- Извиняй, – бросил я, расталкивая толпу локтями.

- Не иди у нее на поводу! – услышал я издалека звенящий голосок, и меня снова неприятно поразило такое замечание.

Рена стояла около лифтов, нажимая на кнопку каждые две секунды, нервно отстукивая их шпилькой. Я смутно подозревал, что она ушла вовсе не из-за фразы про босса, а из-за чего-то другого, так как бесконечно соревноваться в словесных колкостях явно было у нее в крови. Поэтому я не сильно удивился, когда предметом ее раздражения оказался еще и я.

- Женщина, – я взял ее за руку, но та ее вырвала. Быстро зайдя в кабинку приехавшего лифта, она нажала на кнопку «закрыть двери», но я руками остановил створки. – Вроооой, ты чего?

- Я чего? Я ничего! Иди и общайся со своей подругой! У вас общего намного больше, чем у нас с тобой! – выкрикнула Рена и попыталась вытолкнуть меня из лифта. «Ах, вот оно что! Ревнуем, значит?» Я ухмыльнулся от этой приятной мысли, схватил девушку за руки и втолкнул обратно в кабинку. Двери закрылись, и лифт поехал наверх. – Отстань! Отпусти меня! – «Кажется, кто-то до сих пор не усек, что чем больше сопротивляется, тем сильнее меня заводит».

- Ты чего устроила, женщина? Мы с ней просто… не друзья даже, а… – «И почему я опять должен оправдываться?!»

- Да? Будто я не вижу, как ты на нее смотришь! Не слышу, как ты о ней говоришь. Пожалуйста – иди и спи с ней, раз ты испытываешь к ней такое восхищение! – кажется, Рена была готова заплакать от обиды, а мне вот, наоборот, стало до боли смешно. Смешно, когда тебя пытаются спарить с девицей, которую знаешь, можно сказать, с детства и которую воспринимаешь чисто как… Не знаю, даже, как это описать, но я воспринимал ее больше как братишку, чем как женщину.

- Что?! Спать с ней?! – я все-таки рассмеялся, произнеся это вслух. – Вроооой, это смешно.

- Что смешного?

- Глупая женщина! Я же не воспринимаю ее в этом плане. Она дерется похлеще мужика любого. – «А вот кого я действительно хочу, так это…» – я прикоснулся к ароматной шее губами, пытаясь одновременно успокоить женщину и возбудить.

- А тебе только слабеньких подавай? Чтоб не сопротивлялись? – «Чего?! Да ты!..» Вот такое обвинение было уже неприятно. «Во-первых, каких таких слабеньких? Откуда множественное число? Будто я баб толпами домой вожу. Ношусь тут с ней как угорелый, и теперь вот такие накаты должен терпеть? Нет уж, увольте!» Когда женщина попыталась вырваться, я с силой сжал ее запястья. «Пусть почувствует себя по-настоящему слабой». Я на мгновение отпустил ее, остановил лифт и снова прижал ее к стенке. – Отпусти меня! – «Вот уж хрен!» – Вот, значит, что? Тебя не возбуждают девушки, которые сильнее тебя? И на равных ты быть не хочешь? Может, это комплексы какие-то? Не можешь иначе доказать свое превосходство, кроме как прижать к стене? Искал дурочку, которая будет, открыв рот, тебя слушать и во всем подчиняться?

«Вот так вот, да?» Я отстранился и отпустил ее, не желая больше слушать все это. Отвернувшись, нажал на кнопку, и лифт возобновил движение. «Значит, у меня комплексы. Замечательно. И я искал дурочку. Да никого я, к хренам, не искал! Свалилась на мою несчастную голову… Так я и знал, не нужно было вообще все это начинать. Зачем вот мне нужны были все эти проблемы? Жил себе спокойно, решал все сам за себя, а теперь… Я еще, бл*ть, и виноват во всем».

- Скуало… я… – подала голос женщина, – не это имела в виду… прости, я…

«Нет, я не должен снова на это купиться. Хватит с меня этого дерьма». Я услышал, как женщина тянется ко мне рукой и резко остановил:

- Не надо. Раз ты действительно так думаешь, – слова давались с трудом. Мне было тяжело продолжать, язык словно не слушался. Мне было страшно вот так вот все оборвать, однако эта женщина явно не понимала, что я на самом деле чувствую. – Да, ты права, все так и есть. Я бесчувственный эгоист. Ты достойна чего-то большего. А я найду себе любую другую такую же дурочку, которая будет подчиняться, – я хотел закончить на этом, но не выдержал. – Любую другую, которую я буду защищать; ради которой буду срываться невесть куда, потому что она ушла из дома; буду возвращаться раньше с миссий, отстаивать ее у босса, который на нее обязательно западет, потому что она самая обыкновенная дурочка; терпеть вечные подкаты к ней со стороны Бельфегора, неделями сдерживать себя, вечно возбуждаясь от одного ее вида, да еще и в своей рубашке…

