- Что? Нельзя умываться?

- Посиди пока здесь, – я поднялся и ушел в ванную. Собрал все вещи, которые могли бы напомнить Рене про вчерашний вечер, в большой черный мусорный пакет. Когда вышел, женщина вопросительно взглянула на меня. – Можешь идти, умываться, – бросил я, подходя к двери.

- Скуало, – мягко позвала меня женщина, – не бойся за меня. Я справлюсь. Я… стану сильнее. Чтобы быть с тобой, – она подошла ко мне, заглядывая в глаза. «И зачем же идти на такие жертвы? Зачем тебе это нужно?»

- Без меня твоя жизнь была бы спокойнее, – с трудом выдавил я из себя эти слова.

- Без тебя это была бы уже не моя жизнь, – она даже слегка нахмурилась. – Не надо сейчас так вести себя. Я не сломаюсь, я не…

- Я знаю, – перебил я ее. – Просто мне самому неприятно все это вспоминать. – “Конечно, я же сказал, что эгоизм мой не знает границ”. – Я сделал… неправильное решение. И руководствовался при этом… отнюдь не лучшими побуждениями, – едва я начал опять все вспоминать, как злость на самого себя чуть не вышла из-под контроля.

- Хорошо, давай просто забудем, – она приникла ко мне, явно желая успокоить. И, надо признать, ей это удалось. Я вообще начинал подозревать, что эта женщина – мой личный сорт успокоительного. Ну, правда, она же еще обыкновенно была тем, что сильнее всего выводит меня из себя. И сильнее всего заводит. В общем, универсальная микстурка. – Сделал и сделал, раз я все равно ничего не помню.

- Я жалею. Ты должна это знать, – сказал я, чтобы успокоить свою совесть и немного подстраховаться на случай, если Рена все-таки что-нибудь вспомнит.

- Перестань, пожалуйста, винить себя. Я более чем уверена, что в итоге во всем виновата я. Наверняка, это была… моя идея, – женщина снова схватилась за голову, видимо, вспомнив еще какой-то момент. – Черт… как же… б-больно…

- Думай о другом, переключись, – я обнял ее, прижимая ее за затылок, отчаянно желая как-то избавить ее от этих мучений, вот только совершенно не подозревая – как. Через несколько напряженных мгновений, она тяжело вздохнула и попыталась отстраниться.

- Все прошло, отпусти, мне нужно умыться.

Я разжал объятия, и Рена скрылась в ванной комнате. Я пошел выкидывать улики и, не найдя ничего лучше, попросту скинул мусор в окно. Когда вернулся, решил надеть-таки что-нибудь наверх. Открыл шкаф и вдруг заметил, как что-то тускло сверкнуло с нижней полки. Пригнувшись, я обнаружил, что в сумке женщины сбоку лежит какой-то небольшой предмет, размером с ладонь без пальцев. Поколебавшись секунду, я протянул руку, чтобы получше изучить свою находку, которая оказалась серебряным кубом с круглым отверстием на одной из граней. «МАТЬ ВАШУ!» – ошалело ругнулся я про себя, поняв, что же больше всего напоминает мне данный предмет. Не так давно информаторы добыли сведения о том, чем занимается один из аркобалено – Верде – и совпадение меня неприятно поразило. Сотни самых ужасных мыслей пронеслись в моей голове, слившись в одну очевидную истину: «Кто-то меня жестоко надул». Я готов был сломать гребанный шкаф и вообще разнести, к чертям, всю комнату от обиды и злости: «Повелся как последний дурак. Значит, она-таки шпионка. И все это время… Дурак, какой же дурак!» – я уже схватился за голову, бросив шестигранник обратно в сумку. И вдруг из-под сонма вполне себе логичных предположений выбилась одна и совсем нелогичная: «А что, если она не знает, что это?.. Ха, ну да, бред! Какой бред! Не знать и таскать в сумке такую вещь. Скуало, ты просто больной идиот! Доверчивый больной идиот…»

Раньше я бы, ни на секунду не поколебавшись, устранил женщину, как только бы та вышла из ванной комнаты. А теперь… Что я мог сделать теперь? Оправдывать ее, смутно надеясь, что все это чистая случайность. Стечение гребанных обстоятельств. Я еще раз рассмотрел коробочку – кажется, так эта вещь называлась в отчетах, – и заметил, что на гранях все тот же герб, что и на кольце женщины. «Так это и есть… то секретное оружие, которое смогло бы повернуть ход войны?» Я все смотрел на куб, впав в некий ступор, не зная, как поступить дальше. «Она бы могла убрать меня уже много раз, если бы хотела», – неприятно было сознаваться в таких мыслях, но правда есть правда. «К тому же, Занзас с его гиперинтуицией наверняка бы все просек, а это значит… Но даже пусть так, почему она не сказала?.. С другой стороны, не рассказываю же я ей, что произошло вчера… Но…»

