- Не за что, - покачал головой Верховный король. – Наши мастера всегда готовы Вам помочь.

- Если я и нуждаюсь в чьей-то помощи, то разве что в поддержке дочери, государь. В ком еще искать нам опору, как не в своей семье?

- Это верно. Без родных людей трудно противостоять невзгодам, - вспоминая о том, сколько вынес он сам, и думая, смог бы выдержать эти испытания без брата и сестер, Питер взял в руки один из листов, что лежали на столе. То был один из множества вариантов поправки к договору меж Нарнией и Орландией: даже сейчас он дорабатывался и доводился до совершенства. Написан он был незнакомым Питеру почерком, который принадлежал не лорду Эснеку. Буквы были округлыми и мягкими, с большими волнами и завитками, аккуратными и в то же время летящими. – Это…

- О, это как раз ее работа, - лорд Эснек вздохнул. – Арханна часто помогает мне, благо, умом пошла в меня. Надеюсь, что скромностью удалась в мать!

Питер чуть улыбнулся. Да, действительно… Документ был составлен грамотно, умело, хотя и были некоторые помарки. Они всегда будут, ибо без долгого обсуждения добиться полного согласия невозможно. Но некоторые спорные моменты были проработаны действительно скурпулезно и тщательно.

- Мне кажется, на дипломатическом поприще она не уступит Вам, - вынес свой вердикт государь. Однако орландца это отнюдь не порадовало.

- Очень надеюсь, что дочь не пойдет по моим стопам. Это сложная и сопряженная с опасностями работа, для юной девушки не очень подходящая. Постоянные разъезды, всем известно, с какими рисками сопряжена дальняя дорога. Врагу не пожелаешь столько переживаний, сколько испытываешь за ближнего своего, отправившегося в неблизкий путь.

- Это верно. По своему брату знаю, - кивнул Питер.

- Да, кстати, как поживают Ваши близкие, если не секрет?

- Хвала Аслану, все в порядке, - сдержанно ответил государь Нарнии. Жизнь научила его особенно не кичиться своим счастьем, иначе судьба тут же внесет свои коррективы и исправит это. – Они очень рады спустя столь долгую разлуку снова посетить Орландию. Особенно Люси, ведь она никогда прежде здесь не бывала.

- Боюсь, наш край не может похвастаться такими чудесами, как Ваш. Но и нам есть чем похвалиться, чего уж скрывать… С берегов Извилистой Стрелы открывается прекрасный вид на пустыню Тархистана, особенно в это время года. Какие там закаты, боже правый, забываешь, как дышать!

«Главное, чтобы Эд об этом не узнал…» - подумал обеспокоенно Питер. Младший король, встретив в лице Корина себя-прошлого, взял его под опеку. Принц после слов государя вел себя примерно, никуда не сбегал, но явно тосковал – и его печаль Эдмунд старался развеять, что ему, острослову, неплохо удавалось. Однако имелись все основания подозревать, что в какой-то момент двум искателям приключений может улыбнуться удача и они куда-нибудь обязательно влипнут! Не может быть иначе, если рядом крутится Люси, нашедшая в Корине хорошего друга, - королева с завидной легкостью сходилась с людьми. Насчет нее, соскучившейся в Кэр-Паравале, были особые опасения. Того же мнения была и Сьюзен, которая негласно вызвалась приглядывать как за юным принцем, так и за бедовыми родственниками. Вроде бы и взрослые, но стоит им раз глянуть хитро, и все надежды на их разумность идут прахом!

