Клинки скрестились, и первый удар царевича был отклонен. Его питала ярость – дикая, звериная, истекающая из обоюдной ненависти, что возникла меж ними много лет назад. Вражда сопровождала их на пути взросления, из мальчишек они превратились в мужчин – но врагами быть не перестали. Рабадаш помнил все свои поражения и был намерен вырвать окончательную победу, что сотрет их из истории. Ненависть, что жарче любой любви, - вот что было для него важно, и Рабадаш рвал и метал, чтобы взять наконец реванш. Эдмунд, наоборот, был сосредоточен. Осознание того, что их схватка определит исход битвы, не давала отвлечься. Это было недопустимо в том плачевном положении, в котором находился король. Нож и меч проигрывают мечу и щиту, ибо последний отражает все удары клинка, а кинжалом не нанесешь урона. Надеяться на победу было глупо – и все же Эдмунд не сдавался. Это конец, нет важней момента и он выложится на полную. Борьба в его натуре – с врагами, с несправедливостью, с судьбой и самим собой. Он выйдет из этого боя победителем или покинет его мертвым, что будет куда вероятней… Мысль о жене мелькнула в подсознании. Эдмунд не хочет, чтобы все закончилось вот так! Он должен вернуться, должен, должен! Ничто не заставляло его собраться лучше, чем веление долга. Король нанес мечом удар по щиту, который Рабадаш ожидаемо отвел, но на этом не ограничился: он резко шагнул вперед, встав вплотную к противнику, и нанес молниеносный удар ножом. Лезвие целилось в шею, узкую полоску меж доспехами и шлемом. Эдмунд бы попал, будь соперник послабей. Царевич не зря слыл лучшим воином Тархистана. Пока король был открыт и полностью сосредоточен на атаке, он сбил ему прицел, замахнувшись рукоятью меча, и что есть силы оттолкнул прочь щитом. Удар пришелся точно по ребрам, которые были слабым местом нарнийца. Эдмунд отлетел на пару шагов назад. Он не мог вдохнуть, такая боль пронзила грудь. Во рту стало солено. Рабадаш не стал ждать, пока противник оклемается. Он нанес широкий рубящий удар. Король попятился, и под ноги ему так невовремя попало сломанное копье! Он рухнул во весь рост, зажмурившись от боли. Царевич навис сверху и наступил на меч, который нарниец попытался поднять.

- Отец запретил убивать тебя, но это и не требуется, - прошипел он с радостным оскалом. – Я хочу, чтоб ты увидел, как Сьюзен станет моей против воли!

Эдмунд глухо рыкнул и взмахнул левой рукой, сжимающей нож. Не убьет, так хоть сотрет эту усмешку! Рабадаш запрыгнул на таран, уходя от удара. Засвистели в воздухе стрелы, направленные в сторону ворот. Царевич прыгнул, уходя от них. Сам Аслан направил его в нужном направлении! Крюк, вбитый в стену для привязывания лошадей, пришелся точно на дыры в доспехах. Скрежет металла о камень – и Рабадаш повис, не доставая ногами до земли.

Эдмунд обессиленно сплюнул на землю кровь и закрыл глаза. Дышать было дико больно. Внутри звучал беспомощный, полный неверия вопрос: это все? Вот и закончилась эта борьба, что продолжалась между ними многие годы?.. Битва подходила к своему завершению. Не выдержав натиска с двух сторон, тархистанцы сдавались. Кто-то из них пытался бежать, но или стрелы лучников, или перст судьбы не позволял им того сделать. Вскоре шум боя стих. Сплоченные силы Орландии и Нарнии одержали победу в этой битве.

- Эдмунд! – взволнованная отсутствием брата, Люси подбежала к распахнутым воротам. Лорд Перидан видел, как король скрылся за ними и не выходил более. Девушка испуганно огляделась. Почему он не отвечает? В голосе ее зазвучало отчаяние. – Эдмунд! Эд!

- Здесь я. Чего кричишь? – хрипло отозвался король, поднимаясь на ноги. Скорее всего, ребра снова сломаны. Он укрепился в своих подозрениях, когда Люси крепко обняла его и грудь обожгло болью. Благо, кровь во рту появилась из-за прикушенного языка. Значит, не все так плохо.

- Хвала Аслану, ты цел! – воскликнула королева с облегчением. Колчан ее был пуст, броня поцарапана. И ей пришлось принять участие в ближнем бою.

