Когда мы вышли из участка, мне удалось убедить друзей вернуться первым же рейсом. Как оказалось, я сорвал концерт своим исчезновением, и хотя никто не высказал мне это прямо, я знал, что это моя вина, и наступил в конце концов момент, когда меня стало тошнить от утешающих слов и излишнего внимания. В самолете я надел наушники, попросил у стюардессы одеяло и хотел притвориться спящим, но уснул на самом деле.

Я чувствовал себя истощенным, мне снились обрывочные и тревожные сновидения, и я проснулся, когда самолет приземлился. Отказавшись от помощи друзей, я сказал, что доеду сам и посплю нормально, а уже потом схожу ко врачу, и тогда они поймали такси и взяли с меня обещание, что я позвоню им после врача и расскажу, как сильно я пострадал. Я с улыбкой кивал на все, а про себя думал, что после этого врача на мне не останется ни царапины… кроме следов от Его когтей.

Когда дверь такси захлопнулась, я откинулся на спинку сидения и вздохнул.

- Куда поедем? - спросил водитель.

- К Нему, куда же еще, - ответил я, проводив взглядом своих друзей, садящихся в другое такси.

Сайер посмотрел на меня в зеркальце заднего вида и завел мотор.

- Придется отъехать в сторону, - пояснил он. - Вызывая пелену здесь, мы можем быть замечены.

Машину заполнил Его запах, и едва я сделал глубокий вдох, как услышал Его голос, отчетливо прозвучавший в моей голове так, словно Он сидел на соседнем сидении.

«Надеюсь, ты задал правильный маршрут.»

- Ага, прямиком в Ад, - саркастично ответил я и добавил, отвернувшись к окну. - Мне нужны ответы.

Я услышал, как Он вздохнул, а следом прозвучал Его голос, показавшийся мне уставшим.

«Ты их получишь.»

========== Глава XVI. ==========

Из машины Сайер перенес меня в Ад, а следом - к Его покоям. Мне настолько не терпелось поговорить с Ним, что я почти сразу, едва пелена разорвалась, бросился к дверям и они распахнулись передо мной, будто приглашая войти. Когда я обернулся, помедлив, Сайера уже не было рядом, и я зашел в покои, беспокойно оглядываясь, словно был здесь впервые.

Двери бесшумно закрылись за мной.

Бежать было некуда. Да и поздно: в противоположной стене появились две черные двери и тут же открылись. Грациозно и бесшумно Он вошел в комнату, двери исчезли, и мы остались одни, с глазу на глаз.

- Я хочу ответы, - тут же сказал я, боясь, что Он может передумать.

- Ответы? - скривил губы Он, перехватив мой взгляд. - Не горячую ванну, не еду, не сон, а ответы?

Словно в подтверждение Его слов у меня свело живот от голода, и я только сейчас понял, что не ел нормально, в общей сложности, почти три дня: у Виктора мне кусок в горло не лез от нервов, а до этого я был взвинчен концертом.

И страшно было вспомнить, сколько времени я не охотился…

Он пристально вглядывался в мое лицо, ожидая смены решения, но я упрямо качнул головой.

- Я хочу ответы. Все остальное подождет.

- Хорошо, - сдался Он и указал на софу. - Приляжешь?

- Почему ты не сказал, что ты принц? - выпалил я, не давая ему тянуть время и дальше.

И я даже не понял, что произошло: Он вдруг посмотрел на меня, и Его глаза полыхнули красным, словно внутри Него разожгли огонь. Рука, которой Он указывал на софу, сжалась в кулак; Он сжал зубы, не сводя с меня взгляд, и мне вдруг стало не по себе.

- Ты говорил с Виктором, - с шипением выдохнул Он. - Что он сказал тебе?

Он начал медленно наступать на меня, и я в ужасе попятился. Мне показалось, что Он сейчас убьет меня - таким угрожающим Он выглядел, что кровь в жилах стыла и сердце заколотилось как безумное.

- Н-ничего, - пролепетал я. - Я просто спросил, что такое «суммус» и почему у тебя одно крыло…

Он прищурился и остановился. Между нами была дистанция всего в пару метров, и я был напуган до чертиков. Он возвышался надо мной, возвышался во всех смыслах, и я ощущал себя маленьким, жалким и беспомощным, словно Он мог раздавить меня мысом ботинка без усилий.

