« Гвадал приехал и долго сидел с Локтаром. Он пытается объясниться с ним знаками, но они плохо друг друга понимают. Мальчик очень взволнован, он сердится, что его не понимают, и то и дело умоляюще что-то лопочет».

Это повествование было запутанным и отрывистым, слова перемежались рисунками, изображающими странное, безобразное лицо.

« Локтар учит Гвадала Черному наречию. Он уже неделю в моем доме, я начинаю привыкать к этому уродцу, он оказался смышленым малым и даже выражает желание помочь мне по хозяйству, предлагает вычистить камин и наколоть дров, но я не могу допустить, чтоб его увидели снаружи. Эру, как труден их язык! Гвадал с трудом выговаривает простые слова, а мне они вовсе кажутся рычанием. Эру, я живу, будто на жерле вулкана. Я боюсь каждого стука в дверь. Никогда не думал, что я так труслив… Скорее бы мальчик окреп».

« Наконец то! Локтару пора возвращаться домой. Гвадал уже готовится переправить его обратно в горы, но Локтар отчего-то мрачен, словно ему вовсе не хочется обратно.

Гвадал уже больше двух часов сидит с орком у меня в кладовой, они о чем-то беседуют. Похоже, они уже научились друг друга понимать. Я изнываю от любопытства, но надеюсь, что эльф поделится со мной.»

« Впервые в жизни мне хочется напиться. Голова кругом и мысли не умещаются в ней. Локтар рассказал, наконец, Гвадалу, что случилось с ним в ту ночь. Эру милосердный, Локтар – сын одного их орочьих вождей. Он видел Гвадала в том посольстве, что едва не закончилось бедою. Уж не знаю, как, но мальчуган утверждает, что сразу понял намерения Гвадала. Он решил, что ни один шпион не явится в селение безоружным и не станет рассматривать украшения на шапках и стенные шкуры, совершенно не обращая внимания на укрепления и гарнизон. Поразительно, до чего прозорливы бывают дети…

Локтар потерял мать, когда его родители, забавы ради, устроили атаку на эльфийский пограничный отряд. С тех пор он не может простить отца, всегда поощрявшего любовь супруги к ратным забавам, и не понимает ненависти соплеменников к эльфам, которых сами постоянно провоцируют. Увидев мирно настроенного Квенди, Локтар задался целью свести с ним знакомство, но отец не позволил. Тогда юный идиот поступил в духе юного идиота – сбежал из дома в надежде отыскать Гвадала в Ирин-Тауре. Нет, он не собирался заводить дружбы с остроухими. Но Локтару хотелось самому встретиться с эльфом один на один и решить для себя без отцовских указаний, каковы в действительности эти странные и отвратительные с виду существа. Конечно, все случилось с прозаической предсказуемостью – дурачка подстрелил княжеский дозор. Но Локтар не сдался. Он отлеживался в кустах у самого замка, покуда не потерял сознание. Я потрясен, но, видимо, Эру порой становится на сторону сумасшедших – орка нашел именно Гвадал. Любой другой добил бы юнца, но эльф принес его ко мне…»

« Я знал, что катастрофа неминуема. Эру, Эру, отчего женщины так бесцеремонны!!! Хельга тоже знает, что я никого не впускаю в свой дом, но княгине закон оказался не писан… Она толкнула дверь в мою хижину, когда я вышел к колодцу, и столкнулась с Локтаром лицом к лицу, напугав беднягу чуть не до обморока.

Гвадал поступил по-своему – он все рассказал Хельге, в надежде на ее женское милосердие, но он не знает, как она наивна и простодушна. О, она вовсе не боится Локтара и недоумевает, отчего мы так обеспокоены…

Я очень тревожусь о Гвадале. Хельга в умилении, но это романтичное дитя не ведает цены, которую может подчас заплатить тот, чье благородство идет вразрез с долгом… Если о Локтаре и роли, что сыграл в его судьбе Гвадал, станет известно в Лихолесье, моему другу грозят великие печали…»

В комнате сгустилась тьма, но Леголасу было не до зажигания шандала. Схватив свечу со стола, он торопливо зажег ее от камина, расстегнул обложку пятого тома и поднес огонек к странице:

«Слава Эру, сегодня ночью все закончится. Гвадал собирается отвезти Локтара домой. Мальчик не понимает, что его длительное отсутствие будет расценено отцом, как похищение и станет провокацией к войне. Но Гвадал сумел его убедить. Эльф очень привязался к Локтару. Уверен, эта странная дружба еще возымеет продолжение, и мне страшно предполагать ее последствия. Но я полагаюсь на благоразумие Гвадала. Удивительно, но мне печально расставаться с мальчуганом. Я успел привыкнуть к его хриплому смеху и лающему говору. И клыки его меня уже перестали повергать в дрожь. Поразительно…»

« Орк уехал. Гвадал обрядил его в крестьянский полукафтан и шапку, надеюсь, в темноте патрули удастся обойти. Теперь я жду лишь возвращения Гвадала… Пусть лишь все закончится…»

Леголас перевернул страницу и нахмурился. Несколько последующих страниц были вырваны, только неровные края, местами покрытые разводами подмокших чернил, отмечали их прежнее присутствие. Следующая целая страница была набросана взахлеб, там и сям неровные пятна и росчерки указывали, как в руке лекаря ломалось перо.

