Блондинка тряхнула волосами, убирая их за плечи для того, чтобы смело и воодушевленно начать предложение.

- Почему бы не отдохнуть и ненадолго оставить историю? Агитация, лозунги, пламенные речи, дебаты, я чувствую, время великих уличных ораторов возвращается!

- Виктория, вы, возможно, так увлеклись прошлым, что даже потеряли настоящее, – осторожно сказал шеф, но этого вполне хватило, чтобы вернуть девчонку с небес на землю.

- На что вы намекаете?

- Понимаете, людям в наше время не интересно решать глобальные вопросы, когда речь идёт о нынешней политике, цены на нефть, насколько упал или поднялся доллар – им это скучно, и из-за непонимания принимают эти события как должное, не вникая в них, – с сожалением произнёс шеф, пожав плечами.

- Но в любые времена люди готовы внимать великим ораторам, даже несмотря на то, что они такие разные! – глаза Виктории блестели, звонкий натянутый из-за эмоций голос готов был сорваться. – Всегда они внимали речам, которые несут в себе идею, в которых есть смысл! Ведь не бывает таких людей, до сердца и разума которых было бы невозможно достучаться, если я не права, то назовите мне их!

- Я писал об этом в книге «Типы психики», что люди делятся на категории: первые заняты бытовыми вопросами: таким обычно ничего не нужно, а интересуют их лишь те вопросы, которые касаются их лично – самым прямым образом. На них легко воздействовать извне – СМИ, стереотипами, на первом месте у них – привычки, стабильность во всем, даже в закоренелом и плохом. Приведу примеры: женщина-домохозяйка, для которой важна лишь её внешность, в одном случае, дети – в другом, или карьерист, для которого кроме ступеньки карьерной лестницы смысл жизни, по другому я их называю «зомби». Второй тип – дегенераты. В настоящее время люди категории «дегенерат» живут в основном инстинктами, удовлетворении своих физиологических потребностей. Самый распространённый тип в обществе, они уничтожают всё на своём пути, не делая ничего взамен, воздействовать на них сложнее. Примеров можно привести множество, на пример подростка-нахлебника напрашивается сам собой. Третий тип – «человек», он живёт разумом, гармонируя со своей душой. У него могут быть как и множество, так и минимум интересов, однако он осознаёт, что на него возложена некая миссия, у него есть цель, а так же понимание, что он – часть общества. Таких людей очень мало, воздействовать на таких крайне нелегко – они знают, чего хотят и куда идут. Об этом знает наше правительство и с помощью средств массовой информации уничтожают «человеков», превращая или в «зомби» или в «дегенератов».

- Но в вашей речи нет ответа на мой вопрос, – опустила голову Виктория, – а значит, у каждого из нас есть такой участок мыслей и чувств, затронув который можно покорить человека! Главное: отвечать на важные вопросы для каждого.

- Как писал один драматург – абсолютно всё в этом мире подчиняется трём стадиям: наивность, реализм и апофеоз. Примеры везде и вы сами. Взять даже рождение бабочки: наивность – гусеница, реализм – кокон, апофеоз – сама крылатая бабочка. Главное – мыслите шире, в области всего мира и сможете привести примеры лучше, чем я.

- Вы меня считаете наивной? – Виктория вновь подняла глаза, казалось, что в голубых глазах вот вот навернуться слёзы.

- Виктория Павловна, наивность в широком понятии значит не только простоту или неопытность. Наивность – это первый цикл, когда живёшь душой, а не умом, иначе говоря, когда в жизни твоей есть цель, мечта и ты к ней идёшь, не пугаясь преград. Теперь я ответил на ваш вопрос? Наша партия на стадии наивности, не обижайтесь.

- Я извиняюсь, но можно короче? – перебил Муравьёв, недовольный тем, что всё внимание шефа досталось Тори. – Я хотел разобраться бы с агитацией, а не с психологией.

-Но, товарищи, эта тема непосредственно касается и нас. Разве у нас нет цели?

Шеф резко взглянул на Григория. Он опешил, запутался в своих мыслях.

- Есть… – лишь смог пролепетать юноша.

- Разве мы не хотим спасти страну, в которой мы живём, родились и выросли? Разве это не наивность?

