Это теплое чувство, разгорающееся внутри, пугало, но в то же время согревало по ночам. Кара была подобна дикому зверьку, взращенному северным островом, да и была она им, выросшая под сенью леса, сбегающая туда от отца. Ее дерзость и резкость, непокорный нрав служили защитой, неприступной стеной, которой она окружила свое сердце. И никому не было под силу ее сломить. Раскрошить, уничтожить – да, но не сломить, как и ее гордость. Эдмунд же приоткрыл дверь, крохотную калитку и теперь протягивал руку, приглашая в иной, незнакомый ей мир, внушающий страх… И в то же время желание взять его ладонь и выйти наружу, на солнечный свет, который так слепит глаза, что хочется убежать обратно… И одновременно остаться, подставив бледное лицо золотым лучам.
Страх был сильнее этого странного чувства.
Кара никогда бы не призналась, что ей страшно. Она бы лучше умерла, чем сказала бы, что боится Нарнии и того, что ее там ждет! Ведь в Теребинтии ей жилось относительно неплохо. Травница кроме дома завещала ей и дело: девушка жила в отдалении от других людей, не особо часто с ними контактируя, что отвечало ее нраву. Также ни у кого не вызывало удивления то, что она часто пропадает в лесу, ведь к тому Кару обязывала ее работа… Да и родной лес, чьи тайны были ей известны, значил для нее слишком многое, чтобы покидать его и отправляться навстречу неизвестному. Он был частью Кары, ее душой, неотъемлемым куском сердца. Кажется, отрежь – и потечет кровь… Как во время расставаний с кареглазым королем, ибо в его отсутствие Кара не находила себе места. Будто что-то, ставшее таким привычным, что его и перестали замечать, вдруг исчезло, оставив после себя сосущую пустоту. Это ощущение было девушке незнакомо, и она задыхалась, уходила в лес на несколько дней. Но даже он не помогал, хотя обычно исцелял любые раны. Влажный воздух не радовал, нежные касания веток и шуршащие под ногами листья не приносили долгожданного покоя. Только ветер, прилетающий с моря и шепчущий на ухо тихую песню, приносил вместе с вестями и долгожданное облегчение. Кара словно научилась различать слова его мелодичной баллады, и ее срывало с места, несло туда, на берег моря, где качался на волнах корабль с алыми парусами.
Их первые встречи стали своеобразным ритуалом, переродившимся у местных жителей в красивую легенду. Свидетелей этого трогательного момента воссоединения существ из двух совершенно разных миров было мало, но народная молва с лихвой компенсировала это фантазией. В Теребинтии шептались, что знаменитый ведьмин рыцарь, обладающий магической силой все на свете знать, попал в плен дремучей чаще, и та встречает его каждый раз в образе девушки в сером плаще и забирает в свое царство, спрятанное в лесной глуши. Кара слышала эти сказки, на которые суеверные крестьяне горазды, и усмехалась – ведь в бедной травнице, изредко посещающей деревенский рынок, никто не признавал ту самую «душу чащи». Одно было верно – сама природа шептала своей безутешной дочери о возвращении Эдмунда, и та бежала со всех ног, не понимая, зачем так торопится, какая сила стискивает сердце так нещадно. Ведь в это время самой ужасной мыслью было – а вдруг ветер обманул, вдруг ошибся, и горизонт пуст?..
Ее король всегда возвращался, и глядя в его глаза, Кара чувствовала себя счастливой. Цельной, ибо с течением времени все больше места он отвоевывал в ее сердце. Чаща с неохотой отпускала ее душу, привязывающуюся к Эдмунду Справедливому со всей страстью, с жаром и огнем, пред которым не устоят никакие стены. И рядом с ним становились неважными все страхи, что мучили ее. Ведь кто она? Бедная необразованная девчонка из Теребинтии, безродная, да еще и ведьма. А кто он? Один из четверки великих королей Нарнии, победителей Белой Колдуньи, тех, кто принес в далекую страну Аслана мир и процветание! Что скажут его родные? Они наверняка не одобрят такой выбор, уж государь, о котором ходили легенды, точно не оценит. Кара никогда бы не призналась, что не уверена в том, что его достоина. Не позволяла гордость, вечное ее проклятье. И на его призывы поехать с ним звучали бесконечные отказы, за которые себя Кара и хвалила – ведь все равно ничего не получится, и втайне ненавидела. Вся рассудительность пропадала, когда Эдмунд отпускал ее руку и уходил… Каждый раз казалось, что он не вернется и эта встреча последняя, что ее упрямство и глупые, теперь уже глупые сомнения истощили его терпение. Больше король не придет, ибо люди лгут, всегда лгут – это шептал Каре лес, утешая ее и приглашая в свои объятья, не те, которых просила душа. Прохладные, а не теплые, живые, в которых она нуждалась.
