- Что с Вами, уважаемый филин? – полюбопытствовал Корин. Обращаться к разумной птице как-то иначе ему было неловко. – Вы какой-то… Потрепанный.
- Это все тархистанский кот, будь он неладен, - проворчал Меар. Принц неуверенно протянул руку, и птица сощурилась, позволяя коснуться своих перьев на груди, мягких, точно пух. – Накинулся ночью из темноты. Бессовестная тварь…
- Вот как? – нахмурился Питер. – Лорд Доган, не объясните ли…
- Прошу прощения. Бархатные коты ведут ночной образ жизни, а нрав их свободолюбив, потому мы его и выпускали, - ответил мужчина и добавил холодно: - Больше подобного не повторится.
- Уж постарайтесь, влиятельный лорд, - довольно звучно произнес Меар. – Я не сломал этому ничтожеству шею лишь из уважения к Вашей делегации, ибо разделяю мнение господина моего, короля Эдмунда…
- И каково же оно? – спросил тархистанец невозмутимо. Филин щелкнул клювом и уставился на него неподвижным взглядом желтых глаз, в которых невозможно было ничего прочитать.
- Первый раз дается предупреждение. Во второй же… Да не попадется мне Ваш кот во второй раз, иначе конец его будет печален.
С этими словами мудрая птица взмыла ввысь, чем вызвала восхищенный вздох у Корина. Остальные его восторга не разделили. Доган и нарнийские правители прекрасно поняли, что же Меар имел в виду, да и король Лум явно обо всем догадался. Воцарилось неприятное молчание, которое разрушил печальный вздох принца.
- Что случилось? – спросила у него Сьюзен. – Отчего ты так печален?
- Жалко, Арханна не смогла прийти, - грустно сказал мальчик. – Она так хотела…
- Не переживай, она решила поберечь себя. Ведь она еще слаба после болезни, а на улице довольно прохладно, - Сьюзен поправила на принце его теплую курточку и улыбнулась. Питер тихо заметил, что благоразумие – хорошая черта, к которой следует стремиться. Тем же Люси и Эдмунду, для которых приключения были порой важней здоровья… Для младшего же короля в данный момент победа была дороже всего. Взгляд, который он кинул на Рабадаша после очередной жеребьевки, сказал Питеру все. Внутри у него сразу похолодело. Царевич Тархистана выпал брату в соперники не в финале турнира, а лишь в предшествующем ему поединке.
Перегорит. Точно перегорит. Верховный король надеялся, что огонь, пылающий у юноши в сердце, доведет его до самого конца и принесет ему победу, ведь вызывал его все равно Рабадаш, сколько бы людей ни стояло у него за спиной. Именно в нем Эдмунд видел соперника, главного своего врага, и не было у Питера сомнений, что у Рабадаша-то брат выиграет. Он явно лучше умрет, чем позволит вновь себя обойти!.. Но вот что будет дальше?
Трибуны заревели, когда противники стали напротив друг друга. Государь Нарнии глубоко вздохнул, унимая бьющееся в груди сердце. Да он волнуется больше Эда, черт возьми! Питер сжал кулаки, пытаясь взять чувства под контроль, но невольно ахнул, когда дали сигнал к началу и Рабадаш кинулся в атаку.
Царевич, кажется, прекрасно понимал, что соперник его будет рвать и метать. Оттого и решил не давать ему возможности начать атаку. Рабадаш был крупнее и тяжелее Эдмунда, по комплекции он напоминал Питера. Воин сразу же пошел вперед, тесня нарнийца, заставляя его отступать, и зрители подбадривали его своими криками. И Эдмунд отходил назад, парируя удары, ведь единственная ошибка может стоить ему победы. Он выжидал, пока Питер стискивал кулаки, впиваясь ногтями в собственные ладони. Верховный король видел, насколько близко порой проходит лезвие меча Рабадаша от шлема брата, с какой силой тот бьет щитом о щит, надеясь дезориентировать противника, с каким яростным напором идет вперед… В этот момент Питер жалел, безумно жалел о том, что не стоит там, на месте Эдмунда, а вынужден наблюдать за боем с трибун и мысленно подбадривать младшего короля.
