- Верховный король Питер. - Питер медленно кивнул, все больше убеждаясь, что вожак ему знаком. Повисла неловкая пауза. Паренек явно не знал, что еще сказать. Вся его решительность ушла на то, чтобы повести за собой людей. Государь не стал его более мучить и велел препроводить воинов к жителям столицы. Их жизни более ничего не будет угрожать, ибо слова короля – закон.
Эдмунд явно воспрял духом. За те минуты, что оставались до истечения срока, он успел и с тельмаринами словом перемолвиться, и обратно прибежать. От него Питер и узнал, что беспорядки внутри крепости начались сразу. Сколь ни пыталось командование их подавить, не вышло. Безразличие к простому люду, нежелание лорда жертвовать собой ради народа сложились воедино. По словам Каспы, изначально собралось с десяток солдат. Другие присоединились к утру, когда стало ясно, что обещанного подкрепления не будет и помощь не придет. На вопрос, как же они доверились Питеру, их не терпящему, парень скромно ответил, что залогом была его жизнь. Уж его-то, одного из пленителей, государь казнил бы первым – и тем не менее, он не побоялся положиться на данное слово. Вот за Каспой и потянулись остальные… Верховный король усмехнулся и комментировать это не стал. Им предстоял штурм крепости, и оборону противника нельзя недооценивать.
Взошедшее солнце осветило ровные ряды нарнийцев. Питер тщательно проследил, чтобы оно полностью вышло на небосклон, и кивнул Сьюзен, что стояла во главе лучников. Королева глубоко вздохнула, собираясь с мужеством, и поднесла рог к губам. От его протяжного, могучего и благородного напева по коже бежали мурашки и к горлу подступал комок.
Штурм крепости начался точно в срок.
***
Давно уже стих звон клинков, скрещивающихся в разгар боя. Разве что в самых глубоких ущельях Западных гор еще звучало эхо, да и оно по истечении трех дней ослабело и обратилось в еле слышный шепот. Пыль, поднятая конскими копытами на скалистых равнинах, осела на землю, и звонкие подковы более не стучали по торчащим из почвы камням. Лишь дороге, уходящей в горы, еще предстояло встретиться с всадниками и проводить их в путь на родину. Они были уже готовы – осталось только попрощаться.
Каспа с восхищением смотрел на золотую королеву Нарнии. Вблизи она выглядела еще красивее, чем со стен крепости, но, надо признаться, более живой и не такой грозной, какой предстала в битве. Земель Тельмар редко достигали слухи, однако теперь никто не посмел бы считать Сьюзен Великодушную кисейной барышней, не покидающей белокаменного дворца на востоке. Честь говорить с нарнийскими правителями досталась именно Каспе. Другие Тельмар их обходили стороной и побаивались. Впрочем, было за что. Крепость пала, не выстояв и получаса. Лорд и его жалкое войско было сметено и разбито – эта страница в истории рода Тельмар перевернулась и обнажила новый, чистый разворот. Какими событиями его заполнить, решать только им.
Король Питер предпочитал держаться в стороне от тельмаринов. Ясно было, что его неприязнь так и не исчезла. Слишком глубоки были душевные раны от пленения и первого поражения за довольно долгий срок. Государь сделал все по чести и слово свое сдержал – никто из покинувших крепость не подвергся гонениям. Каспа был свидетелем его мужества и силы, когда пленник еще не сбежал из-под надзора. Теперь умение прислушиваться к другим и не препятствовать им, угождая собственному упрямству, вызывало у тельмарина искреннее восхищение. И страх. Конечно, присутствовал легкий страх, ведь в этот раз Тельмар повезло и большая часть их жизни не оказалась затронута войной. Что будет потом, если вдруг отношения с Нарнией испортятся? Они вновь будут также беззащитны? Нет. Каспа ловил себя на желании, чтобы Тельмар достигли такого величия, что смогут держаться наравне как с Нарнией, так и с другими странами. Ради этого стоило и жизнь свою потратить!
Король Эдмунд в отличие от брата не выказывал ни неприязни, ни особой ненависти. В битве он играл важную, но не самую ключевую роль – встал с тыльной стороны крепости, дабы лорд не смог сбежать. Это было дальновидно и изрядно помогло Питеру, ворвавшемуся внутрь с воинами, настичь обидчика. Однако когда шум битвы стих, младший правитель то и дело смотрел на восток, словно что-то тянуло его туда. Он явно хотел вернуться поскорей домой и даже сейчас, пока Сьюзен разговаривала с Каспой, нервно накручивал поводья на пальцы. Королева, заметив его нетерпение, вздохнула. Она еще многое хотела бы обсудить с тем, кому народ Тельмар доверял, но раз так, пора прощаться.
