Стук в дверь вырвал Кару из размышлений. Кого это ветром осенним принесло? В Кэр-Паравале было несколько ранних пташек, любящих вставать с рассветом, но никто из них с девушкой не был так близок, чтобы нанести утренний визит. Кара встала и, на ходу доплетая вторую косу, локтем толкнула двери. Пальцы замерли в воздухе, стоило ей увидеть визитера.

- Доброе утро, - спустя долгую паузу произнес Эдмунд. Некоторое время они сверлили друг друга напряженными взглядами. Внутри Кара дико обрадовалась. Неужели он пришел первым, пришел мириться и избавил ее от этой незавидной участи? Ведь находиться в ссоре было просто невыносимо. Однако она была слишком задета произошедшим и обиженна, чтобы так просто сдаться. Так что девушка прищурилась и продолжила заплетать косу, но обратно не ушла, выжидая, что же король скажет. Юноша слегка усмехнулся. – Не прогуляешься со мной?

- Чтобы ты опять ушел посреди разговора? Ибо дела зовут, – холодно осведомилась Кара. Эдмунд тяжело вздохнул, запустил пальцы в волосы.

- Я не уйду. Так ты согласна или нет?

- Хорошо. Две минуты, - отрезала девушка и вернулась в комнату. Сзади донеслось, что две минуты женских сборов равны паре часов, а этот поход желательно бы не откладывать. Кара едва вслух не возмутилась. Надо же, какой занятой, а! Или Эдмунд не знал, как правильно мириться и просить прощения, или пришел ее позлить, что тоже было вероятно, ведь мстительностью он не был обделен. Назло ему девушка собралась очень быстро и, покинув свои покои, гордо прошествовала мимо, бросая вызов всем стереотипам и ему в частности. Она ощущала себя победительницей в этой битве, пока ее не окликнули насмешливо:

- Нам в другую сторону, Кара.

- Задний двор же там, - нахмурилась девушка. Если Эдмунд считает, что она так и не выучила устройство дворца, то он ошибается и не сумеет ее запутать, каким бы даром убеждения ни обладал. Король улыбнулся:

- Мы не на улицу идем, - и направился в противоположную сторону. Кара вконец растерялась. В чем дело? Куда он ее вытащил, пока все обитатели дворца спят? Куда они направляются? Какие-то странные в Нарнии примирения… Ее непонимание усилилось в стократ, когда Эдмунд свернул в коридор, ведущий к наружним стенам Кэр-Параваля, и остановился у одной из дверей, что служили входом в сторожевые башни. Жестом фокусника король извлек из нагрудного кармана ключ и засунул его в скважину тяжелого замка. Механизм вопреки ожиданиям не заскрипел, а вполне ладно и четко щелкнул. Юноша заметил, как заинтересованно приподнялась у Кары бровь, и пояснил:

- В отличие от других башен эта используется довольно часто.

- Зачем? – Кара мысленно прикинула, на какую сторону замка выходит эта башня. Кажется, она была самой восточной и ближе остальных располагалась к заливу, ведущему к Восточному морю. Конечно, на стенах дворца дежурили стражи – на случай, если угроза нагрянет с тихих вод, но чтобы на башнях были патрули… Положение не было столь бедственным, иначе Кара бы об этом знала.

- Немногим это известно. И сейчас ты пополнишь их ряды, - загадочно сверкнув глазами, ответил Эдмунд и с усилием потянул на себя дверь. Та распахнулась, открыв узкую винтовую лестницу. Девушка, в которой любопытство победило обиду, аккуратно приподняла подол платья, боясь оступиться. Но стоило поднять голову, как она увидела, что король галантно предлагает ей руку. Кара секунду помедлила, раздумывая, сменять ли гнев на милость, но решила, что ей слишком интересно, что же наверху, и подала ладонь в ответ. Ступени были пыльными – не было похоже, что по ним ходят часто. Или же это делает один человек, которому не под силу нарушить затхлость этого места. Словно прочитав мысли Кары, Эдмунд негромко заговорил: - Я обнаружил эту башню в первый год правления Нарнией. Вместе с Люси мы пробрались на самый верх… Тогда я еще не обзавелся ключом, и пришлось исхитряться. Искать обходные пути.

- Есть тайные проходы? – догадалась Кара. Король усмехнулся.