Мне было так плохо и мерзко на душе, когда я выворачивал ее наизнанку, но все же стоило расставить все точки над «и». Я уловил, как Рена заплакала у меня за спиной, как она осела на пол. Единственное, что я мог сделать – не дать себе обернуться. «Я иду у нее на поводу». В конце концов, нужно было прекратить это непотребство и вернуть себе чувство собственного достоинства.

- Скуало, прости меня, я не хотела. Пожалуйста, не оставляй меня! Я же люблю тебя, я просто от ревности… – давясь рыданиями, кричала женщина, и мое сердце вторило ей: «Она же любит тебя! Она тупо от ревности». – Я не смогу без тебя… не уходи… пожалуйста!

Двери открылись, и я, не оборачиваясь, вышел. Я шел по коридору, и каждый шаг отдавался набатным звоном в ушах. В этой пугающей тишине я вдруг каждой клеткой тела почувствовал, как остался совсем один. Прислонившись к стене, я стукнул кулаком себя по груди, пытаясь заглушить отдающиеся в висках удары. «Ей ведь и в самом деле будет лучше без меня. Так правильно. Так надо», – убеждал я себя самого, пока что-то внутри меня рвалось и металось, очевидно, пытаясь свести меня с ума. «Что происходит? Когда я перестал представлять свою жизнь без нее?..» Размышляя, я вдруг понял, что ушел не потому, что хотел уйти. Мне стало больно. И я попросту сбежал от этой боли как последний трус, вместо того, чтобы встретиться с ней лицом к лицу. Она причинила мне эти муки, и я вот так запросто капитулировал. «Прямо как она тогда… ушла от меня». Вспоминая дальше, я понял, что не однажды, наверное, причинял своей женщине боль, причем не только душевную, но и физическую. Но она пообещала не уходить, и так и оставалась со мной, несмотря ни на что. «А я что?»

К тому же, неизвестно было, что там ей наговорила Кассандра, – а я знал, что она умеет говорить неприятные вещи в неограниченных количествах. Неизвестно, что там женщина себе напридумывала. «И, к тому же, не мне, решившему проверить силу своей привязанности, разрешив такое Занзасу, все это вообще говорить…» Я все стоял, не в силах сдвинуться с места ни в одну из сторон. Решить, что правильно, а что – нет. Я закрыл глаза и прислушался к себе – да, все рвется к ней, туда, кричит: «Как ты мог оставить ее в лифте одну, в таком состоянии? А что, если кто-то зайдет? Мало ли в этом замке похотливых придурков?! Да кто ты вообще после этого!.. Подумаешь, наговорила ерунды, с кем не бывает… А сейчас сидит там и плачет… совсем одна».

Я тяжело выдохнул и направился обратно. Между звуком вызова лифта и моментом, когда дверцы разъехались в разные стороны, был ужасающий момент, когда я представил себя наматывающим круги по всему замку Бертолуччи в поисках Рены. Но вот я вижу ее перед собой, сжавшуюся в комок у противоположной стенки, совсем как тогда, когда я увидел ее впервые. Она плачет в свои коленки, вновь и вновь повторяя:

- Я люблю тебя… вернись… я не могу без тебя… Скуало…

И тут я вдруг понимаю, что любить можно не только за что-то, но и вопреки чему-то. И пусть она говорила мне гадости всего пять минут назад, это все равно ничего уже не изменит. Я присел рядом с ней, глядя на эти содрогающиеся в рыданиях плечики. «Нет никакой «любой другой». И быть не может».

- Любую другую, которую я не смогу оставить одну в лифте. – Женщина оторвала мокрые ладони от лица, не веря в мое возвращение. – И к которой вернусь. – Она так порывисто кинулась мне на шею, что сбила с ног, и мы оказались на полу. – Потому что… – я не мог поверить, что слова сами сорвутся с моих губ, но это произошло, – я люблю ее.

====== POV Скуало – 26. ======

Перед тем как, наконец, произошло то ужасное, на что я согласился, мы занимались сексом в лифте. Каким-то реактивным сексом, надо признать. Чересчур бурным, чересчур быстрым. То ли я только что заново обрел свою женщину, то ли готовился ее потерять.