Он перевел глаза на Камрин, и она ответила прямым взглядом, на дне которого отчетливо теплилось смятение.

- Эрвиг не собирался убивать Леголаса, Тугхаш. Он планировал держать его у себя, понемногу одурманивая снадобьями, чтобы принц не мог покинуть хижину раньше времени. Потом он рассказал бы Леголасу обо мне, моей личности и предательстве Трандуила. Он сумел бы преподнести рассказ так, чтоб Леголасу захотелось встретиться со мной. Ну, а потом… У всех это происходит одинаково. Одиночество, чувство отверженности и ущербности. И себе подобный рядом. Тот, кого можно не стыдиться, не опасаться и не избегать. В этом Эрвиг и видел изощренную и справедливую месть. Отнять у Трандуила сына. Отнять, а не убить.

Сармагат болезненно поморщился и бросил щипцы на стол:

- Что бы ни случилось той ночью, фактически во всех бедах Эрвига, как и в его смерти, виноват я. Он был моим другом, а этот человек не умел дружить, стоя в стороне. Он участвовал во всех моих безумствах – и поплатился за это, став изгоем и отшельником. Не думай, что Эрвиг был безумен. Такие, как он, не сходят с ума. Но в его душе словно вывихнулся какой-то сустав. Он отчаянно хотел что-то исправить. Хоть что-то изменить. Словно вечно искал какого-то высшего прощения. Я должен был оставить его в покое, как он и просил, но мне казалось, что я не вправе его бросить в одиночестве. Это была странная дружба. Эрвиг тяготился мною и все равно искал встреч. Он так и не сказал мне, что хижина зачарована, значит, он заворожил ее, пряча именно от меня. Я видел его всего несколько раз с того времени, и он уходил от вопросов, где теперь живет, и не раз упоминал, что собирается покинуть княжество. И все же он опять попытался все исправить…

Камрин пробормотала что-то, съеживаясь. А потом вновь подняла голову:

- Я не знала о вашей дружбе. Но не уверена, что знание что-то изменило бы. Это моя вечная беда, Сармагат. Я часто лезу судьбе под руку. Я не умаляю своей вины, но Эрвиг действительно замышлял недоброе. Суди сам.

Орк же чуть наклонился к ней:

- Тугхаш, ты догадалась, что истинная цель моей мести – эльфийский король. Почему ты не предупредила эльфов?

Камрин пристально посмотрела в глаза вождя, но не увидела в них сарказма. Она безнадежно пожала плечами:

- Это ваши с ним счеты. Что мне за дело до короля? Ты собирался ему мстить, значит, у тебя были на то причины. А ты мне намного важнее, чем неизвестный мне монарх.

- Но ты защитила принца и позаботилась о его восемнадцати дезертирах. То есть, тебе все же было до них дело.

Губы Камрин горько искривились, но вместо слез она вдруг разразилась смехом:

- Да, Сармагат, да, – отрубила она, вдруг обрывая хохот, – я знаю, я металась, как белка с прищемленным хвостом. Я сражалась разом по обе стороны стены, предавала то одних, то других. Но Сармагат. Мне легко было быть на твоей стороне, когда речь шла о ни разу мной не виданном короле Трандуиле. Он нанес тебе какое-то оскорбление – так поделом ему. Ведь я не знала, что за месть ты задумал. Но принц Леголас был моим другом. И его соратников я знала в лицо, они кланялись мне в замке, они сопровождали меня в поездках по лесам, они обороняли наши деревни от разбойников. Они были не абстрактными титулами и именами. Они были живыми эльфами. И они ни в чем не были перед тобой виноваты. Я не могла просто дать им сгинуть в наших лесах в угоду чужим обидам. Непоследовательно? Ребячливо? Да. Но у меня не получается иначе.

Сармагат помолчал. А потом обратил на Камрин сумрачный взгляд:

- Иди, Тугхаш. Тебе нужно отдохнуть.

В иной раз девушка бы, возможно, начала бы спорить. Но у Камрин не было сил. Она медленно и тяжело поднялась с подклета и двинулась к двери.

- Тугхаш! – окликнул ее низкий голос, и девица обернулась. Сармагат все так же сумрачно смотрел на нее, но на сей раз в его взгляде сквозила плохо скрытая нежность, – твой план и правда был неразумен. Неужели ты думаешь, что я отошел бы от тебя хоть на полчаса, окажись ты серьезно ранена? Так что и впредь предоставляй подобные идиотские выходки своему сумасшедшему брату. Ему они боле пристали.

