Я опустила глаза в пол. Мы обе знали, кого она имеет в виду.

- И все же, если ты не скорбела, почему всех убила?

- Знаешь, что страшнее всего и для самураев, и для ниндзя? Свобода. Она как яд для них. Их с детства учат служить своему хозяину, фактически, вся их жизнь состоит из этого служения. Если хоть на секунду задумаешься, зачем ты это делаешь, тебя ждет смерть. Но ступив однажды на эту скользкую дорожку, уже нельзя свернуть. Самое страшное – это сделать первый шаг, – она смотрела куда-то вдаль, вспоминая свое прошлое. – Наверное, все дело в папиных генах, – она хмыкнула, наливая себе еще чаю. – Впрочем, моя мать тоже рискнула однажды, чтобы я появилась на свет. Если не идти на риск, твоя жизнь, в конечном итоге, ничегошеньки не стоит.

Больше она ничего не сказала по этому поводу, а я не стала спрашивать.

Я поняла это внезапно. Близился месяц моего пребывания в русской глубинке, когда я осознала, что тренировки дали свои плоды. Уже с час Кассандра не могла загнать меня в угол или коснуться деревянным мечом моего тела, ее дыхание сбилось, и пот лил с нас обеих в три ручья. По привычке хмыкнув, она опустила оружие, удовлетворенно заявив:

- Кажется, на этом моя работа окончена.

Она поправила прилипшую ко лбу прямую челку и, развернувшись, грациозно удалилась со словами: «Думаю, теперь и с револьвером проблем не будет».

{Meiko – Bad Things}

Я возвращалась домой. Италия встречала меня серым небом и стеной дождя. С тех пор, как я распрощалась с Кассандрой, у меня периодически возникало непонятное чувство. В аэропорту нас встретил черный бронированный хаммер – наверняка Бельфегор постарался – и пока мы ехали до замка Варии, я, глядя на скатывающиеся по тонированным стеклам тяжелые капли, пыталась разгадать, что же за чувства не дают мне покоя. Возможно, причина была в том, что пока я усердно тренировалась в России, мне было совсем не до этого – неожиданное появление такого количества свободного времени даже как-то сбило меня с толку. Вздохнув, я откинулась на спинку большого сидения и решила отложить все непонятные эмоции на потом.

Едва я вступила в родные пенаты, как отправилась в кабинет Занзаса. В конце концов, я и отправилась в это далекое путешествие с одной-единственной целью – чтобы он разрешил мне начать вершить собственное правосудие. Едва я переступила порог его комнаты, как уловила почти позабытый уже, но такой привычный раньше запах виски. Однако, как ни странно, босс не спал и не развалился в кресле, закинув ноги на стол – он в потемках изучал задумчивым взглядом разложенную на этом самом столе карту, будто головоломку, в которой не доставало одного паззла. Я встала прямо перед ним, и он медленно поднял голову, окидывая меня изучающим взглядом. Хмыкнув – совсем как Кассандра – он снова перевел взгляд на карту, будто только что нашел решение. Даже не дав мне сказать заготовленную речь, он объявил:

- Завтра у тебя миссия. Узнаешь подробности у Бельфегора, а теперь вали, – он ткнул в какую-то точку пальцем, и на ней появился оплавленный след.

От волнения я еле смогла развернуться и сделать шаг к двери. «Значит ли это, что я действительно?..»

Вечером следующего дня я вместе с Белом, очень недовольным решением босса, сидела в засаде недалеко от портового городка Анконы, через который должен был лежать путь поставщиков оружия Мельфиоре. Дождь все еще лил как из ведра, но все, что я чувствовала – это нетерпение от предстоящего. Было ли мне страшно? Возможно. Однако я знала, что пути назад нет и лишь это способно принести мне облегчение.

