- Да потому что я люблю тебя, идиот! – не выдержала я. Скуало замер с широко раскрытыми глазами. Я поняла, что зря сказала это, ведь было бы смешно надеяться на то, что он ответит мне тем же. Я опустила глаза и сняла его руки со своих плеч, подошла к двери и открыла ее.
- Куда ты? – севшим голосом спросил меня Суперби.
- Пойду, прогуляюсь, – тихо ответила я и вышла.
Я закрыла входную дверь и села на крыльце. На дворе середина ноября, а я в одних джинсах и водолазке, но меня сейчас это не волновало. «Зачем я сказала ему это? Теперь он будет пользоваться этой моей слабостью перед ним. С другой стороны, к чему притворство? Я ведь, и правда, его люблю. Я думала, он понял это, когда я вчера отдалась ему. Ну да, он же ничего не знает о любви. Хотя, что я сама о ней знаю? Никогда не думала, что попаду в такую ситуацию, что первая признаюсь…» – я поежилась от холода и обхватила плечи руками. Но, казалось, холод идет изнутри, а не снаружи. «Я хотела бы, чтобы и он тоже меня любил. Но случится ли это когда-нибудь? Стоит ли мне требовать от него этого? С его работой, это чувство будет только отвлекать его. Выходит, я опять поступила как эгоистка. Если бы я действительно любила его, то не требовала бы взаимности в ответ…» – я все больше занималась самокопанием и не заметила, как дверь открылась, и мне на плечи накинули теплое пальто. Я обернулась и увидела его. Скуало присел рядом со мной на ступеньку. Он ничего не говорил, лишь смотрел себе под ноги. Мы сидели молча, и каждый не знал, что сказать. Наконец, я не выдержала:
- Пойдем в дом, а то ты в одной рубашке. Простудишься, – я поднялась и начала отряхивать джинсы. Суперби все так же сидел, уставившись на нижнюю ступеньку. – Скуало, – позвала я. Он не шевелился. Я села на колени за ним и обняла его за шею. – Прости меня. Я не должна была этого говорить. Это было эгоистично и выглядит так, будто я жду чего-то от тебя взамен. Но это не так. Ты вовсе не виноват, что ничего ко мне не чувствуешь. Пойдем вну…
- Я чувствую, – тихо сказал Скуало. Сердце бешено забилось, а в глазах потемнело от этих его слов. – Но не знаю – что. – Я сидела, затаив дыхание, словно боясь спугнуть этот момент. – Никто никогда не говорил мне ничего подобного. И я никогда не говорил такого. И…
- И не надо. С твоим видом деятельности, любые привязанности опасны, – я уперлась лбом в его затылок.
- Хорошо, что ты это понимаешь, женщина, – вздохнул Скуало. – Я не хотел бы чувствовать нечто подобное. – Внутри все сжалось. «Он не хочет любить. Значит,..» – Если тебя что-то не устраивает…
- Нет, я все понимаю, – ответила я, хотя в груди все ныло от боли. Мне захотелось заплакать, но так я бы снова заставила его чувствовать себя неловко, поэтому я просто поднялась, взяла его за руку и потянула к двери. Он встал и посмотрел на меня. Я вздрогнула от неожиданности, потому что глаза его были полны боли. Мне вдруг показалось, что он меня обманул. «И, может быть даже, не столько меня, сколько – себя… Но я не буду больше лезть ему в душу, раз ему это так неприятно». Я сильнее сжала его руку и повела в дом.
Весь остаток дня мы и словом не обмолвились друг с другом – бросали друг на друга мимолетные взгляды и молчали. Каждый был погружен в свои мысли, и не хотел прерывать эту тягостную тишину. Когда мы легли спать, Скуало отвернулся, и это напомнило мне наши «отношения» в самом начале – снова это отчуждение и стена непонимания. Я вздохнула и попыталась заснуть, но навязчивые мысли крутились в голове, не давая погрузиться в сон. «Он противоречит сам себе. Сначала говорит, что что-то чувствует, потом – что не хочет ничего такого испытывать. Может быть, он чувствует только раздражение? Я его бешу? И еще, безусловно, желание. Но… было столько моментов, когда… Он и вправду мог бы воспользоваться мной, но не сделал этого. Зачем он вернулся раньше? А слова Занзаса – «ты испытываешь к ней что-то другое»? Ничего не понимаю!» – я полночи переворачивалась с боку на бок, болела голова и сердце. И, вообще, я чувствовала себя плохо, но списала это на переживания.
С утра меня разбудил громогласный крик Скуало:
- ВСТАВАЙ, ЖЕНЩИНА! ТЫ СОБИРАЕШЬСЯ ТРЕНИРОВАТЬСЯ ИЛИ НЕТ? – Кажется, он решил сделать вид, что ничего не произошло. «Что ж, ладно…» Я поморщилась – голова все еще болела – и скинула с себя одеяло. – На улице сама все сделаешь, жду тебя в зале, – холодно бросил парень и вышел.