Я понял, что сейчас женщина выйдет из ванной, и у меня всего два пути – сделать вид, что ничего не нашел, либо начать разбор полетов. Подумав, я, ввиду недавних событий, выбрал первый вариант, однако с некоторым отклонением – я забрал коробочку себе. «Если она шпионка или еще что… сразу заметит и захочет меня убрать». Решив так, я вовремя вытащил из своей сумки рубашку, так что когда Рена вышла из ванной, я как раз ее на себя надевал. Внимательно изучив выражение ее лица, я попытался оценить ощущение опасности, исходящей от нее, и вынужден был признать, что по моим ощущениям оно было равно нулю. «Хотя… вряд ли это можно считать объективной оценкой». Почему-то тут же все мои мысли на этот счет вытеснились тем, что я задался вопросом, как она себя чувствует, и не вспомнила ли еще чего из вчерашнего. Женщина приняла невозмутимый вид и подошла к шкафу, чтобы выбрать одежду. Я решил дать ей время, чтобы обнаружить пропажу, и сказал, что договорюсь об обеде.

Поговорив с перепуганной прислугой в восточном крыле, я обнаружил в обеденном зале лишь Луссурию и Бельфегора. Мы обменялись многозначительными взглядами, и я уселся за стол, ожидая, когда кто-нибудь из них непременно что-то не спросит. Как я и предполагал, этим кем-то оказался Луссурия:

- Скуало, как там Реночка? После всего, что случилось…

- Как раз об этом, – перебил я его, посмотрев в лицо Хранителю Солнечного пламени, – она потеряла память.

- Ши-ши-ши, принцесса ничего не помнит? – оживился Бел, на котором до этого лица не было.

- Ничего. И если кто-то, – я выразительно посмотрел сначала на «принца», а затем на Луссурию, – что-нибудь ей расскажет… – я даже не стал договаривать, прекрасно зная, что они и так все поняли.

- Не в интересах принца рассказывать принцессе о том, что… – парень как-то странно смолк и отвернулся. «Господи, как они меня достали! Найдите уже себе баб, наконец, мать вашу!»

- Да, Ску, никто не будет говорить ей такие неприятные известия. Хотя… я до сих пор, признаюсь, не могу понять, как ты согласился на такое…

- ВРООООЙ, ЕЩЕ ОДНО СЛОВО НА ЭТУ ТЕМУ!.. – я вскочил из-за стола, и тут в комнату не вовремя вошла служанка с подносом. Чайник полетел на пол, а когда я обернулся на девушку, то та чуть не последовала за ним. Еле поспевший подхватить девицу под локоть Луссурия, спас мой ужин от той же печальной участи.

- Умеешь же ты производить впечатление на девушек! – заметил он, возвращаясь обратно за стол. Служанка трясущимися руками поставила передо мной какой-то салат, спагетти и суп из морепродуктов и поспешила скрыться, что-то промямлив про чай.

- Сейчас придет женщина, и вы ни словом не обмолвитесь про то, что видели вчера, – немного успокоившись, сказал я. – Я сейчас прошу не для себя, а…

- Просите? Больше напоминает приказ, – заметил Бельфегор.

- Молчать. Если думаешь, что таким образом сможешь расположить ее к себе, то сильно ошибаешься, – сурово посмотрел я на парня. – К тому же,.. если ты… в общем, женщине от всего этого будет…

- Я знаю. Принцессе не нужны болезненные воспоминания, так как она потеряла их от сильного шока, который пережила по вине одного безмозглого капитана. – Я скрипнул зубами от такой наглости, но промолчал. – Принц никогда не поставит принцессу в такое положение.

Оставив его реплику без ответа, я принялся за суп. Я даже не заметил, как доел салат и спагетти, – еда показалась мне безвкусной, а гнетущее молчание в комнате травило душу. Однако все растущее беспокойство где-то внутри вдруг выплеснулось мыслью: «Странно, что-то она все не идет». Я, конечно, знал, что женщина долго собирается, но не до такой же степени! Я вскочил с места и выбежал из зала, сопровождаемый изумленными взглядами Луссурии и Бельфегора.