Через час у шоссе тормозит серебристый Ауди. Я перевожу взгляд на Бельфегора, и тот кивает. Я ерзаю от бьющих через край эмоций, ощущаю, как быстрее забилось сердце. Неожиданно понимаю, что, наверное, примерно то же самое чувствовал Скуало перед каждым своим сражением, и почти пропускаю тот момент, когда с пронзительным визгом рядом тормозит другая машина, и из нее выбегают двое людей с большой коробкой в руках. Бельфегор плавным взмахом посылает вперед веер ножей, и мужчины падают, как подкошенные. Ауди пытается сорваться с места, но один из стилетов проткнул колесо машины. Люди в форме Мельфиоре с опаской высовываются из недееспособной машины. Подумав, я убираю беретту в карман и достаю револьвер – хоть Кассандра и сказала, что теперь я смогу с ним правильно обращаться, я еще ни разу не пыталась его использовать. Поставщики машут моим врагам, чтобы они скорее забирались в их машину, а я держу палец на курке. Бельфегор не спешит что-либо предпринимать, будто дает мне время. «Если хоть на секунду задумаешься, зачем ты это делаешь, тебя ждет смерть. Но ступив однажды на эту скользкую дорожку, уже нельзя свернуть. Самое страшное – это сделать первый шаг», – звучит в голове голос Кассандры. Она говорила это про свободу, но сейчас это неважно. Или?.. «Ненавижу», – я нажимаю на курок, и столп разноцветного пламени вырывается из дула, устремляясь с нереальной скоростью вперед. Кажется, что с каждой секундой он расширяется, увеличивается в размерах, так что, в конечном итоге, попросту снес машину вместе с прятавшимися за ней людьми на другую сторону шоссе. Пожалела ли я? Нет. Я рванула вниз, буквально, скатившись со склона, так что даже Бельфегор не успел схватить меня за рукав куртки, прямо ко второй машине, в которой, остолбенев, сидели напуганные до жути люди. Были ли они союзной семьей или просто диллерами – меня это нисколько не волновало. В тот момент я была похожа на наркомана в погоне за новой дозой. Когда я перерезала первому горло, заляпавшись в крови, второй попытался в меня выстрелить. Однако у него так сильно тряслись руки, что он, как ни странно, не попал, и его постигла участь первого. Кто-то тронул меня за плечо, и я рефлекторно перехватила руку – как оказалось, Бела – приставив к его горлу кинжал, отклоненный его стилетом.

- Принцесса?

- Мне нужно еще. Я хочу еще!

- У тебя кровь, – парень указал на мою руку выше локтя. Я уставилась на простреленную куртку, не понимая, как не почувствовала, как меня ранили.

- Но я не…

- Должно быть, из-за всплеска адреналина, – Принц подошел к машине, расстегнул куртку одного из мертвых мужчин, оторвал кусок его футболки, а затем подошел ко мне, чтобы перевязать мою рану. – Принцесса так похожа на меня в юности, – он поцокал языком, слегка улыбнувшись. – В первое время с этим бывает трудно справиться.

- С чем?..

А потом я поняла, о чем он говорил. Это было похоже на ломку – как и при любой зависимости, в самом начале невозможно думать ни о чем другом. Ближе к полуночи я поняла, что просто так уснуть не смогу, и отправилась за «успокоительным». Как обычно, в кресле сидел Занзас, но на этот раз он был не один – у его ног дремал Бестер. На мое вторжение лигр, окинув меня взглядом в точной манере своего хозяина, недовольно заворчал. Босс, не открывая глаз, положил ладонь на большую косматую голову, и Бестер, словно огромный кот, уткнулся носом в его ногу, снова засыпая. Я тихо прошла к шкафчику, стараясь не привлекать внимания большой кошки, однако ее ухо все время разворачивалось в моем направлении, так что становилось ясно, что, несмотря на безобидный вид, она в любую минуту готова защитить хозяина от возможной угрозы. Забавно, но, похоже, то же самое можно было сказать и про самого Занзаса – наверное, Бестер был единственным существом, к которому он был неравнодушен. Может быть, от того, что тот принимал и любил его таким, каким есть? Я уже было хотела выйти из принадлежавшего этим двоим пространства, как раздался низкий голос:

- Что с рукой?

- Пустяки, – бросила я на ходу, на что босс лишь хмыкнул. – На завтра есть миссии?

- Есть. Только постарайся впредь не привлекать к себе столько внимания.

- Но там никого не было! – запротестовала я, на что Бестер угрожающе зарычал.

- Не пререкайся, женщина, – спокойно ответил на мое возмущение Занзас, и его рука потянулась к бутылке. – Никогда не знаешь, кто за всем наблюдает. А когда узнаешь, может быть поздно.