– Тоширо, а ты как собираешься делать домашку? – поинтересовалась Куросаки. – Или не собираешься?

– Надо бы, – признался Хицугая, почесав переносицу.

– Прибраться не хочешь? – Карин склонилась, разглядывая одну из распечаток.

– Нет! – Хицугая вскочил, прикрывая руками «рабочий беспорядок», хотя на самом деле порядок был идеальный. Карин хмыкнула.

– У меня идея. Бери тетради, пошли ко мне в комнату, – и девушка вышла, оставив Хицугаю оторопело таращиться вслед.

Юдзу в комнате не было – Карин сказала, что сестра приходит домой раньше, а уроки вообще делает в журналистском кружке вместе с «коллегами». За окном один раз провыла сирена скорой помощи, и послышался жёсткий голос Иссина, значит, привезли тяжело раненного.

На пару с Хицугаей Куросаки довольно быстро справилась с домашним заданием. Карин объяснила синигами пропущенный им урок по информатике – Тоширо долго сокрушался, чувствуя, насколько он далёк от компьютерных технологий. А, между прочим, это могло пригодиться и в отряде – те же отчёты писать. Хицугая в свою очередь показал, как решаются задания по математике. В разжёванном капитаном виде Куросаки всё моментально схватывала, и чего, спрашивается, до этого тупила? Потом Карин всё-таки вытрясла из Тоширо «тайну голубых кубиков», а капитан, проговаривая свои рассуждения вслух, заметил, что теперь видит картину более цельно, но всё равно этого было недостаточно.

Покончив с уроками на завтра, Хицугая взялся за пропущенные на прошлой неделе. Обстановка в комнате продолжала оставаться рабочей, поэтому Куросаки, развалившись на кровати, решила почитать критическую заметку по литературе, хотя обычно от этого тянуло спать.

Юдзу открыла глаза и резко поднялась, пытаясь сообразить, где находится. Впереди маячил чёрный прямоугольник телевизора – он отключился сам по таймеру. Часы на стене показывали полпервого ночи. Курасаки вспомнила, как садилась смотреть свою любимую передачу – авторский взгляд местного журналиста-новостника на события минувшей недели. Показывали его ночью, поскольку темы поднимал спорные, порой даже неудобные с точки зрения официальных СМИ, ситуации описывал жёстко, не стесняясь критики. Однако, Юдзу нравилась эта своеобразная свежая струя в потоке приторных будней телеканалов. Это позволяло взглянуть на любую ситуацию под другим углом и приблизится к истинному пониманию вещей.

Сегодняшняя передача была посвящена конфликту в Восточной Европе. Все бочки катили на Россию. Япония, кстати, так и не подписавшая со своей стороны мирного договора с этой страной со времен Второй Мировой, имела свои интересы в виде Северных Территорий. Разговор поднимался в свете «раз Россия получила кусок с запада, почему бы ей не отдать другой кусок с востока». Роса* ответила, что если уж на то пошло, то к Курилам в нагрузку идут Сахалин и половина Камчатки, поскольку это одна Курильская гряда. Теперь МИД Японии ломает голову, что это было: тонкий русский юмор или реальная угроза.

Юдзу встряхнула головой. Идти наверх не хотелось, ещё меньше хотелось разбудить при этом сестру, поэтому Куросаки натянула плед повыше и устроилась всё тут же на диване. В конце концов, ничего страшного.

Утро началось не ахти как.

– Куросаки, подъём! – раздался низкий вопль над ухом.

Карин подпрыгнула на кровати, больно врезавшись лбом в челюсть 'будильнику'. Хицугая взвыл, выругался и принялся растирать подбородок.

– Сам виноват, – хмуро прокомментировала брюнетка, – Ты чего здесь забыл?

Она оглядела Тоширо с головы до ног. Школьная рубашка, которую он вчера так и не переодел по возвращении домой, была жутко мятой, на щеке – красные складки, означающие, что спал он отнюдь не на подушке. Волосы по большей части лежат по черепу, лишь пара прядок на макушке бессовестно топорщится.

– Уснул я тут за столом, – мрачно сообщил он.

– Да, но чем я заслужила такое пробуждение? – Карин встала и направилась к двери, чуть обернулась, ожидая ответа. Синигами стоял, задумчиво глядя на девушку, но казалось, что его взгляд был устремлён внутрь. Куросаки хмыкнула и вышла, бросив:

– В душ я первая.