- Да, я благодарю Аслана за то, что победа осталась за нами, - протянул король Лум, приближаясь к друзьям.

- А как же мы? – отозвался обиженно Эдмунд. – Нас поблагодарить не следует?

- Конечно, друг мой. Конечно, - улыбнулся орландский правитель, и они пожали друг другу руки. Союз, начавшийся с дружбы и закрепленный брачными узами, сделал то, чего никто из них не сумел бы достичь в одиночку. Тархистан потерпел сокрушительное поражение. Что же его главарь? Разъяренный рев Рабадаша услаждал слух не хуже изысканной музыки. Насаженный на крюк, словно бабочка на иголку, он рвал и метал, не способный двинуться с места.

- Вели снять меня, Эдмунд! – требовал он с горящими глазами. - Сразись со мной, как мужчина и король, а коли ты труслив, то вели меня прикончить!

Нарниец прищурился. Он был только «за», ибо победу в поединке ему принесла сама судьба. Собственные счеты не были сведены, жажда расплаты – не утолена. Эдмунд лично, а не воля богов, должен наказать этого мерзавца по всей строгости! Король уже шагнул вперед, намереваясь исполнить просьбу Рабадаша, как его остановил Лум. Ему как хозяину Анварда пристало решать судьбу негодяя, дерзнувшего напасть.

- Выдвини ты такое предложение неделю назад, никто в Нарнии не ответил бы отказом, от короля Питера до говорящей мыши. Однако теперь ясно, что тебе не ведомы законы чести. Значит, и рыцарям скрещивать с тобой мечи не пристало. Снимите его, свяжите и уведите в замок!

Под брань и крики Рабадаша к Луму приблизились Корин и его загадочный двойник. Судя по грязным лицам и кособоким походкам, в битве они все же участвовали и немало в ней схлопотали.

- Что вы здесь делаете? – нахмурился он. – Кто позволил вам участвовать в битве?

Корин опасливо покосился на Эдмунда, который был мрачнее тучи, и отошел на пару шагов. Лум вряд ли обрадуется, когда узнает, что его сын пошел против воли нарнийца. Но будет неправильно, если на того падет отцовский гнев! Принц уже глубоко вдохнул, чтобы признаться в содеянном, когда Лум перевел взгляд на Шасту. Мальчик еще не отошел от сражения и предпочитал отмалчиваться. Слова, которые выкрикнул орландский король, подняв его руку в воздух, и вовсе повергли его в шок.

- Да здравствует принц Кор!

Сотни воинов подхватили его торжественный крик:

- Да здравствует наследный принц!

Что? Какой наследный принц? О чем они? Шаста беспомощно оглянулся на Корина, в глазах которого читалось неверие напополам с радостью. Нарнийские король и королева также были удивлены, но не шокированы. Изумительное сходство принца и нищего брало начало или из магии, или из кровного родства. Второе было куда вероятнее, к тому же, историю о разлученных братьях знали все. Шасте, новоявленному принцу Кору, только предстояло ее услышать. Он, озираясь по сторонам и с трудом вынося одобрительные хлопки по плечам от воинов, побрел следом за Лумом. Пожалуйста, пусть кто-нибудь объяснит ему, что происходит! Почему в нарнийском лесу никто не обращал на него особенного внимания, а здесь он в нем купается?

Корин, сияя улыбкой, шагнул было за ним. На плечо легла чья-то тяжелая ладонь и придавила к земле.

- Задержитесь ненадолго, Ваше Орландское Высочество, - нарочито спокойно попросил Эдмунд Справедливый. Принц никому бы не признался, что изрядно струхнул от его ровного тона. Лучше бы король рычал и громогласно возмущался! Мальчик быстро покосился на Люси. Может, она спасет его от неминуемой расплаты за непослушание? Королева скрестила на груди руки и укоризненно качала головой. Приходить на помощь она не спешила. – Повторите-ка, что я велел Вам делать незадолго до начала битвы.

- Держаться в стороне, - угрюмо ответил Корин.

- Что сделали Вы?

- Принял в ней участие.

- Ответ неверный.

- Я нарушил приказ, - сдался принц. Эдмунд прищурился, возвышаясь над мальчишкой и сверля его своим невозможным взглядом.

- Напомните мне, что полагается по уставу за неповиновение командованию? – спросил он ледяным тоном. Корин шмыгнул носом.