- На то есть причины, и вы, если поинтересуетесь у своего шефа как можно скорее, скоро узнаете о них. Скажу одно: читайте печатные издания.

- Так Вы и есть “V”! – весело воскликнул националист с нескрываемым сарказмом. – Кто бы мог только подумать?..Мда. Виктория, могу же я вас так называть? “Умница” – слишком преувеличено и фамильярно. Так вот, эта ваша идея новой оппозиции обречена на провал. Объясню коротко: кошки не понимают собак, собаки – кошек, а вы пытаетесь их сдружить.

- Левая оппозиция уже начала своё объединение, – пыталась парировать Виктория, пряча ордер в карман. – Вам не куда будет деться, ибо мы сможем дать вам бой.

- Да-да, я слышал, – невнимательно перебил её Шустов, всё ещё сладко скалясь. – И как это ваш Заславский смог убедить такого властолюбивого человека, как Зюганов, прогнуться под СДСПР? Рисковое дело, моя дорогая. Хотя это не моё дело – вы так строго на меня смотрите, Виктория, что я даже несколько растерян. Ах, будь у нас такие кадры, как вы... Боже мой, но увы-увы, вы левая, а потому, если вам с вашим другом больше ничего от меня не требуете, позволите откланяться?

- Объясните, почему? – требовательно спросила Виктория, стараясь сохранить к своей персоне оставшийся интерес Шустова, который до последнего оставался максимально вежливым. – Правые могут объединиться с левыми только на момент борьбы с правящими центристами, если вы об этом.

- Не лучший момент для подобного обсуждения...

- И всё же: боюсь, при других обстоятельствах можем не встретиться.

- Я вам это обещаю, – произнёс Шустов, однако уже без улыбки, с совершенно серьёзным и даже высокомерным видом. Дементьева поняла, что невольно начала раздражать его, и, даже находясь в таком опасном для жизни положении, правый не терял лица. Медийного лица.

- Хорошо, я ловлю вас на слове, – Виктория кивнула Орлову в знак того, что пора ретироваться, а напоследок, осторожно удаляясь в глубь серого квартала, революционерка и обернулась и весело бросила:

- Вы гениальный адвокат! Сущий лицедей.

- Особенно от вас мне безумно приятен этот комплимент, хоть мне говорили его уже много раз! – точно так же кинул ей в ответ Шустов, и даже лениво махнул на прощание запястьем. – Учитесь, “Умница”!

Пока ещё де-факто член партии “Единая Россия” Герман Шустов на приёме у самого Джека де – Сальвиати был уже менее игрив в поведении. Он охотно выслеживал ошибки и огрехи: большие и не очень – в докладах единомышленников, а потом с высокомерной учтивостью и великим внутренним удовлетворением поправлял их, получая огромное наслаждение. Выслужиться перед высшим начальством – дело всяко святое, однако Шустов в этом не нуждался, ибо он осуществлял роль правой руки (практически в буквальном смысле, организация же правая) сэра Джека и его доверенного лица. Однако льстил он ему и выслуживался просто так – по привычке, дабы поддерживать внутренний тонус. Ему предстояло решение нелёгкого вопроса в обсуждении с боссом, и говорить об этом необходимо было тет-а-тет, либо в присутствии исключительно доверенных лиц.

И вот очередь дошла до самого обаятельного, исключая, естественно председателя, из персон в зале: Герман обожал выступать публично, ибо это служило дополнительным поводом доминирования над своими правыми товарищами.

- Сегодняшний запланированный митинг, как вы знаете, господа, был сорван. И, увы, дискредитировать «Единую Россию» в глазах людей не вышло, однако, вместо этого произошла не менее интересная развязка, – начал он, дирижируя рукой себе в помощь. – Вы же все слышали об СДСПР? Так вот, одна из их провокаторов, которая, кстати и сорвала митинг, выразила желание…

Шустов сделал театральную паузу.

-… Объединения НОППР и Левой оппозиции.

Все, кто присутствовал на заседании, кроме Сальвиати, открыто захохотали. Герман удовлетворительно кивнул: именно такую реакцию он ожидал получить. Синеволосый же председатель лишь кротко улыбнулся.

- Что-о-о? – раздались возгласы из-за стола. – Левые окончательно сошли с ума!