Но далеко не всегда в Анварде присутствовала старшая королева, каждое слово которой Корин ловил с придыханием. Во время ее отсутствия энтузиазм и непокорный нрав мальчика кто-то сдерживал, и личность этого воспитателя не осталась в тайне. Столь же внимательно, как к Сьюзен, мальчик прислушивался и к Арханне. Она была его неизменной спутницей, подругой, что могла усмирить его гнев и уговорить быть более кротким и послушным. Но когда как ко Сьюзен Корин относился с глубочайшим почтением – каждое мгновение он помнил, кто она такая, то с Арханной он вел себя несколько свободней. Как с Люси, которая за пару дней успела из незнакомой девушки превратиться в лучшего товарища и компаньона, испытывающего к церемониалу и официозу столь же глубокое отвращение. Переубедить Корина было столь же трудно, как и Эдмунда, - оба стояли на своем до самого конца. Так что способность Арханны мягко, доходчиво и убедительно объяснить неправоту принца Питера удивляла. Он задавал себе вопрос, а хватило бы ему терпения так возиться с младшим братом, будь между ними такая разница в возрасте. Точного ответа он не знал, но одно мог сказать наверняка: несмотря на свой самоконтроль и отточенные манеры, такой учтивости ему не добиться никогда. Питер всегда отдавал себе отчет в том, что любое его слово ценно и будет иметь последствия, потому он никогда не говорил, не подумав и ненароком обидев кого-то. Однако если его отношение к собеседнику было негативным или тот планомерно вызывал его раздражение, это можно было ощутить в тоне государя, в его манере говорить и держать себя. Притворство было чуждо Верховному королю – лучше оно удавалось Эдмунду, но и тот иногда с трудом сдерживался. Ему, человеку заносчивому и в кругу семьи прямолинейному, порой даже грубому, было вдвойне трудней раскланиваться и рассыпаться в любезностях. Благо, Тархистан закалил его выдержку… Не только горнила южной империи могли это сделать.

Орландский двор был тем самым местом, где знать в лицо будет улыбаться, а за спиной может шептать гадости и распространять слухи. Сьюзен в свое время разочаровалась в нем, а кто-то в такой атмосфере родился и вырос. И научился жить в этом мире, полном сплетен и наветов, интриг и козней, где любая тайна может стать причиной краха. Когда Арханна впервые попала в поле его зрения, Питер к ней приглядываться. Неосознанно, интуитивно… Белокурая тонкая фигура в толпе притягивала взгляд, да и интересно было узнать, что же за человек та, чья тень мелькает то там, то тут. И сколько государь пробыл в Орландии, столько Арханна ни разу не повысила голоса. Тон ее всегда был ровен и спокоен, слова вежливы и обходительны, но без лишнего подобострастия. Девушка всегда держалась с достоинством, но была учтива до идеальности, до скрипа в зубах. И это почему-то Питера задевало больше всего. Разве можно быть столь доброжелательной ко всем без исключения? И при этом сохранять искренность? Что-то в это не верилось. Будто желая найти опровержения своим догадкам, Питер не сводил с Арханны глаз, надеясь стать свидетелем тому, как она разозлится или расстроится. Не может ведь живой человек быть столь невозмутимым и спокойным! Должно же быть хоть что-то… Отсутствие этого не укладывается в голове, но и верить в притворство тоже не хочется. Почему – Питер не знает. Он не знает, почему это вдруг стало так важно, почему так хочется увидеть и понять, почему Сьюзен то и дело косится на него, улыбаясь. Просто нужно. Просто так должно быть.

И потому известие, что им пора возвращаться в Нарнию, вызывает у Питера не радость, а досаду. Впервые в жизни он не очень-то счастлив тому, что пора ехать домой, в родной белокаменный дворец на берегу моря. Внутри крепло ощущение некой недосказанности, словно он что-то начал и не закончил, а Верховный король всегда доводил дело до конца! На сердце скреблись кошки ровно до тех пор, как Эдмунд не бросил ненароком:

- Корина бы не забыть в суете сборов.

- А что, он едет с нами? – обрадовалась Люси.

- Я предложил королю Луму, чтобы Его Высочество погостило у нас недолго, и возражений не последовало, - небрежно ответил младший король. Когда он хотел, то становился невероятно находчив и убедителен. Сьюзен прищурилась.

- Ты что-то задумал? Признавайся!

- О чем ты, Сьюзен? Мы столько раз испытывали терпение Лума, разве не должны проявить ответное гостеприимство по отношению к его сыну? – невинно парировал Эдмунд. Королева поджала губы. Опыт подсказывал ей, что брат редко что делает просто так, но выбивать из него признание она не стала. Знала, что это бесполезно, и вместо этого обратилась к задумавшемуся Питеру, который уплыл в своих мыслях куда-то очень далеко. – Ты что, не рад?

- Нет, что ты. Корин – желанный гость в Кэр-Паравале, - поспешно сказал государь. Догадки о том, что принц вряд ли отправится в путешествие один, заменились более насущными заботами. – Как считаете, какой дорогой лучше отправиться домой? Я слышал, на море свирепствуют пираты.