– Что привело вас в Гриффон? – поинтересовался мужчина-полицейский.
– Просто приехали выпить пару бутылочек пива и поиграть на бильярде, – сообщил первый байкер.
– И это все, чем вы занимались? – осведомилась Кейт Рэмзи. – А нет ли у вас здесь случайно своего маленького бизнеса?
Второй байкер покачал головой:
– Послушайте, мы лишь хотели подышать свежим воздухом, немного прокатиться на мотоциклах. Только и всего. Мы не собирались создавать никому неудобств.
Напарник Кейт сказал:
– Нам здесь такие типы, как вы, совершенно ни к чему.
– Такие типы, как мы? – переспросил второй байкер. – Что, черт возьми, вы имеете в виду?
– Это значит, – ответила Кейт, – что нам не нужны грязные ублюдки, торгующие наркотой, как вы двое, которые будут шататься по нашему городу и уродовать его.
Первый байкер сделал движение в сторону Кейт, но второй удержал его за руку.
– Тогда, думаю, нам пора уезжать отсюда, – произнес он.
– Мы не обязаны выслушивать подобное дерьмо, – возразил первый.
Партнер Кейт решительно двинулся к ним, снимая с ремня дубинку.
– Еще как обязаны! – Он подошел к мотоциклу второго байкера, небрежно помахивая дубинкой. – Сколько стоит такая красивая фара?
– Да ладно, бросьте, – сказал второй байкер. – Мы сразу же уедем.
– И больше не вернетесь, – добавила Кейт.
– Нет, не вернемся, – подтвердил первый. – Кому вообще захочется возвращаться сюда? Оказывается, все, что рассказывают про вашу захолустную дыру, – чистая правда.
Кейт Рэмзи и ее напарник понаблюдали, как байкеры сели на мотоциклы, завели взревевшие двигатели и объехали патрульную машину полиции Гриффона. Когда они уже выбрались на проезжую часть, один из них поднял руку, выставив в прощальном салюте средний палец.
Рэмзи и партнер дождались, пока задние габаритные огни мотоциклов не стали похожи на едва заметные булавочные головки, а потом сели в свою машину и тоже уехали.
Я уже собрался продолжить охоту за Скиллингом у него дома, но решил, что сначала имеет смысл разыскать отца Клэр – Бертрама Сэндерса – и поговорить с ним.
Его адрес я нашел через свой сотовый. Сэндерсы жили на Лейклэнд-драйв. Я знал эту улицу, хотя и не мог понять, почему она носит такое название[12]. Она не вела к воде, и с нее даже не открывался вид на какой-либо водоем. Я надеялся, что, когда постучу в дверь, откроет не Сэндерс, а Клэр. В конце концов, если она успела вернуться после моей встречи с копами, никто не обязан был докладывать мне об этом.
Район был небогатый, возведенный после войны. Причем речь идет о Второй мировой войне, а не о корейской, вьетнамской, войне в Заливе, в Ираке или в Афганистане. Впрочем, мы столько воевали, что нетрудно и запутаться. Мэр жил в простом двухэтажном доме со стенами, обитыми коричневыми досками. Хотя фасад казался узким, постройка тянулась далеко в глубь двора. Бросалось в глаза, что за этим домом ухаживали лучше, чем за многими другими, стоявшими на той же улице. На крышах некоторых из них еще торчали ржавые старомодные телевизионные антенны, не принимавшие сигнала, наверное, уже много лет. Позади дома в самом конце длинной подъездной дорожки в одну колею виднелся отдельно стоящий кирпичный гараж.
Я припарковался у тротуара, подошел к двери и постучал. Было начало девятого, и уже включились уличные фонари, но в доме Сэндерсов света я не видел. Приложив ладони к лицу для лучшего обзора, я всмотрелся в стеклянный прямоугольник, вставленный в деревянную дверь. Никаких признаков жизни.
Хотя это казалось бесполезным, я решил обойти вокруг дома и постучать в заднюю дверь, которая, как я обнаружил, добравшись до нее, вела в кухню. Снова плотно прижавшись к стеклу, я заметил, что единственное свечение там исходило от дисплея на пульте управления тостером. На мой стук никто не отозвался.
– Вы разыскиваете мэра?
Я обернулся и увидел пожилую женщину, стоявшую под фонарем на крыльце соседнего дома. Она глядела на меня поверх забора.
– Да, верно, – ответил я после паузы. – Надеялся застать Берта дома.
