- Ты же не только меня сейчас имела в виду? – Миша подозрительно сощурил глаза. Виктория кивнула.

- Знаешь, почему историю нужно каждому знать? Чтобы ошибок прошлого не повторять, не стоять на месте, а двигаться желательно по геометрической прогрессии. У нас всё ещё хуже – настоящее в точности напоминает ситуацию столетней давности.

- Например? – спросил её Миша. Слова казались ему пустыми, «их уже много раз ему говорили», нужны были доказательства.

- А вся политика пример. Эмиграцию прошлого века составляло более трёх миллионов людей из них около шестидесяти процентов в США. И это только по официальным источникам – на самом деле бежало намного больше. Только четверть всех эмигрантов оформляли заграничные паспорта, а три четверти пересекали границу нелегально. Если пароходами, в основном, уезжали представители еврейской и немецкой диаспоры, то русские покидали страну через границу с Австро-Венгрией. Всего за три рубля с человека местные проводники переправляли всех желающих. Причин, чтобы покинуть империю Романовых, было предостаточно. Люди бежали, прежде всего, от невыносимых условий и в поисках хоть какой-то социальной справедливости. Инфляция на газ, нефть, продукты первой необходимости – всё это было прибыльно для чиновников, бизнесменов, но никак не для народа. Узурпация власти одной династией на протяжении аж трёхсот лет привели к монополизации, наша экономика полностью зависела от иностранного капитала. А теперь сравни наш век… Совсем с ума посходили! – на последних словах голос Виктории перешёл в крик: движение на Маховой перекрыли полицейские – из глубины улицы послышался вой сигнализации, мимо машин проехал кортеж автомобилей, снабжённых фиолетовыми мигалками.

- А сейчас сам видишь: «расступись честной народ, к дворцу царь-батюшка идёт». Он же Петергоф в свою летнюю резиденцию переделал, – Виктория в безысходности опустила голову, сдвинув руки с руля. Миша удручённо посмотрел вслед кортежу.

- Мама ругалась, что цены на хлеб резко поднялись – сто пятьдесят рублей полбуханки стоит. Зато на фаст-фуд снизились, мы с ребятами на новый год к Кремлю ходили, так там без колы не было никого. Торговых центров видела сколько? А я только сейчас стал замечать. Да и Медведев подозрительно на какого-то Романова похож…

- Всё брошено на то, чтобы отвлечь людей от реальных проблем – занять их чем только можно. При этом купить натуральную пищу, хорошие книги могут позволить лишь олигархи, – Виктория терпеливо дождалась, когда откроют движение. Лишь только полиция убрала последнюю изгородь, синяя иномарка рванула вперёд быстрее всех автомобилей, из-за чего ей вслед глухо донеслись возмущённая нецензурная лексика. – Об образовании, науке и культуре даже говорить не буду. А то, что Медведев на Николая II похож, всем уже давно известно. Но он не Романов – он клоун. Да прекратите уже галдеть!

Оставшаяся часть поездки прошла более или менее спокойно, описывать её не имеет смысла, как и ежедневный ритуал парковки.

- Почему ты мне соврала? – неожиданно спросил Миша.

- В смысле? – Виктория непонимающе взглянула на него [словно и не врала, как наивно глазками хлопает, настоящая актриса].

- В прямом, – Миша повысил голос – Что вы диссиденты! А, может, Серж был прав – ты шпионка, вон на немецком шпаришь, оправдываешь возможного немецкого шпиона Ленина. Ну, фрау Викторис Паулюс или как там тебя… короче, ты разоблачена. А я дурак, как же я сразу не догадался: зачем диссидентам искать нереально крутое оружие, такое крутое, что никто не знает: ни гугл, ни Яндекс, как оно работает и где оно находится.

Виктория молчала – то ли задумалась, то ли растерялась. «Не знает, что придумать», – подумал Миша. – «Думала, что я такой идиот». И всё же Орлову было почему–то неуютно: вид задумчивой блондинки заставил его понервничать – не на ту реакцию он рассчитывал. А не ляпнул ли он чего лишнего… Ничего не сказав, девушка откинула бардачок и одним резким движением выхватила пистолет АПС и направила аккурат Мише в лоб. Орлов от страха и неожиданности задержал дыхание, глаза от ужаса расширились. Нужно было кричать, как-то попытаться привлечь к себе внимание, но рот открылся, а звуков из него не выходило.

