«Потез 75» выполняет вираж с выпущенными закрылками

«Потез 75», оснащенный ракетами Т-10 и узлами для двух ПТУР

Окончательный вариант самолета с новым фонарем кабины оператора

«Потез 75» активно эксплуатировали до начала осени. 2 сентября Редон возвращался на нем в Париж после инспекции учебного центра ALAT в г. Тарбэ. Самолет пилотировал весьма опытный пилот ажюдан-шеф (воинское звание, соответствующее прапорщику) Люсьен Гэ (Lucien Gay). Машина шла на высоте около 300 м, и примерно через час полета потребовалось преодолеть достаточно крутые горы. Едва Гэ собрался набирать высоту, как двигатель дал первый сбой. Летчик бросил взгляд на приборную доску, но не увидел ничего тревожного. Однако обороты двигателя продолжали падать, а вскоре он и вовсе заглох. Требовалось срочно садиться, но впереди были горы... Благодаря своему мастерству и отменным качествам самолета, пилоту удалось развернуться на 90° на малой высоте и с неработающим мотором совершить посадку на первом подвернувшемся лугу. Колеса коснулись мягкой земли, благодаря носовой стойке машина не скапотировала, и всё бы обошлось, если бы не мокрая трава.

Самолет проскользил по ней с заторможенными колесами, пока не врезался в живую изгородь, основу которой составляли подстриженные молодые дубки. Выглядевшие чахлыми деревца оказались серьезной преградой. Консоли крыла отломились, искореженная машина перевернулась и, наконец-то, остановилась. От удара Редон потерял сознание, но, быстро очнувшись, смог покинуть кабину через разбитое стекло. Летчик тоже был жив, но повредил руку и оказался зажатым на своем месте. Хотя генералу удалось призвать на помощь трех человек, но их усилий оказалось недостаточно, чтобы высвободить пилота. А времени на его спасение оставалось все меньше. Вытекавший из пробитого бака бензин попал на клеммы поврежденного аккумулятора, произошло возгорание, а за ним и взрыв паров. Несчастный Гэ погиб под обломками.

Говоря о значении «Потез 75», французы утверждают, что спустя четверть века его концепцию (бронированный противотанковый самолет с управляемым вооружением) использовали американцы при создании своего штурмовика А-10 Thunderbolt II, у которого судьба, как нам известно, сложилась куда более удачно.

Potez 75 борт. F-WGVK, март 1955 г.

Внизу: Potez 75 борт. F-ZWSA, август 1954 г.

Варианты Potez 75

Юрий Курлин/ Киев

Фото из архива автора

Подготовку к серийному выпуску тяжелого военно-транспортного самолета Ан-22 «Антей» развернули в начале 1960-х годов на Ташкентском авиационном заводе им. В. П. Чкалова. Освоение производства уникальной машины поставило ряд сложных задач, многие из которых пришлось впервые решать в практике советского самолетостроения. Были существенно увеличены производственные площади предприятия, осуществлена модернизация станочного парка, внедрены современные технологические процессы. К примеру, завод освоил изготовление силовых шпангоутов фюзеляжа из крупногабаритных поковок длиной до 5 метров и массой более тонны каждая. Разработанные и опробованные в Киеве инновации внедрялись в серийное производство при непосредственном участии специалистов филиала ОКБ Антонова на Ташкентском авиазаводе.

Совместными усилиями многие проблемы были преодолены, и уже 16 ноября 1965 г., через неполные 9 месяцев после взлета опытного «Антея» (№ 01-01), из ворот сборочного цеха Ташкентского авиазавода выкатили первый серийный Ан-22 (№ 01-03). 27января 1966 г. этот самолет поднял в воздух экипаж Ю.В. Курлина. Ныне заслуженный летчик-испытатель Герой Советского Союза Юрий Владимирович Курлин продолжает трудиться на ГП «Антонов» в качестве летчика-методиста. Он подготовил цикл своих воспоминаний, и открывает его статья, посвященная непростому первому полету серийного «Антея».

Ю.В. Курлин и бортэлектрик М.П. Раненко возле первого серийного Ан-22 (на переднем плане справа налево). Париж, 1967 г.

В середине января 1966 г. мы, откомандированные в Ташкент испытатели ОКБ Антонова, с нетерпением ждали взлета серийного «первенца» — Ан-22 (№ 01-03). Позади — два месяца наземных испытаний: проверка опытной силовой установки, рулежки, пробежки и другие процедуры, которые проводятся в процессе подготовки нового самолета к первому полету.

Утром 27 января на аэродроме Ташкентского авиазавода собралось много начальников — местных, киевских и московских, которые хотели лично «принять экзамен» у производственников и увидеть в небе новейший советский самолет-гигант, который существенно превосходил американского конкурента—Lockheed С-141 Starlifter.

Наконец, разрешение на взлет получено. Мы запускаем двигатели и делаем контрольную пробежку по взлетной полосе — все работает четко. Занимаем исполнительный старт и начинаем разбег. Силовая установка — модернизированные двигатели НК-12МА с опытными соосными воздушными винтами, уверенно разгоняет самолет до скорости отрыва.

Самолет в воздухе! Убираем шасси, и тут возникают неприятности — обороты восьми громадных винтов начинают «раскачиваться», что угрожает помпажем с последующим отказом и даже пожаром двигателя. К слову, именно так случилось при испытании двигателей на Ту-95. Трое из членов экипажа не смогли покинуть этот самолет и погибли вместе с ним.

Тахометр третьего двигателя показывает, что диапазон колебания оборотов его винтов достиг предельных значений. Даю команду выключить этот двигатель. Винты останавливаются, но бортинженер уже указывает на первый двигатель, где также идет сильная «раскачка» оборотов. Лететь с двумя неработающими двигателями опасно, поэтому говорю бортинженеру: «Выключить только в случае пожара!»