.

– Человек я в Москве и в Кремле новый, не освоился еще. А государь дела исполнять требует. Как освоюсь через время, обязательно зайду, слово даю.

Важно на первых порах не обидеть, не оттолкнуть, а дальше видно будет, кто и чем дышит.

Никому дурного слова не сказал, а почувствовал: извести хотят. А как же? Выскочка, рода худого, случайно наверх взлетел. Надо место указать. Не бывало допрежь такого, чтобы новик вес да влияние на государя больший имел, чем боярин, десятое или двадцатое поколение которого государям служило. Помнили, как их прадеды еще Рюриковичам служили. Так те по крови царствовали, а Романовы случайно вознеслись, из Смуты возникли.

Свои покои осматривал по приходу каждый день, кто знает, сколько дубликатов ключей к двери сделано? Осторожность никогда не повредит. Меры не оказались зряшными.

Недели через две в своих парадных сапогах иголку обнаружил. Случайно она туда попасть не могла. Стало быть, подбросили. И ладно бы просто иголка, укололся и забыл, досадная неприятность. А если игла ядом пропитана? Иглу со всеми предосторожностями, действуя в перчатках, выкинул. Впредь еще больше осторожничать стал, перед уходом ниточки в ящик письменного стола прикреплял. Откроет посторонний, ниточка упадет, Алексею знак – чужой в его покоях был. То же самое с дверью проделывал.

А еще через неделю сигнал его сработал. Ниточки на двери не оказалось. Алексей тщательно осматривать комнату стал. И наткнулся на смертельную угрозу. Вернее, она сама себя выдала.

Пока стол осматривал и шкаф, тихое шипение раздалось. Сначала подумалось – показалось. Застыл на месте, а через какое-то время звук повторился и шел от кровати. Алексей нож обнажил. Непонятное всегда пугает. Сделал пару шагов к кровати. Вроде отсюда звук исходил. Острием ножа подушку откинул. Ба! Гадюка! Небольшая, но по весне они злобные. Если бы рукой подушку отбросил, получил укус. Гадюка на нож кинулась. Алексей клинком в сторону дернул, отрезав змее голову с верхней частью тела. Гадюка в конвульсиях забилась, потом дух испустила. Что-то везет ему на пресмыкающихся. То в Византии Остриса спас, то сейчас сам едва уберегся.

Кто-то сильно желал подвинуть его от царя подальше, а то и вовсе со свету сжить. Алексей покои свои дальше досмотрел, но других сюрпризов не обнаружил. Уселся на кровать, стал размышлять. Доступа во дворец посторонним нет. Только царскому окружению и челяди. Прислуга могла действовать по указанию кого-либо из бояр или быть подкуплена. У Алексея пока сторонников и друзей нет, видимых, явных врагов тоже. Кто мог? Да все! И в первую очередь именно старые слуги, для кого начинающий входить в силу юный царь представлял угрозу благополучию. Противника надо знать и действовать адекватно, а лучше с упреждением. Алексей напряг мозги. Что он помнил из истории?

Самостоятельное правление Федора с 1676 года, женитьба его на Агафье Грушецкой, дочери воеводы Семена Грушецкого, а ныне проживающей у дяди.

Потом Русско-турецкая война, на фоне борьбы со староверами введение налогов на содержание стрелецкого войска, становление засечной черты на юге, как прообраз границы, отмена местничества с торжественным сожжением разрядных книг и как апофеоз короткого правления – создание типографской школы при Заиконо-Спасском монастыре, предтечи Славяно-Греко-Латинской Академии. Стоп, надо по порядку. Что последовало после улучшения здоровья Федора? Вот! Женитьба на Грушецкой. Здесь можно подставить подножку Милославскому. Ох, дай Бог памяти, кем же был ее дядя, Агафьи этой? Алексей долго напрягал память, но вспомнил. Это он, дьяк монастырский Заборовский, выходец из польских земель.

Милославский, желая расстроить свадьбу, попытается Агафью очернить, напраслину возведет. Надо подсуетиться. И врага своего тем самым от царя и двора уберет, и доверие в лице государя приобретет.

Приняв решение, Алексей стал обдумывать, как все подстроить, чтобы выглядело случайностью. Чтобы естественно произошло, подозрений не вызвало. Сложно, но можно. Бояре умом не глупее Алексея, да знаний у них меньше. У него же преимущество – в курсе исторических событий, знает, чем все закончится. Надо вмешаться, ход событий изменить.

Дьяк – это как современный руководитель аппарата. К нему и направился с пустяковым вопросом Алексей.

Приходу Алексея дьяк удивился, эмоции постарался скрыть, но видно было – польщен. Алексей к царю приближен, а дьяк – фактически столоначальник, глава писарей и переписчиков.

Из-за стола вскочил, навстречу вышел, являя радушие.

– Рад, сотник, что заглянул. Каким ветром?

– Узнать хочу, какие важные встречи государя намечаются.

– Через седмицу с послом турецким.

– Приму к сведению.

– Присаживайся. Всегда помочь рад.

– О Речи Посполитой есть ли новости?

– Как не быть?

Чувствуется, вопрос задел его за живое, польские корни сказывались.

– Османы гетмана Правобережной Украины Петра Дорошенко на свою сторону склоняют. Поляков это беспокоит, конечно.

– Осведомители есть ли?

– О том Иноземный приказ спросить надо.

Поговорили немного о делах. Дьяк осторожно начал расспрашивать Алексея: женат ли да где семья. Момент удобный, дьяк сам вышел на нужную тему.

– Не женат и не был. За служением и битвами многими не удосужился.

– Племянница у меня на выданье, а жениха не сыщем, – посетовал дьяк.

– Не там ищешь. А хороша ли собой племянница?

– Агафья? О! боголепна, скромна, набожна. А пожалуй к нам завтра в гости.

Дьяк явно хотел устроить смотрины под благовидным предлогом.

– Обязательно буду, почему нет? Ты адресок подскажи.

– Зачем? Слугу пришлю, он проводит. Недалеко от Кремля, в Замоскворечье живу.

Расстались довольные друг другом. Алексей имел свою цель. Но дьяк имел другую задачу – видеть Алексея женихом для племянницы. И пусть пока Алексей не богат и происхождением не вышел, зато молод и к государю приближен. А это сулит и чины, и достаток.

Вечером, после службы, дьяк развернул кипучую деятельность. Жене наказал купить на торгу продуктов, кухарок напрячь, чтобы к завтрашнему вечеру стол от яств ломился.

– По какому случаю застолье? – удивилась жена.

– Советник царский будет в гостях. Молод, не женат, сотник. И представь – вся карьера впереди.

Возрадовалась жена. Глядишь – через свадьбу племянницы и дьяк поднимется. Большего муж достоин.

Следующим днем Алексею вновь каверзу подстроили. Государь по городу на возке проехать решил. В Москве едва не ежегодно пожары случались. И редко когда один дом сгорал, чаще – квартал целый. Дома в большинстве деревянные, в них всегда печи топятся, да не одна – для обогрева дома зимой, на кухне во все времена года, как и в бане. А еще печь в хозяйственных строениях – скотине воды зимой подогреть, свиньям отруби запарить. Не углядели за печью, уголек из топки выскочил, и пошло полыхать. Пожар тушили всем миром, все соседи. Люб сосед или нет, все принимали участие. Понимали: не погасят – огонь перекинется на соседние избы, свое добро сгорит. После пожаров отстраивались быстро. Лес-то за городом, рядом. Два-три месяца – и новый дом готов. Однако добро нажитое сгорало и жертвы были.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.