И тот резко отпрыгнул назад вместо того, чтобы парировать удар. Меч царевича вонзился в рыхлый песок, а сам Рабадаш охнул и прогнулся в спине до болезненного хруста. Кончик клинка Эдмунда просвистел у самого его носа – кажется, южанин очень пожалел о том, что выбрал шлем без забрала. По трибунам прокатился потрясенный вздох: только гибкость спасла Рабадаша от проигрыша. Питер заскрипел зубами – брат был так близок к победе!.. И не собирался давать противнику передышку. Король сразу кинулся вперед, перехватывая инициативу, и теперь уже царевичу пришлось спешно отступать. Однако ни один из ударов нарнийца не достиг желаемой цели. Тархистанец был силен и опытен. Так просто допускать роковую ошибку он не собирался. Следующую атаку противники предприняли уже вместе.
Чем дольше длилось это противостояние, тем сильнее Питер переживал как за его исход, так и за будущее всего турнира. Эдмунд убивал все силы на то, чтобы преодолеть этот этап, но что у него останется тогда на финал? В то же время он не сможет победить, не выложившись по полной с Рабадашем, который превосходит его в физической мощи и так же не собирается уступать. Если Эд и вывернется, то окончательно выдохнется… Плохо дело. Верховный король закусил губы, не в силах оторвать взгляда от ристалища. Кажется, все трибуны затаили дыхание, наблюдая за скрещивающимися клинками и вслушиваясь в звон мечей о щиты и доспехи.
Но вот Эдмунд вдруг замешкался, и Рабадаш сделал широкий шаг вперед, едва не выбив меч у него из руки. Однако король увернулся и нанес удар сбоку. Царевич изогнулся невероятным образом, парировал его, но потерял равновесие и упал на песок – в такой желанной близости от противника! Питер невольно приподнялся, как и многие из зрителей, всем сердцем устремляясь туда, на поле боя, где юноша метнулся к упавшему царевичу, поднял меч, собираясь выбить у того из рук оружие…
По трибунам прокатился пораженный вздох, такой оглушительный и потрясенный, какого Орландия еще не слышала.
- Почему он остановился? – воскликнул Корин, не понимая, что происходит. Мальчик крутил головой, смотря то на побледневшую Сьюзен, то на вскочившего на ноги Питера, то на отца, вдруг расплывшегося в усмешке. Принц совсем растерялся, ведь младший король вместо того, чтобы разоружить Рабадаша, вдруг опустил свой меч и равнодушно отошел назад, позволяя сопернику подняться на ноги!
- Я ведь говорила, Питер, что добром это не кончится… – выдохнула Сьюзен.
- Отец? Я не понимаю… – жалобно протянул Корин, видя, что нарнийские друзья не собираются ничего объяснять. Лум обернулся к Питеру, сжимающему в бессилии кулаки, и будничным тоном заметил:
- Ваш брат умеет выплачивать долги.
- Спасибо, - ответил тот, и на щеках его заиграли желваки. Король Орландии же поманил к себе сына и объяснил:
- Король Эдмунд пощадил Рабадаша, будто видит такую победу над ним себя недостойной. Так обычно поступают благородные воины с уступающими им соперниками. Только им великодушно дают подняться и продолжить бой, - мальчик испуганно посмотрел на ристалище, где царевич медленно встал, повернутый спиной к равнодушно ожидающему его нарнийцу. – Теперь Рабадаш равно что проиграл. Победит – так это благодаря милости соперника. Проиграет – невзирая на предоставленный второй шанс. Ведь так, лорд Доган?
- Устами Вашими глаголет истина, - изрек тархистанец, сверкая глазами, но более ничего не сказал. Он молча наблюдал за тем, как Рабадаш гневно отпихивает в сторону судью, который засомневался в его способности продолжать бой. Бедолага приостановил поединок и полез проверять, не пролил ли царевич кровь, за что и поплатился.
Рабадаш был в ярости, Эдмунд видел это и не мог сдержать довольной усмешки. Благо, за забралом шлема ее никто не видел. Приятно, не так ли? Такой же удар по гордости самого короля ты нанес, бесчестная тварь, и сейчас за это расплачиваешься. Нарнийскому правителю не нужно готовить грязные западни и идти на обман – достаточно лишь указать врагу его истинное место, и тот впадет в животную, дикую ярость, которая сейчас клокотала в почерневших глазах царевича. Он просто отшвырнул судью в сторону и с ревом бросился на соперника, не дожидаясь сигнала к возобновлению боя. Первая ошибка!