- Дворец скрывает много загадок. Правда, в дальнейшем я приходил сюда один. Лу практически здесь не появляется, утратила интерес. Насчет Питера не уверен. Вряд ли он бывал здесь с той же целью, что и я. Сьюзен и не интересовалась никогда…

- Чем не интересовалась? – не выдержала девушка. Ну нельзя же так ее изводить! Эдмунд, которому следовало бы зваться Коварным, а не Справедливым, приложил палец к губам и вместо ответа толкнул люк. Тот со скрипом откинулся, и пара выбралась на самый верх башни.

Первое, на что обратила внимание Кара, - здесь было очень грязно. Безумно грязно! Вся каменная площадка была покрыта птичьим пометом, да еще не в один слой. Девушке невероятно захотелось навести порядок и чистоту, но открывшийся с такой высоты вид вмиг отвлек от этих мыслей. Их просто унес прочь ветер, далеко-далеко, за Восточное море, на самый край света, до которого, казалось, было рукой подать. Так почудилось девушке, застывшей пораженно на месте. Ее глазам предстал невероятный, дивный пейзаж, позволяющий понять, насколько велика и прекрасна Нарния. Леса, летом зеленые, сейчас золотые и багряные, волнующееся море, в котором серебряными искрами мелькают наяды, – от масштабности зрелища захватывало дух. Но не ради этого Эдмунд привел ее сюда.

- Я хочу показать тебе секрет своей силы, о которой судачит народ. Приоткрыть завесу того, что никому не ведомо, впустить туда, куда прежде никто со мной не вступал, - Кара вздрогнула, когда услышала его шепот, еле слышный из-за ветра. От близости жениха кожу опалило жаром, а сердце забилось в груди. И от шума крови в ушах и звука его голоса девушка не услышала странного звука, похожего на глухое хлопание и писк. – Ибо нет никого на свете, кому бы я доверял больше, чем тебе. Но хочешь ли ты это увидеть? Вступить в мой мир?

- Хочу, - выдохнула Кара, нащупывая ее ладонь. И в следующее мгновение раздался громкий клекот, будто тысячи голосов слились воедино. Выбившиеся из косы пряди откинуло порывом ветра, но то было не творение небес, направленное и сильное. Этот поток воздуха был беспорядочным, суетливым, как и стайка птиц, что вдруг промелькнула перед глазами. Но она была лишь первой, первой из целой сотни, что ворвалась внутрь башни и закружила пару в настоящем вихре. Их писк и клекот поначалу показался бессмысленным, бестолковым, но привыкнув к нему, Кара начала различать отдельные голоса. Все они кричали, повествовали о том, что происходит в Нарнии, приносили вести со всей страны – и рассказывали тому, кто умел их слушать. Перед глазами так и пестрело. Птиц было невероятно много, и все они были разными: и мелкие пичуги, и мощные хищники, хозяева небес. Кара вдруг почувствовала, что Эдмунд взял ее за запястье и тянет руку вперед. Она не испугалась, лишь промелькнула в сознании мысль, что стремительные летуны поранят ее или просто снесут на дикой скорости. Однако поток тут же схлынул, будто волна, накатившая на башню, вернулась обратно в свое царство воздуха и ветра. Только вот на руку девушке приземлилась малиновка, крохотная, миловидная. Она наклонила миниатюрную головку вбок, разглядывая зачарованную увиденным Кару своими глазами-бусинками, и та замерла, боясь ее вспугнуть.

- Так, значит, не только Меар служит тебе? – выдохнула девушка, любуясь маленьким созданием, чьи коготки кололи кожу.

- Все птицы в Нарнии – мои глаза и уши. Они повсюду проникают, видят все, что происходит на наших землях, - и докладывают мне, - Эдмунд усмехнулся. – Как видишь, секрет очень прост, когда как народ слагает целые сказки и страшные истории… Но одному справляться с этим довольно затруднительно. И если ты все еще полна той решимости, что обрушила на меня вчера… То я буду очень благодарен.

- Нам и впредь придется так ругаться, чтобы ты осознал мою правоту? – фыркнула Кара, но уже без прежней обиды. Она испарилась, исчезла из сердца, в котором царил только он. Малиновка внимательно разглядывала пару, о чем-то глубоко задумавшись.

- Это было в последний раз, - ответил король, про себя подумав, что уж в следующий он будет точно прав. И ни у кого сомнений не возникнет в этом! Кара улыбнулась, повернулась к нему, чем потревожила малиновку. Та обронила прощальную капельку помета и вспорхнула в воздух, отдавшись во власть ветра. Влюбленные и не заметили ее исчезновения, как не заметили огромного льва, что немного постоял на побережье и неторопливо пошел прочь, чтобы растаять в лучах осеннего солнца.