- Ты не дурак, – спокойно сказала Мише Дементьева, которая уже готова была нажать на курок. – Ты полный кретин. Вот допрыгался со своей храбростью. Молодец, конечно, что догадался, вернее, подслушал, но как у тебя мозгов хватило разоблачать шпиона прямой речью? Это же шпион, или ты на другой исход рассчитывал?

Миша попытался проговорить: «убери маузер», но у него получилось нечто среднее между шипением и пищанием.

- Значит, на другой, – разочарованно вздохнула Виктория. – Будет тебе ещё одним уроком.

Девушка убрала с прицела пистолет и бросила обратно в бардачок, чем позволила Мише придти в себя и вдоволь откашляться [он ведь не дышал].

- Пока очухиваешься – мотай себе на ус: если бы я действительно была шпионом, убийцей и прочими подобными, то я бы с тобой не цацкалась – пистолет у меня с глушителем, не услышали бы, да и мне проблем меньше – свобода, наконец. То же самое касается и якобы немецкого шпиона Ленина, думаешь, никто кроме Керенского его в этом не обвинял? Вы меня уже достали со своим братцем, я бы только рада бы была, да не поднимается у меня на вас рука – не могу я убивать… невинных людей.

- И… давно ты носишь с собой пистолет? – Миша отдышавшись, с опаской взглянул на бардачок.

- В последнее время с ним не расстаюсь, после того, как меня чуть не забил до смерти Свиридов, – ответила девушка, выходя из машины и быстро направляясь к штабу. – А вот насчёт другого имени… Я врать не люблю, но могу уверенно сказать, что я не убийца и не шпион. Да, мы не диссиденты, потому что мразей, которые погубили за двадцать лет невинных людей и мучают до сих пор, нужно убивать! Публично и мучительно! Это справедливо, они в живых никого не оставят…

- Почему же ты мне не сказала раньше?

- Потому что ты бы испугался, подался в бега, и всё, – Виктория театрально развела руками. – Орлов капут. Но запомни: «Невиновного кровь – беда, а виновного кровь – вода». Слабонервным места нет, но и Блюмкины нам не нужны.

- Блюмкин? – удивлённо спросил Миша. – Это кто такой?

- Ааа, – протянула девушка, толкая входную дверь. – Ты же не знаешь. Был такой чекист при Кремле. Скоро дойдём и до него.

- А чекист это кто?

Виктория на секунду замерла и негодующе взглянула на Орлова.

- Иди ты… вперёд. Такие вещи спрашивать стыдно!

- Знаю, – не стал оправдываться Миша. – А ты меня просвети!

- Три буквы: Вэ Чэ Ка! – Виктория ускорив ход, минув администрацию, направилась к лифту, но тут путь ей преградила взволнованная Катя.

- Ты чего тут делаешь?! – воскликнула она, тяжело дыша [видимо, она бежала, из-за этого и одышка]. – У нас срочное собрание на втором! Бегом скорей туда!

Катерина схватила Викторию за запястье и рванула к лестнице. Мише ничего не оставалось, как бежать вслед за ними.

- Что случилось? – спросила подругу Дементьева. – Нас правые смещают?

- Какие там правые, – нервно отмахнулась Катя. – Там Заславский негодует! Проблемы какие-то с Питером возникли! Туда из Свердловской области переводят лицо, я забыла имя, но это лицо очень важно для шефа!

-Не тараторь, я ничего не понимаю. Какое лицо?

- Сейчас сама узнаешь! – Катя толкнула её вперед к дверям, и сама вошла следом за ней. Миша, так как он не являлся членом партии, решил, что будет лучше не вмешиваться в вопросы политики, и Орлов остался возле входа.

-Леттерс, ты кого-то ждёшь?

Миша не сразу догнал, что окрикивают именно его, поэтому никак на вопрос не среагировал.

- Чего молчишь, я говорю, ждёшь кого-то?! – повторился вопрос. Гришка Муравьёв фамильярно сжал в крепких объятиях бедного Мишу. – У нас собрание чрезвычайное! А ну, пошли!

Оправданий Орлов придумать не успел, его мгновенно затащили в зал заседания. У Миши аж глаза заслезились – подобные помещения он видел в телефильмах о богатых американских корпорациях – всё светлое, блестящее, просторное, но в тоже время уютное.