- Действительно? – недоумевали националисты. – Красные сделали такое заявление. Бред! Чушь!

Шустов не вслушивался в ироничные насмешки однопартийцев, выжидающе смотря на Джека. Последний сцепил руки в замок и терпеливо ждал, когда подчинённые угомонятся.

- Почему нет? – наконец произнёс он. – Медведев струсил, отговорил Путина, не захотел продолжать сотрудничать с нами, хотя мы всегда спонсировали все их государственные мероприятия, да и их жизнь в том числе. Медведев надеется на либеральных олигархов, да только он забыл о том, что даже либералы зависят от мирового капитала. А капитал курируем мы. Герман Евгеньевич, вы же устроили тот митинг на Болотной, против законопроекта?.. Как вы думаете, угодно ли нам и дальше сотрудничать с «Единой Россией»?

- Разумеется нет, – ответил Шустов. Они уже несколько раз обсуждали этот вопрос, но для особо одарённых товарищей-правых необходимо было время от времени всё повторять.

- Значит, посредством переворота, – продолжил Джек, – нам необходимо сделать так, чтобы настоящая государственная власть была низвергнута. И самим занять эту власть. Сколько можно быть в тени?

- Но как же левые? – возразили националисты. – Они тоже хотят придти к власти!

- Их нужно уничтожить, вот и всё.

- Нет! – грозно перебил Сальвиати. – Наши украинские единомышленники из «Правого сектора» прокололись на этом варианте. Слишком неразумно действовали. Террор против москалей, пока власть не укрепилась? Глупцы. Чтобы заслужить доверие народа необходимо показать, какие мы хорошие и прекратить Гражданскую войну.

- У нас и у левых на сегодняшний момент одна цель, – покорно согласился Шустов.

- Народ нас не любит, – кивнул Сальвиати. – Культ победы в Войне 45-ого, эти украинские выходки – нет, народ изначально левый. Так пускай социалисты, если они так хотят помочь своему любимому народу приходит к власти и разбираются с последствиями. Кризис грянет неминуемо. А мы им поможем.

- Как это так, Джек? – недоумевали правые. – Какой смысл?

- Когда ситуация стабилизируется, мы вновь возьмём её в свои руки. «Единая Россия», левые – какая разница? Дайте нам возможность управлять деньгами страны, и не будет дела до тех, кто устанавливает там законы. Конец второй, единой партии, господа!

На этом заседание НОППР было закрыто. Шустов не сказал при всех о том, что у него насильственно отняли ордер на легитимную регистрацию партии. Об этом ещё предстояло сообщить Сальвиати, да только какой был в этом смысл? Шустов был не глуп, он понял, что, оставшись тет-а-тет с заместителем, Джек сам ему назовёт ту дату, когда состоится ранее невозможная встреча правого и левого сектора.

Гражданская война была временно приостановлена.

3 января 1919 г. РСФСР. Москва. Кремль.

– Гарде, Лев.

– Чёрт, – выругался Троцкий, и, поправив пенсне, стал подозрительно рассматривать шахматную доску. – Стоило на минуту отвлечься, а ты почти съел моего ферзя! И как же это получилось?

– Ты выдвинул офицера на «F» пять, дабы съесть мою ладью, но тем самым снял защиту с ферзя, – мрачно объяснял председатель Чрезвычайной Комиссии. – Твоя проблема в том, что ты используешь тактику нападения, забывая об элементарной обороне.

– Какая оказия вышла, – удручённо вздохнул Лев, вновь откинувшись на спинку кресла. – В шахматы у меня выигрывал только Владимир Ильич… Но ничего-ничего: не радуйся, мат-то ты мне ещё не поставил. Белые не пройдут!

И с этими полными отваги и героизма словами, Троцкий максимально артистичным жестом капитулировал чёрную королеву на три клетки назад.

– А это уже зависит только от тебя, – двусмысленно ответил Феликс и, сощурив глаза, поставил белого коня на клетку, которую раньше занимал ферзь соперника.

– И от армии, – дополнил нарком, задумавшись, и выдвинул ближайшую пешку на съедение белому коню. Дзержинский неодобрительно фыркнул, наблюдая за игрой. – Фрунзе на днях докладывал, что Колчак, овладев Пермью, сдал наступление под Уфой. Уверен, что это переломный момент для разворачивания нашего контрнаступления.