– И это в четверг вечером. – Женщина произнесла свою фразу так, словно я должен был сразу же понять ее смысл.
– А чем вечер четверга отличается от остальных?
– Проходит совещание городского совета. Вы, наверное, нездешний?
После стольких лет жизни в Гриффоне я действительно ощущал себя здесь сегодня чужаком. Каждый встречный норовил показать мне, как мало я знал.
– Совсем вылетело из головы.
Из ее дома донесся мужской окрик:
– С кем ты там беседуешь?
Соседка мэра повернула голову и тоже криком ответила:
– Тут один мужчина разыскивает Берта!
– Скажи ему, пусть поищет в мэрии!
– Уже сказала! Я что, по-твоему, совсем ничего не соображаю? – Она снова посмотрела на меня. – Муж считает меня слабоумной.
– Я подумал, что Клэр дома и сможет передать ему мое сообщение.
– Что-то она мне сегодня на глаза не попадалась. – Соседка некоторое время колебалась, облизывая губы и явно обдумывая то, что собиралась сообщить. – Никогда не известно, где она может быть. Слава богу, наши дети уже выросли и разъехались. Они даже почти не звонят, но, честное слово, я только рада этому. А вот Берту очень нелегко одному воспитывать дочь.
Я вспомнил слова Донны о том, что мэр разошелся с женой.
– Да, с детьми порой приходится несладко, – заметил я.
– О чем вы там разговариваете? – крикнул мужчина из дома.
– Я все расскажу тебе через минуту, – так же громко ответила она. – Не обращайте внимания. Ему просто тоже хочется поучаствовать. – Соседка закатила глаза.
– Клэр все время живет здесь? – спросил я. – Или проводит половину времени у своей матери?
– Было бы затруднительно проводить половину времени тут, а другую половину в Канаде. Кэролайн живет в Торонто с новым мужем, как там его зовут.
– Я тоже что-то забыл его фамилию, – сказал я таким тоном, словно когда-то знал ее.
Клэр могла отправиться к матери. Это стоило проверить.
– Эд! – крикнула женщина в сторону своего дома. – Эд!
– Чего тебе?
– Как зовут того парня, за которого вышла замуж Кэролайн? Он владелец ювелирного магазина, реклама которого висит прямо на вокзале в Торонто.
– Гм… Сейчас вспомню. Кажется, Мински.
– Нет, не так, – возразила она. – Это фамилия твоей свояченицы.
– Ах да, точно.
Соседка снова повернулась ко мне.
– Я сама вспомнила. Его зовут Джефф Карнофски. Через «к». То есть с двумя «к». Одно в начале, а второе в самом конце.
– Когда вы в последний раз видели Клэр здесь?
– Вчера вечером. Она уехала на каком-то пикапе.
– В котором часу это было? – спросил я.
Она пожала плечами.
– Не знаю. Как раз после окончания новостей.
– Какого выпуска?
В наши дни, особенно с развитием кабельных сетей, новости шли по одному из каналов практически непрерывно.
– С Брайаном Уильямсом, – ответила соседка.
Стало быть, речь шла о «Вечерних новостях Эн-би-си по каналу Дабл-ю-джи-ар-зэд, местному филиалу корпорации Эн-би-си. Выпуск длился с шести тридцати до семи часов.
– Он, шельмец, красивый мужчина, нельзя не признать, – добавила она о ведущем.
– Значит, Клэр уехала вскоре после окончания этих новостей? – Я сам почувствовал, что мои вопросы становятся несколько назойливыми, но женщина явно была не прочь поболтать и, видимо, нисколько не переживала из-за распространения о соседях информации личного характера.
– Не знаю. В семь, в восемь, в половине девятого, точно не скажу. Но уезжали они в спешке. С визгом покрышек и все такое. Полиции следовало бы штрафовать за подобное вождение. Тем более что они постоянно здесь околачиваются, видит бог.
– Что вы имеете в виду?
– Это продолжается уже довольно долго. Очень часто патрульная машина полиции Гриффона стоит на нашей улице, словно они держат дом мэра под наблюдением. Мне даже стало любопытно. Неужели он начал получать письма с угрозами расправы или что-то в таком духе? Но когда я прямо спросила его об этом, мэр ответил, что «ничего особенного не происходит, не о чем беспокоиться». – Она усмехнулась. – Вот только мне не очень улыбается мысль, что кто-то вздумает проехать мимо и пострелять по его окнам или вроде того. Могут по ошибке попасть и в наш дом.