Замечательно. Мы вернулись к тому, с чего начали. «Интересно, спать он со мной тоже перестанет?» – забеспокоилась я, умываясь холодной водой. На улице меня начало знобить, голова все так же раскалывалась, я с трудом закончила все упражнения и поплелась в западное крыло.
Скуало держал в руке меч. Настоящий меч. От радости я на время позабыла и про головную боль, и про свои беспокойные мысли. Он протянул клинок мне и с безразличным видом сказал знакомое:
- Нападай.
Я хмыкнула. «Ну, сейчас ты у меня получишь! Недаром же я столько тренировалась в твое отсутствие!» Меч был непривычно тяжелый, поэтому я сделала несколько простых замахов, чтобы немного привыкнуть к его тяжести. Скуало, как всегда, играючи уклонялся.
- И это все, чего ты достигла за этот месяц? – ехидно спросил он.
Слова ударили меня, словно пощечина. «Я не позволю тебе разговаривать со мной таким тоном. Думаешь, тебе все можно, раз я тебя люблю?» Я сделала вид, что ничего не произошло, и его слова не задели меня. Сделала еще пару замахов, незаметно подбираясь поближе. Еще ближе. Замах, удар, замах, присесть, выставить подножку, сбить с ног противника, встать, удар. Скуало ошарашенно зажал в руках лезвие, лежа на полу. Не успела я кинуть ему что-то язвительное, как в глазах потемнело, и я почувствовала, что ноги подкашиваются. Суперби мгновенно среагировал и подхватил меня, и все померкло.
====== Часть двадцать первая. ======
Я с трудом разлепила распухшие веки и поморщилась от вспышки света, резанувшей по глазам. Повернула голову и увидела спящего в кресле Скуало. От удивления у меня глаза на лоб полезли: «Что здесь происходит?» Я привстала в кровати, но парень тут же проснулся и пригвоздил меня к постели:
- ВРООООЙ, ЖЕНЩИНА, НИКОГДА МЕНЯ ТАК БОЛЬШЕ НЕ ПУГАЙ! – Я сморгнула.
- Что вообще произошло? – От его близости у меня, как обычно, сбилось дыхание.
- Почему ты не сказала, что плохо себя чувствуешь? – уже тише спросил Скуало.
- Да что такого? У меня болела голова, потом знобило немного… Я не придала этому особого значения, – ответила я. Потом я, наконец, вспомнила, что произошло перед тем, как я упала в обморок, и ухмыльнулась: – Что намного важнее – я тебя с ног сбила! – Скуало отстранился и сел на кровати.
- Просто я не ожидал от тебя ничего такого и расслабился, – он отвернулся.
- Да лааадно, не надо оправданий. Как же ты теперь жить-то будешь с этим? Тебя баба побила!
- ВРОООЙ, ЖЕНЩИНА, – он снова схватил меня за запястья, прижимая всем телом, – ТО, ЧТО ТЫ СБИЛА МЕНЯ С НОГ, ВОВСЕ НЕ ЗНАЧИТ… – его горячее дыхание обжигало, я перевела взгляд на его губы, и он замолчал. Медленно приблизил свое лицо и с секунду еще над чем-то думал, но потом поцеловал меня. Я обняла его за шею, он отпустил мои запястья и спустился руками к талии, правой скользнул по бедру. Мне стало жарко от разбушевавшегося желания, из груди вырвался стон. Но Суперби прервал поцелуй, отпустил меня и снова сел.
- Ты чего? – Во рту все пересохло.
- Ты день без сознания провалялась, тебе нужно поесть и отдохнуть, – ответил Скуало, глядя в окно.
- Но я хочу…
- Не обсуждается! – резко сказал он и вышел.
Я сползла по подушке, прикусив губу. «Он меня больше не хочет?» – ужаснулась я. «После того, как я призналась… Черт, я опять все испортила!» Я лежала минут пятнадцать, размышляя над этой проблемой, как дверь открылась и я увидела… Скуало с подносом. Неудивительно, что у меня открылся рот от удивления – чего-чего, а такого я от него точно не ожидала. Он подошел ко мне и сел рядом с подносом в руках, на котором была большая тарелка с моей любимой лазаньей, салат «Цезарь» и много разных фруктов. Но я даже не посмотрела на все это – взгляд мой был прикован к нему. «Я снова ничего не понимаю. Зачем он это делает? Решил отплатить мне за тот раз?» Суперби с равнодушным лицом протянул мне блюдо с салатом, дал мне приборы, но у меня так тряслись от слабости руки, что он, вздохнув, начал кормить меня сам. Я, не отрываясь, смотрела на его безразличное лицо, он делал вид, что этого не замечает. Дул на кусочки лазаньи, подносил к моим губам, я, не глядя, открывала рот и ела. Молча, ничего не спрашивая, он решил накормить меня виноградом. Тут я уже не выдержала и, покраснев, отвернулась.
