– Поедем ко мне, – тихо предложил он.
Ной Де Велде улыбнулся.
– Лучше ко мне, – ответил он. – У меня есть отличное жаркое. Веганское, но не отличить от настоящего.
Комендант Лутич отчего-то подумал, что может представить настроение огромных быков, которых за кольцо в носу куда-то ведут совсем хлипкие пацанята. Может, на бойню, а может, к крутой телке.
В любом случае, он готов был следовать за Ноем Де Велде куда угодно.
========== Часть 37 ==========
После трех недель бесконечных баталий с Землей полковник Ставролакис и комендант Лутич были уведомлены о том, что со следующим рейсом «Адмирала Коэна» прибудет особая следственная группа с расширенными полномочиями. Соответственно задачей паравоенных и военных официальных лиц являлось обеспечение достойной встречи и максимального сотрудничества с указанной особой группой. Реакция на такое заявление была ожидаемой. Ставролакис помолчал и по здравом размышлении решил не отвешивать одно-единственное матерное слово, которое только и было возможно в этой ситуации. Он шумно выдохнул и обмяк. Лутич встал у окна.
– Это было ожидаемо. Я в некотором роде даже удивлен, что они так долго тянули с отправкой группы, – сухо произнес он.
– Формировали ее, что ли? Подбирали людей понадежней?
– Или определяли, кто и в каких количествах полетит. В смысле, военные и гражданские, – пояснил Лутич Ставролакису, недоуменно округлившему глаза и наморщившему лоб, отметив для себя, как глупо прозвучала его первая фраза, – больше, чтобы развлечь себя, чем чтобы покритиковать, принять к сведению и исправить.
Помолчав и посмотрев немного в окно, Лутич начал говорить, словно с собой:
– Этот проект важен для военных, но они делали его совместно с гражданскими корпорациями. От этого отвертеться не получится. Команда на корабле состоит из военных летчиков только на шестьдесят семь процентов… на две трети, иными словами, и в ее задачи в любом случае входило не только выполнение основных задач, но и ряд научно-исследовательских. Обслуживающий персонал на поверхности состоит из военных и гражданских в равных долях. Астероид разделывают гражданские, пусть полезные ископаемые потом будут использоваться военными корпорациями. Преимущественно, по крайней мере. Иными словами, ЧП как таковое интересует и военных, и гражданских. Так как администрация города представлена военными, либо полувоенными, либо военными в отставке, они же исполняют правоохранительные функции, естественно нам и якшаться с этими. – Он пожевал губы. – Удивительно другое, тем не менее: отчего они так долго ждали. Речь идет о десятках миллионах неполученной прибыли, еще как минимум полусотне миллионов прямого ущерба, а они только сейчас пообещали прислать группу.
– А смысл? – пожал плечами Ставролакис. – Ни одна капсула не будет лететь значительно быстрее планеты, если запускать ее сейчас, потребуется как минимум в два раза больше ракетного топлива, потому что ей придется преодолевать гравитацию солнца. И так далее. И кроме того, едва ли есть капсулы, которые способны вместить более десяти человек и обеспечить им достаточно пространства на три месяца полета. А теперь представь: десять человек в восьмидесяти кубических метрах и в условиях полной невесомости. Да еще под угрозой не долететь, потому что банально не хватит топлива.
– Угу, – угрюмо отозвался Лутич. – Но с политической и пиарной точки зрения это смотрелось бы отлично. Если бы группа прилетела хотя бы на пару дней раньше крейсера, можно было бы рапортовать о… внимании, уделяемом данному ЧП, мерах и прочем.
– Ну да, и плевать на то, кто будет совершать посадку и как, и попутно плевать на то, что этим ребятам после трех месяцев невесомости придется проходить неслабую реабилитацию.
– У меня вообще складывается странное ощущение, что эта следственная группа самим… – Лутич указал глазами в потолок, намекая на высшее начальство, – им как кость в горле. Если они удовлетворены нашими отчетами, то почему бы им не рассмотреть ситуацию, наказать виновных и принять меры дистанционно и не озабочиваясь четырнадцатимесячной командировкой двадцати суперквалифицированных следаков и риском их последующей многомесячной реабилитации.
– Политика, нет? – хмыкнул Ставролакис.
