– Может, Урахара чего напортачил?

– Может, – Хицугая тщательно пережёвывал поздний ужин и неприятные мысли, – Правда, мне сказали, что он рассчитан на длительное ношение – может, дело в этом.

Белый мир, бескрайний, бесконечный. Лазурное небо, тоже бездонное. Странно, обычно оно не такое, а более темное, насыщенное. Солнца здесь не бывает... обычно. И хотя сегодня его тоже не видно, оно как бы подразумевается, пронизывая толщу воздуха, густого, почти ощутимого. Настолько, что Он даже задыхается по-первости.

В этих лучах снег искрится миллионами бриллиантов. Красиво. Такого Он здесь за свою достаточно долгую жизнь еще не видел, и это странно.

Вон там высится лес ледяных столбов. Они тоже сияют, как алмазные и преломляют лучи в поперечных гранях. Волшебно. Настолько, что у Него захватывает дух.

А еще здесь тепло, что тоже странно. Снег покрыт корочкой наста, и по нему можно ходить не проваливаясь по колено. А на столбах блестят капельки как будто росы, но ничего не тает. Просто тепло. И свежо.

Он летит. Нет, не так. Он парит? Тоже не совсем верно. Он просто сверху взирает на этот мир, потому что это – Его мир, Он здесь – Бог.

Хм, звучит, как диагноз.

Он здесь Хозяин. Мастер. Он волен сделать так или иначе. Но то, что Он видит сейчас – не Его работа.

Тогда, чья?

Впрочем, Ему нравится. Он даже согласен оставить всё так. Такого чистого, почти детского восторга Он не испытывал, пожалуй, никогда. Хоть Он очень молод, Ему все-таки ... лет. Много. Достаточно.

Он еще раз оглядывается. Что это? Такого тут никогда не было. Да-да, только что Он считал, что солнца и искрящегося снега тут тоже никогда не было, но эта чёрная жемчужина определенно чужда этому миру. Его миру. Внутри вспыхивает... ненависть?.. негодование. Продолжая рассматривать жемчужину, Он понимает, что она не чёрная, а тёмно-фиолетовая. Очень-очень тёмно-.

И именно она является источником солнечных лучей, как бы парадоксально это ни звучало. Довольно странно, как Он это понял, ведь лучей практически не видно, к тому же жемчужина тёмная, как она может испускать свет? Тем не менее, Он осознаёт, что это именно так.

Чёрное солнце. Белое лето. И именно так должно быть.

Половину понедельника Куросаки "любовалась" белобрысой макушкой, покоящейся на парте. Чем он занимался ночью, если весь день дрыхнет? Разбудив парня к обеду, полюбопытствовала и получила ожидаемый ответ – работал.

– Я всё понимаю, – Карин стояла перед партой Хицугаи, оперевшись спиной на предыдущую, пустующую вследствие перемены, – но ты ведь так себя загонишь. Возможно, там ты и мог не спать по несколько суток. Увы, тут этот номер не пройдёт, на сон нужно выделять минимум 8 часов, а то не сможешь полноценно работать.

– Интересно, – пробурчал Хицугая себе под нос, – и кто это назвал меня занудой?

– Я этого не говорила.

– А я и не про тебя, – Тоширо продолжал смотреть перед собой и, дожевав обед, достал планшетник.

– Будешь снимать показания?

– Сейчас это бесполезно.

– Почему?

– Потому что сейчас все отдыхают, а надо, чтобы сосредоточенно занимались.

– Что это? – Куросаки переместилась за спину Хицугаи, облокачиваясь на спинку стула.

Хицугая вопрос проигнорировал, дыхание брюнетки над ухом напрягало. Карин преспокойно вытащила планшетник из его рук и принялась рассматривать цветные квадратики, Хицугая лишь скрипнул зубами. Куросаки покрутила девайс и так и этак, картинка послушно поворачивалась следом.

– Что за манера – игнорировать собеседника? – возмутилась брюнетка.

– Потому что это не твоё дело, Куросаки, – со вздохом проворчал Хицугая.

– Мы это уже обсуждали, – Карин вернула планшет в протянутую за плечо руку. – Ну, так что?

Хицугая оглядел практически пустой кабинет – на обеденный перерыв многие разбежались по школе.

– Это рейрёку Хьёринмару.

– И?