– Хэй! – бросился следом парень, вылетая из комнаты, но успел лишь к захлопнувшейся двери.

– Э, доброе... утро, Хицугая-сан? – прозвучал рядом мелодичный голос.

Капитан резко обернулся и наткнулся на удивлённо-заинетересованный взгляд карих глаз. Куросаки-младшая приветливо улыбалась, но почему-то от этой милой улыбки Хицугая почувствовал, как толпа мурашек протопала вдоль позвоночника. Возможно, дело было в её глазах цвета молочного шоколада, так напоминавших глаза Ичиго, или от того, что эти глаза находились пусть на полсантиметра, но выше его глаз, и капитан невольно поёжился.

– Доброе утро, – кивнул он, и поспешил скрыться в своей комнате.

Сняв рубашку, стесняющую движения, и ослабив ремень на брюках, капитан развалился на кровати – ночь в скрюченном состоянии давала о себе знать. Для себя Тоширо решил честно ответить на вопросы, которые встали перед ним в это утро. Во-первых, есть ли уж такая необходимость выполнять домашние задания, которые задают в школе? Не знаю, как на счёт необходимости, но природная ответственность не позволяла поступать иначе. Во-вторых, зачем нужно было будить Куросаки таким варварским способом. Ответа капитан не находил, но признал, что вид безмятежно спящей девушки пробуждал странные, до селе неиспытываемые чуства. Возможно, чтобы избавиться от них Тоширо и повёл себя, как генсеевский мальчишка. И последнее... а где эту ночь провела младшая Куросаки?!

Он встал с кровати и уже было направился к шкафу, чтобы достать сменную рубашку, как дверь в комнату с грохотом рапахнулась, врезавшись в стенку. На пороге стояла злая Куросаки во вчерашней футболке, обтягивающей все выпуклости, и трикотажных брючках.

– Хицугая, твою мать! – Карин вошла в комнату, сжимая кулаки и метая молнии, – На фига ты разбудил меня в такую рань!

Капитан сделал небрежный шаг в сторону, подцепив с полки мобильник.

– Всего шесть часов, – хрипло произнёс он, – Чего ты бесишься?

– Вот именно! Всего шесть! Я могла спать ещё два часа!

Карин опасно приблизилась к Хицугае, однако желание схватить парня за грудки жёстоко обломалось в виду отсутствия одежды на верхней части туловища. Её руки замерли на уровне груди, брюнетка опустила глаза, оглядывая Тоширо. Надо сказать, вид у Хицугаи был ещё более расхристанный, чем при побудке: оголенный торс дополнял болтающийся ремень и расстёгнутая пуговица на ширинке. Куросаки вновь посмотрела Хицугае в глаза, тот ответил вздернутой бровью и холодом бирюзы. Карин, глухо рыкнув, сделала вид, что намеревается придушить его, но в последний момент резко убрала руки от шеи Тоширо и всё ещё рассерженная вышла в коридор.

– Доченька-а а-а? – донеслись из коридора стенания отца семейства, а затем и он сам показался в проеме, одетый в белую пижаму в красных розочках. Неизвестно, о чём именно хотел полюбопытствовать Иссин, но Карин, резко выбросив сжатую в кулак руку, отправила старика-отца в другой конец коридора прямым эксперссом.

"Чёрт! – Хицугая закрыл глаза и хлопнул себя по лбу, – со стороны это, наверно, совсем 'замечательно' выглядит. Не знаю, как капитан, но Куросаки бы меня точно прикопал в ближайшем лесочке".*

– Так вот, Тоширо, я что вчера придумала, – Куросаки стояла, наполовину присев на его парту, в результате чего чуть приподнятая коленка девушки поднимала край юбки на пару сантиметров и предоставляла отличный вид на бёдра. Хицугая глубоко и шумно втянул воздух и заставил себя посмотреть в лицо подруге. Карин отвела задумчивый взгляд от двери в кабинет и продолжила, глядя уже на Тоширо: – Нужно показать эти таблицы художникам.

– Зачем? – не нашел связи Хицугая.

– Затем, зачем ты меня вчера про цвета и стихии спрашивал.

Но Тоширо ждал продолжения объяснений.