- Ляг, - резко бросил Он. - Мне нужно вылечить тебя.

- С чего вдруг тебе это нужно?

- Я чувствую твою боль, Томми, - напомнил Он. - Не так отчетливо, как ты, но достаточно для беспокойства.

Я смотрел на Него несколько секунд, сомневаясь, что Он не свернет мне шею, если я подойду, но, в конечном счете, боль напомнила о себе, когда я переступил с одной ноги на другую, и я сдался.

- Это сейчас мне еще стало легче, - вздохнул я, подходя к Нему и нерешительно опускаясь на софу. - Сразу после нападения я думал, что не соберу себя…

- Я чувствовал, - неожиданно спокойно ответил Он. - Я немного подлечил тебя, пока мы шли к Мосту от Виктора, но для эффекта нужно более прямое воздействие…

Я уставился на Него, и Он посмотрел на меня. Только сейчас я понял, что перестал задыхаться и даже не заметил этого, но мне страшно было подумать, что Он имел в виду под…

- Одежда, Томми, - сказал Он таким тоном, словно объяснял предельно простую вещь. - Я не мог лечить тебя через одежду. И не могу сейчас. Разденься.

Мои щеки загорелись; не встречая Его взгляд, я стянул с себя свитер и непроизвольно охнул: по груди и животу расползлись длинные, красные царапины и ярко-фиолетовые синяки. Когда я переодевался в номере из концертной одежды, я слишком спешил и был чересчур взволнован, чтобы обратить внимание на свое тело, но сейчас пришел в ужас.

- Жаль, что Виктор убил их, - спокойно сказал Он, разглядывая следы ударов на моей коже.

- Жаль? - переспросил я, непроизвольно поднимая на Него взгляд.

- Я бы освежевал их сам.

Он чуть надавил на мое плечо, заставляя меня лечь, и я не без смущения улегся на спину, напоминая себе, что Он ощущает мои эмоции и я выдаю себя с потрохами, но сделать с этим я ничего не успел: едва ощутимо касаясь моей кожи пальцами, Он нашел сломанное ребро и слегка надавил. Боль была такой сильной, что буквально согнула меня пополам, и Он тут же с силой уложил меня обратно.

Дыша через открытый рот, я смотрел в потолок и на секунду испугался, что вот-вот потеряю сознание. Видимо, Он это почувствовал, потому что замер и внимательно посмотрел на меня, а потом Его теплая ладонь легла на то место, где боль была наиболее сильной, и через Его кожу снова потекло знакомое, успокаивающее тепло.

Он лечил меня молча, и я слышал только треск поленьев в камине и свое хриплое дыхание, а потом, немного боясь навлечь на себя Его гнев, аккуратно спросил.

- Так ты правда принц?

- Правда, - сухо ответил Он.

- А та фраза… что это за язык?

Он помолчал, но Его черты немного смягчились, и когда я перехватил Его взгляд, Он уже не выглядел таким разгневанным.

- Этому языку больше лет, чем мне, - ответил Он и, опережая мой вопрос о возрасте, добавил. - Мои прародители были одними из создателей этого языка.

Я выдохнул, не сводя с Него взгляд, и Он осторожно переместил ладонь, отыскивая второе сломанное ребро.

- Фраза, которую ты повторил за мной, дословно переводится как «обручен со мраком». Ты чуть себя не подставил, когда сделал ударение на втором слоге, потому что «абрасàм» - это «обручен», а «абрàсам» - это «умерщвлен».

- Как иронично, - съязвил я. - Весь наш брак в одной фразе.

Он без тени улыбки посмотрел на меня.

- Мактуро - это… фамилия моего рода, - продолжал Он. - По женской линии. И переводится в основном как ‘мрак’. У демонов не принято менять фамилию после обручения, поэтому по женской линии она передавалась, пока моя мать не вышла замуж за моего отца, потому что я был первым мужчиной, родившемся в этой семье за несколько тысячелетий. Формально, как единственный наследник, я могу носить все три фамилии - и родовую по женской линии, и отцовскую, и родовую по мужской линии, но предпочитаю обходиться без них вообще. Сейчас демонов, которые знают мою фамилию, имя или что-то еще - единицы во всем мире, и я приложил руку, чтобы их осталось так мало. Поэтому я немало удивился, когда ты позвал меня по имени в том парке.