«Будьте вы прокляты! Будьте прокляты, гнилая кровь, крысье семя! Где вы – там всегда смерть, смерть и только смерть! Несчастный мой друг, зачем, зачем ты связался с этим проклятым племенем! Почему не дал поганому ублюдку подохнуть под дождем!

Все кончено, все пропало, Эру, несправедливый наш творец! Зачем ты смотришь на нас, потешаясь? Почему не уберег свое прекрасное, благородное создание?

Я не знаю, кто сделал это… Десять дней, десять дней!!! Я десять дней ждал вестей. А сегодня Гвадала нашли… На земле стрелы, орочьи и эльфийские, и пятна черной крови! И он… Эру, я видел, я бросился в замок, хотя мне и сказали, что помочь уже нечем… Эру, Эру… Живот распорот, четыре стрелы в боках и груди, а лицо… Сплошное кровавое месиво, лишь эти косы, эти косы с вплетенными шнурами у висков, что он всегда теребил в момент волнения.

Я никогда не забуду этого зрелища. Этой окровавленной руки с тонким перстнем, пропитанных кровью кос…

Хельга рыдает. Она рассказала князю о Локтаре, Иниваэль потрясен. Я должен бы бояться княжеского гнева, но мне все равно».

«Эльфы уехали. Они забрали тело Гвадала и взяли с князя обещание, что никто не узнает об обстоятельствах его гибели. Обо мне все забыли в Тон-Гарте».

« В Тон-Гарте. Но не в моем селе. Меня ненавидят все, от мала до велика, я теперь предатель, изменник и укрыватель врага. Я не оправдываюсь. Они правы. Во всем… Я должен уйти из селения. Мою вину мне предстоит изживать в одиночестве, я не вправе больше жить среди односельчан...»

« Сегодня я покину село. Пусть это будет моим наказанием. Прости меня, мой упрямый, дорогой друг…»

Прочие страницы пятой рукописи были покрыты рисунками. Там был лес, знакомая Леголасу хижина, башни Тон-Гарта. Последнюю страницу полностью занимал портрет Гвадала, изображенный пером и чернилами с удивительным мастерством и подробностями. Принц долго глядел в знакомые глаза, а потом, не задумываясь, вырвал из рукописи лист с портретом. Знал ли отец о настоящей смерти друга? Леголас не мог ответить на этот вопрос. Подавленный, он медленно пролистал шестую рукопись, но не мог сосредоточиться.

Отложив последний том на край стола, эльф медленно встал и подошел к камину. Он не узнал из дневника ничего, что так чаял в нем найти. Но и о Хельге ему сейчас не думалось. Перед глазами стоял окровавленный плащ, нарисованные рыжеватыми чернилами глаза и лицо Иниваэля, скорбно качающего головой: «Я не знал, что Гвадал погиб». Как убедительно, как просто сказал это князь! Но все же, знал ли отец? Отправил ли он бы единственного сына туда, где сложил голову лучший друг? Да. Отправил бы. Отец сделал бы что угодно, чтоб обрести лучшее, самое совершенное оружие против орков… С этой мыслью, Леголас крепко сжал челюсти и с шелестом охватил пальцами сложенный портрет Гвадала.

Я не знаю, долго ли мне осталось, отец. Но я достану тебе это оружие.

====== Глава 16. О серебре и лохмотьях ======

В плаще становилось жарко. Он никогда не мог понять, отчего в этой берлоге всегда так натоплено. Эру, как ему самому порой хотелось вот таких ярких, щедрых языков пламени в очаге! Чтоб поленья трещали, чтоб дым мог привольно струиться в морозное небо… Ах, да не все ли равно, чем грозит ему этот визит! Тепло… И кувшин с вином приветливо поблескивает пузатыми боками, и самое настоящее кресло уютно подставляет свое потертое нутро под уставшую от долгой скачки спину. Ну, что ж вы молчите? Начинайте… Угрожайте, допрашивайте, он давно уже ничего не боится… Почти ничего.