- Это безумие, мы бредим победой и новой страной, – улыбнулся «зелёный», обмениваясь взглядами с Савицким.

-Но именно в этом наша сила! Мы мыслим нестандартно, мы, не боясь, мечтаем! Да нас никакими СМИ отныне не подчинить!

- …«ни пули нас, ни ветер не пугают, идём к мечте гигантским шагом»? Тогда даже большевики не были такими наивными, как мы.

- Они были ещё наивнее. «Ещё смелее и фанатичнее, ещё умей и фантастичнее», поэтому не боялись они ничего: ни временного правительства, ни тюрьмы, ни смерти…

И вновь разгорелся массовый диалог по поводу восхищения храбрости, гениальности и лихом прошлом. Шеф удовлетворённо кивнул, он знал, когда просыпаются абсолютно все и при этом обсуждение заходит в историю, при том не все партийцы знали её, но всё равно были включены в разговор, то можно было сворачиваться.

- Кажется, что наши бытовые партийные вопросы исчерпаны, если разговор пошёл в сторону большевиков. Подошло наше собрание к своему завершению, давайте быстренько подведём итог и по домам.

- Роль Испании станет известна в скором времени, средства для агитации у нас имеются, а наивность – это неплохо, – пропел Григорий, разгорячено подпрыгивая на месте.

- Хорошо, на этом всё. Не смею вас больше задерживать.

- До свидания.

- До завтра, Пётр Геннадьевич.

Масса социал-демократов валом покидала зал, всё ещё обсуждая друг с другом насущные, актуальные для них, но не актуальные для остального общества темы.

- Виктория, останьтесь на несколько минут, – окликнул девушку шеф. Она обернулась, покинув волну однопартийцев.

- Да, Пётр Геннадьевич.

- Расскажи подробнее, как к вам попал Орлов? – Заславский рукой указал Виктории на стул. – Я вижу, что ты не распространяешься об этом среди других наших коллег, есть повод не доверять нам?

- Ситуация непростая, – Виктория села за стол, напряжённо заламывая пальцы. – Михаилу всего несколько месяцев назад исполнилось 17, он явно ничего не знал о нас, о работе Николая, а когда его арестовали по наводке иллюминатов, Михаил пошёл мстить и стал свидетелем убийства. Я не знаю, как он сбежал от них, видимо, судьба… В общем он обратился ко мне за помощью.

- Вы были с ним знакомы раньше? – спросил шеф, хитро улыбаясь.

- Да, виделись один раз, – тихо отозвалась она не без доли отвращения. – Вы прекрасно знаете, что к серьёзной работе его рано подпускать, он совершенно ничего не знает, «дегенерат» по-вашему.

- Поэтому я и направил его под твою опеку. Как его успехи в истории?

- Не спрашивайте, стараюсь как могу, но… у нас пока только август.

- Август, какого года?

- Семнадцатого.

Шеф удручённо вздохнул.

- Это нехорошо. Иллюминаты ждать не будут, а у нас никаких зацепок.

- Но лучше уж так, чем ничего, – оправдывалась Виктория. – Он очень молод, такие потрясения пережить способен далеко не каждый, его иногда посещает брат, но разве это может помочь? А ещё его ищут, как подлого преступника, все газеты пестрят.

- Подожди, я думал, у Николая один сын.

- У Михаила есть старший брат, но мне странно, почему в розыске один Миша.

- Скорее всего, потому что он совершил покушение на представителя власти, а о втором сыне все забыли.

- Иллюминаты ничего не забывают, они не наивны – в своём культе у них говорится об этом…

- Ладно, Бог с ним, раз некуда идти, пусть остаётся, мы же не звери. Всё, спасибо, можешь идти.

Виктория кивнула, поспешно удаляясь из зала. Ей пришлось ночевать в штабе на всякий случай, если вдруг сыворотка памяти на Свиридове подведёт. Спустившись на лифте в подвал, она обнаружила, что сам Михаил не один. Это был второй визит Сергея, который, решила Виктория, мог свободно передвигаться по городу, ибо его не преследовали.

- Вы здесь, да? Не буду вам мешать, – холодно отозвалась она, проходя к столу, где стояла клетка с крысой.