– И я пытаюсь найти связь между обозначением и ощущением... – Хицугая взглянул на подругу и, видя, что она ждёт пояснений, обреченно вздохнул и решил подобрать самый наглядный для неё пример. У неё семья медицинская, значит: – Вот смотри. Геном человека учёные расшифровали, так?

– Так.

– Они могут записать ДНК-код любого биологического материала, сравнить с другим. Могут установить степень родства до определенного предела. Но по коду восстановить внешность – это пока за гранью. Наш исследовательский институт на сегодняшний день может записать код рейрёку, но не в состоянии сказать, что это значит. Хотя, есть определённые зацепки.

– Мм, например?

– Например? – капитан снова внимательно посмотрел на Карин, прикинул все 'за' и 'против', – Давай, я называю цвет, а ты называешь стихию, с которой он ассоциируется.

– Ну, давай, попробуем.

– Красный.

– Огонь, я думаю, это очевидно.

– Синий.

– Вода. Слушай, Тоширо, а тут есть какой-то подвох?

– Нет, – он пожал плечами, – это просто твоё личное видение. Голубой.

– Э-э, небо. Нет, небо – это не стихия. Воздух?

Хицугая снова лишь пожал плечами и продолжил:

– Белый.

– Гы! Ладно-ладно. Металл.

– Металл?

– По фен-шуй стихии металл соответствует белый цвет.

– Допустим, – смирился Хицугая и выложил 'козырь': – Фиолетовый.

– Ну-у...

– Хаос! – раздалось сбоку.

Хицугая и Куросаки недоумённо уставились на подошедшего Кичиро.

– Хаос? – переспросил Хицугая.

– Ну да, – Кичиро выглядел довольным собственной осведомлённостью, – в РПГ и стратегиях с магией стихия хаоса всегда фиолетовая.

Синигами бросил вопросительный взгляд на Карин.

– Компьютерные игры, – пояснила она.

– А во что вы только что играли? – Кичиро попеременно смотрел на ребят, но в кабинет стали возвращаться ученики и Тоширо, буркнув привычное "Не твоё дело" развернулся к себе за парту. Сигорай сунул любопытный нос в планшет, который лежал на столе, продолжая отображать структурную таблицу рейрёку. – Что это за пиксель-арт?

Хицугая зарычал, убирая 'таблетку'.

– Не обращай внимания, – шепнула Куросаки на немой вопрос одноклассника, – он всегда такой, – и тоже прошла к себе за парту – скоро должен начаться урок.

Капитан десятого отряда занимался привычным делом – рубил пустых. С последнего урока пришлось сбежать, поскольку местный синигами, похоже, не справлялся с объёмом. Хотя, капитан не сказал бы, что их было слишком много, но, наверное, он привык мерить с высоты своей силы. Прыжок – удар, разворот – прыжок – удар, мгновенный шаг, чтобы приблизиться к другому монстру, – удар. Физическая нагрузка позволила отключиться от беспросветной миссии, от которой у Хицугаи уже мозги сбивались в кучу и отказывались работать. Однако, пустые вскоре закончились, и пришлось возвращаться к осточертевшим анализам структур.

Сидя за столом, Тоширо крутил между пальцев образец одной из рейрёку, второй рукой подпирая голову. Образец представлял собой полую стеклянную призму, запаянную наглухо. Внутри роились духовные частицы, несущие заряд силы некоего синигами, «композиция» напоминала пыль в лучах солнца, только голубого цвета.

– Ух, ты! – над плечом синигами возникла мордашка Карин, чёрные прядки девушки щекотали ему скулу.

– Куросаки! – раздражённо произнёс он, – ты начинаешь напоминать мне Мацумото.

Девушка удивлённо уставилась на капитана, затем опустила голову и оглядела свою грудь в обтягивающей «девчачьей» футболке, мысленно сопоставив своё достояние с достоянием лейтенанта десятого отряда.

– В котором месте?

– В этом, – с этими словами Хицугая ухватил брюнетку за нос, – любопытная очень, – пояснил он.

Ойкнув, Карин немного побухтела, но не обиделась, а продолжила:

– Тоширо, ты математику сделал? Дашь списать?

– Фиг тебе, сама должна уметь решать.

Хицугая развернулся к столу и скептически обвёл взглядом горизонтальную поверхность, это же проделала Куросаки. На столе аккуратными ровными рядами лежали тонкие стопочки листов формата А4 с пресловутыми таблицами, местами расцвеченными. Во главе каждой такой стопки стояла призма с образцом рейрёку.