- Обещанное мной прибудет примерно через неделю, - сказала Сьюзен, забираясь в седло. Каспа кивнул, все еще смущенный такой щедростью. По воле королевы Нарнии было приказано привести ростки культур, не столь капризных и требовательных к условиям. Их на жесткой почве возделывать куда проще, и призрак голода отступит. Проявленная доброта заставляла чувствовать себя неловко. Все же тельмарины причинили нарнийцам столько зла… Сьюзен едва заметно улыбнулась и добавила: - Помощь никогда не стыдно попросить, коли в ней нуждаешься.
- Благодарю от имени всего нашего народа. Ни мы, ни наши потомки вовеки не забудем Вашей доброты, - искренне ответил Каспа. Государь задумчиво кивнул и развернул коня. Младшие брат с сестрой последовали его примеру и скрылись в глубинах Западных гор, навсегда покинув земли Тельмар, что принесли и горечь разлуки, и радость от воссоединения и победы. Теперь их путь лежал обратно в Нарнию, страну, по которой тоска возрастала с каждым днем, где даже листья на деревьях, трава – и те были родными, знакомыми. После пустынных равнин зеленое лесное царство радовало глаз. Чудилось, словно сама природа приветствует заблудших на чужбине путников, ласково касаясь щеки ветвью. Тишину и свист ветра сменили журчание ручьев и далекий смех дриад, резвящихся с подругами-наядами. Сама душа отдыхала на родине, и совсем не хотелось торопиться. По крайней мере, Сьюзен наслаждалась неспешной ездой всем сердцем. Питер, конечно, хотел как можно скорее увидеть Арханну и Франческу, но ритмичные движения коня и звуки леса успокаивали, умиротворяли душу, что еще терзалась сомнениями. Правильно ли он поступил, пощадив Тельмар? Позволив им встать на иной путь? Кто знает. В любом случае, Верховный король был рад, что брат с сестрой отговорили его от полной расправы над противником. Тогда бы семьи, свидетелем воссоединения которых он стал, навсегда бы распались под гнетом смерти и не узнали бы того счастья, что предстояло ему самому.
Эдмунд же не стал медлить и минуты. Стоило всадникам войти в Западный лес, его владения, как младший король ударил коня по бокам и улетел вперед быстрее ветра. Сьюзен не успела его ни окликнуть, ни пожелать удачи, так быстро он умчался. Короткое отсутствие изрядно затянулось. Понятно его желание поскорее вернуться, а ей торопиться пока неохота! Довольно королева неслась по реке жизни, преследуя Тельмар. Нынешняя неспешность и спокойствие приносили ни с чем не сравнимое наслаждение. Болтая о мелочах с Питером, Сьюзен клятвенно пообещала себе: больше никаких приключений! Хватит с нее битв и сражений, довольно. Под сенью деревьев, на которых щебетали птицы, это прозвучало как нельзя кстати.
Также неспешно правители добрались до Кэр-Параваля. Какой же восторг вызвали сияющие в голубых небесах шпили! В скитаниях Сьюзен провела не больше полумесяца, а кажется, что прошел минимум год. Никогда прежде резные, тонкой работы ворота, распахнувшиеся без скрипа, без скрежета, не вызывали щемящей душу нежности. И когда как королева любила сам дворец, государя тянуло к тем, кто выбежал на парадный двор, пища от восторга и радости.
- Папа! – высыпавшие встречать короля слуги едва не попадали с крыльца, так яро к отцу рвалась Франческа. Белокурые волосы растрепались, и лучи солнца окрашивали их в золото. Питер спрыгнул на землю, и заживающая рана на бедре дала о себе знать, но и тени не пробежало по его лицу. Он словно не заметил этого, подхватывая на руки дочь, которая своим восторженным писком могла оглушить и великана. По крайней мере, слов подоспевшей Арханны Питер так и не расслышал, да и не нужно то было. Для воссоединения хватило лишь влажных глаз жены, словно говорящих, через какое мучительное ожидание они прошли, и ее сверкающей улыбки, твердящей, что все позади. И Питер поверил, что теперь-то да. Все точно позади.