Скулы Камрин вспыхнули, и она, ускорив шаг, скрылась за дверью. Орк же перевел взгляд на Таргиса.

- Итак, тьма все более наливается светом, друг мой. Но, если от Тугхаш я услышал ответы на все вопросы, то ты пока не удовлетворил мое любопытство. Подсчитаем твои чудачества…

Орк поднял руку и загнул длинный когтистый палец:

- У Тугхаш нет доступа к ключам от казематов, однако он есть у тебя. А копиями она обзавелась всеми. Далее. Йолаф, украв свиток, позвал сестру на подмогу. Я обыскался своей фляги, друг мой… А только ты знал, где я ее храню. Затем. Тебе бы недолюбливать Тугхаш за ее особое положение при мне и привилегии. Но ты убил своего питомца, за которых обычно готов перегрызть горло любому, чтоб спасти ее. Кроме того. Ты терпеть не можешь Йолафа, это я знал всегда. Но преданно помчался вместе с ним к Плачущей Хельге. И наконец. Варги брата и сестры умеют перекликаться меж собой, а этому обучить зверей мог только мой верный варгер. У меня есть еще немало примеров твоей загадочной деятельности, а значит, ты едва ли не с самого начала участвовал в заговоре Йолафа и Тугхаш. Однако едва ли они доверчиво пришли к тебе за помощью. Я знаю Йолафа, этот авантюрист осторожен. Стало быть, ты сам почуял подвох. Но не донес мне, а методично разобрался в его сути и сознательно втерся в игру. И вместе с тем, никто и ничто не могло помешать тебе остаться в Тон-Гарте и не возвращаться ко мне после столь триумфальной победы. Но ты вернулся, – Сармагат слегка прищурился и чуть склонил голову влево, будто сидящий перед ним землисто-бледный вассал был редкостной бабочкой, – зачем, Таргис? Не торопись с ответом. Он может стать для тебя роковым.

Варгер облизнул губы, откашлялся. А затем произнес тихо, но твердо:

- Я действительно долго помогал заговору. Я виновен во всем, что вы перечислили, господин. И еще во многом. Но я никогда не злоумышлял против вас лично. Я жаждал дать своим землякам избавление от Волчьей напасти. Это единственная причина моих… действий. Но, клянусь, вы были и остаетесь моим единственным господином. Я никогда не служил другому сеньору и не стану служить. Я готов принять любую кару, что вы мне определите, хозяин. Но прошу вас, казните меня, но не изгоняйте.

Сармагат ухмыльнулся:

- Какие слова, Таргис… Я почти поверил тебе. Но друг мой, я не верю в избирательную ненадежность, в единичные измены и однократную ложь. Ты сильно рисковал, ты демонстрировал недюжинную храбрость и смекалку на благо моему противнику. И тебе очень нужно остаться при мне. Интересно, во имя чьих интересов на сей раз?

Таргис, только что бледный, побагровел и вскочил:

- Господин! Я клянусь вам своим исцелением! Я никогда не…

- Хватит! – загремел орк, приходя в бешенство, – довольно! Если ты не предатель, тогда ты просто идиот, ищущий острых ощущений и рискующий ради удовольствия своей бесполезной шеей! Но ты никогда не был безумцем! Мне же известно лишь одно чувство, оглупляющее человека настолько, что он…

Сармагат вдруг осекся, словно его ударили по губам, и замер, глядя на Таргиса, будто видя его в первый раз.

- Таргис… – почти прошептал он, – верный мой пройдоха Таргис… Как же я сразу не догадался! Тугхаш… Дело в ней, верно? Какой же я болван… Я так привык видеть в тебе вассала, что забыл, что ты человек… Ты влюблен в нее. В единственную женщину, что знает тебя таким, каков ты есть. Принимает тебя со всеми твоими неприглядными тайнами. Верит тебе, когда тебе не верит никто. Как же я, именно я не понял этого?

Таргис стоял против орка, прерывисто дыша, по вискам текли капли пота. Это был невозможный, немыслимый миг. Они всегда были хозяином и слугой, повелевающим и подчиняющимся, спасителем и спасенным, орком и человеком. А сейчас впервые все эти детали и условности остались в стороне, и они смотрели друг другу в глаза, как мужчины… и соперники.