Но он приходил. И это служило девушке исцелением. Эдмунд решил взять ее измором, и это работало. Неизменные встречи – ведь что бы ни случилось, юноша всегда приезжал, уверяли Кару в том, что ему-то верить можно. Даже нужно, как подсказывает сердце, в котором он отвоевывал все больше места!
И однажды ведьма решила, что все. Когда Эдмунд приедет снова и повторит свой вопрос, а это уже стало их традицией – препираться на сей счет, она соберет волю в кулак и ответит заветное «да». И уедет из родной Теребинтии, уедет в далекую Нарнию, где кроме него у нее не будет ничего. Девушка напомнила себе об этом намерении и на всякий случай плеснула в лицо ледяной водой из родника. По коже тут же побежали мурашки, а по кристально-чистой лужице – круги. Даже летом ручей не становился теплее. Кара шмыгнула носом и мельком взглянула на свое отражение, на редкость здоровое и сияющее. Еще бы, ее переполняла энергия, ведь дар колдовства ей был отпущен могучий… Только вот пользовалась им девушка нечасто.
Она ведь так и не научилась толком пользоваться своими способностями. Слишком боялась выдать себя, навлечь на Эдмунда беду и вновь оказаться на пылающем костре, ведь теперь ей было что терять… Кара встряхнулась, поднялась на ноги и подхватила с камня плетеную корзину. Можно подумать, вся ее жизнь состоит из страха! Скоро все наверняка изменится, да, так и есть!
Девушка отряхнула простой плащ от лесного мусора и зашагала по направлению к ближайшей деревне. Трава будто тянулась к ее ногам, а ветви деревьев, нежно касаясь кожи, отпускали с сожалением и печалью. Лес был обижен на Кару за то, что та перестала отвечать ему взаимностью. Он ревновал ее к нарнийскому королю, который должен был скоро приехать – ведьма чувствовала это. Она остановилась и, прикрыв глаза, отдала лесу совсем немного своей силы, прося прощения за отступничество. Мощи в ней было много, она бурлила в крови, не находя выхода. Кара спускала ее потихоньку, не желая наследить и привлечь внимание к цветущему лесу. Однако и этой толики хватило, чтобы ветви ближайшего дерева расправились, налились силой. Листья зашелестели, сверкая изумрудом, а содранная кем-то кора выросла вновь. Ведьма чуть усмехнулась, вытирая выступившую на лбу испарину. С ее щек мигом сошел слабый румянец – не требовалось многого, чтобы почувствовать головокружение. Эдмунду ее заигрывания не особо нравились, и хотя он не возражал и лишь наблюдал со стороны, это неодобрение и беспокойство можно было ощутить физически. Но не беспокойство за себя, а за нее. За ее жизнь…
Вспомнив о юноше, девушка передернула плечами и продолжила свой путь. Скоро он приедет, а встречать гостя с пустыми руками невежливо – эту простую истину полудикой девочке внушила старуха-травница. Все-таки ворчливая бабка немало сделала на благо своей ученицы. Она была единственным человеком кроме Эдмунда, к кому Кара испытывала теплые чувства. Только теперь к ним примешивалось еще одно, в отличие от согревающей любви горькое и тоскливое. Скорбь.
Девушку в деревне знали хорошо. Изредка в ее дом заходили крестьяне за целебным отваром или советом. Так что бедный рынок, на котором Кара обычно затаривалась, был полон знакомых лиц. Но сегодня, в такой чудесный день, полный томительного ожидания новой встречи с Эдмундом, на них были написаны тревога и волнение. Казалось, ужас отпечатался в каждой морщинке, в каждом взгляде. Девушка с изумлением и непониманием замечала слишком нервную походку крестьян, а столпотворения на улицах и гудящий хор голосов и вовсе заставили ее занервничать. Побывав на публичной казни в качестве отнюдь не зрителя, Кара настороженно относилась к большим скопищам людей. Особенно когда они держат в руках факелы и идут в лес. Вот и сейчас ей захотелось как можно скорее вернуться домой.