– Политика, – задумчиво повторил Лутич.
Он отдал бы, пожалуй, свою правую ногу – ну ладно, согласился бы заменить и ее на протез, – чтобы узнать, что за политика делается в генштабе.
Эта самая абстрактная политика делалась не только в генштабе, но и во многих местах вне его. В пятом военном округе, к примеру, который уже которое десятилетие возглавлял Бруно Тамм. Адмирал Смолянин все приятельствовал с ним – ему самому было почти все равно, Эберхард Смолянин был в том возрасте, когда друзей либо оставалось совсем мало, либо вообще не оставалось в силу объективных причин – померли от старости, иными словами; необходимость делать вид, изображать благожелательность, угодливость, уважительность и прочее отпадала полностью и совершенно – Эберхард Смолянин давно уже был легендой, изрядно времени находился на пьедестале истории, и его иначе как артефакт не воспринимали. Он сам не воспринимал себя сильно иначе, по правде говоря. Но некоторые люди считали, что он обладает влиянием, некоторые ценили его циничный ум и обширнейший опыт, некоторые испытывали почтение; Аронидес, к примеру, называл его своим учителем и не скрывал, что кое-чем в своей карьере обязан именно Смолянину. Насчет важности его мнений Аронидес помалкивал, а народ отлично знал: выгодно ему Смолянинское мнение, Аронидес склонится к нему, невыгодно – Смолянин может молить и унижаться, но ничего не добьется, а Аронидес, проигнорировав просьбы, требования и мольбы, и дальше будет рассказывать всем и вся, как важен был Смолянин для формирования его личностных качеств. К некоторому облегчению их обоих Смолянин куда больше интересовался интригами в загородном клубе, чем событиями в генштабе: первые были ему забавны из-за своей новизны и накала страстей, бушевавшего, к примеру, вокруг того, кто в каком номере будет ночевать и за каким столиком сидеть; события же в генштабе давно утомляли его своей однообразностью. Казалось: ну вот же она – новая ситуация, следует ведь вести себя как-то иначе, реагировать как-то по-новому, решаться на значительные, в том числе и непопулярные, но давно ожидаемые решения, ан нет, ничего не менялось; Смолянин с точностью чуть ли не до фразы мог предсказать поведение задействованных в ней лиц.
Та же авария трейлера НМЛС-1120, который после обмолвок капитана Араужо и в генштабе иначе как «Триплоцефалом» не звали, могла стать судьбоносным происшествием, а превратилась в мелкие стычки разных кланов и клик. Странной была позиция шефа Аронидеса, который вместо того, чтобы пресечь, покарать и наставить на путь истинный всяких и всяческих раздолбаев, позволял этому и дальше случаться. Адмирал Рейндерс демонстративно игнорировал Бруно Тамма после вульгарной перебранки, в которой последний громогласно удивился тому, что проверки и перепроверки посадки, во время которой случилось ЧП, подтверждают, что действия команды полностью и всецело соответствуют инструкциям, схеме полета и здравому смыслу, а значит, все указывает на погрешности, допущенные проектировщиками, и неужели кто-то смеет усомниться в том, что два пилота, по праву считавшиеся одними из лучших выпускников летной школы за последние пять лет, а с ними инженеры и навигаторы, которые тоже входят в десятку лучших в соответствующих рейтингах, могли допустить глупые – иначе не назовешь – ошибки, которые в итоге привели к дилетантскому, глупейшему опрокидыванию? Тем более, как неожиданно добавил адмирал Бенскотер, НМЛС-1120 отличается легендарной устойчивостью в любых условиях, в том числе при G, стремящейся к нулю, при G значительно меньше единицы и шквальном ветре, при деци-G и минимальной видимости и прочее, и это подтверждается многочисленными посадками этого рабочего динозавра на Луне, пришвартовками к искусственным лунам и многочисленным полурабочим вылетам НМЛС-1120 на Марсе. Если демаршу Тамма удивились немногие, то причины неожиданной оплеухи Бенскотера долго пытались разузнать. Причины – поводы – подоплеки – рассматривались разные, вплоть до проигранного матча в гольф в загородном клубе, в котором Бенскотер состоял практически с рождения, а Рейндерс с трудом купил членство лет семь-восемь назад, да и то после очень долгого испытательного срока.
