Виктор быстро сложил пальцы в фигуру «докко», вызывая в глубине легких вибрации, которые несведущие европейцы называют заклинаниями. На самом же деле это просто набор звуков, соответствующих ритму вселенной и помогающих воину сконцентрировать силы.

– Он бай ши ра ман та я со ва ка…

Пальцы Виктора изменили положение, сложившись в «дайконго», помогающее направить удар в нужную сторону.

– Он и ша на я ин та ра я со ва ка…

Словно почувствовав что-то, спираль времени вздрогнула. В остекленевших глазах Михи Черного мелькнула мысль. На его лице отразился неописуемый ужас. Он с мольбой посмотрел на Виктора.

– Это аномалия…, – прошептали его губы. – Петля…

«Я вижу», – подумал Виктор, изо всех сил продолжая удерживать пространство и не давая ему окончательно свернуть время в жуткий водоворот. Его пальцы сплетались в немыслимых комбинациях, дергая за нити невидимого мира, которыми было пронизано всё пространство Зоны. Почему же он сразу не вошел в сферу Второго внимания и не посмотрел, куда он попал? В этом месте, называемом Зоной, время, пространство и немыслимые пучки потусторонних энергий составляли жуткий коктейль, не имеющий ничего общего с привычным миром. И сюда люди ходят по собственной воле? Безумцы!

Наконец Виктор почувствовал, как постепенно пропала давящая тяжесть, невидимым обручем стягивающая его голову. Он знал – это не победа. Это отсрочка, потому, что человек не может в одиночку бороться с такими силами. Сейчас они просто отступили ненадолго, как удивленно пятится назад слон, чудом разглядевший вцепившуюся ему в палец мышь, которой он наступил на хвост. И кто предугадает, через мгновение или через минуту двинется вперед его нога, размазывая крошечное тельце в кровавую пленку?

Взгляд Михи снова был мертвым, никаким.

– Тебе в бар нужно зайти, – сказал он. – Полезное место. А для новичков вроде тебя так вообще необходимое. Туда матерые сталкеры часто заходят, подскажут, что да как.

– Спасибо, – сказал Виктор.

– Кстати, вот возьми, – произнес сталкер, протягивая внушительную пачку сторублевок. – Пригодится. В благодарность за то, что подсобил разобраться с бандитами.

– Не надо, – покачал головой Виктор. Он уже чувствовал – еще совсем немного, и выровнявшаяся гладь реки времени провалится уже не в воронку, а в черную и непроглядную бездну. – Пойдем. Смотри, в десяти шагах от нас открытые ворота. Просто соберись, прикажи своим – и пойдем.

Но сталкер повернулся и пошел к костру, возле которого сидели его напарники, неотрывно глядя в огонь. В их остановившихся глазах плясало отраженное пламя.

Виктор повернулся и пошел к выходу, ощущая, как за его спиной вновь начинает сворачиваться пространство. Тогда он побежал, осознавая, что лишь считаные мгновения отделяют его от провала во что-то страшное, гораздо более ужасное, чем обычная смерть…

Он выбежал за железные ворота и обессиленный упал на сухую траву. Бой с пространственной воронкой выпил почти все его силы. А за его спиной вновь трещали выстрелы и из кармана камуфлированной куртки сквозь помехи несся полный отчаяния голос:

– Всем, кто меня слышит! Нас окружила группа бандитов! Срочно нужна помощь!

– Как ты думаешь, почему бар назвали «Сто БЭР»?

Парень в рыжей толстовке задумался. Его сизый нос сосредоточенно уставился в стакан, на треть наполненный прозрачной жидкостью.

– Ответ ищешь? – ехидно поинтересовался неплохо экипированный сталкер, расположившийся рядом. – Как говорили древние, in vino veritas? Истина в вине?

– Отстал бы ты от человека, Репей, – посоветовал из-за соседнего стола боец в характерной черно-красной экипировке группировки «Борг». Одинокая сорокаваттная лампа, висящая над его головой, более-менее прилично освещала лишь вышитые погоны на плечах, квадратную челюсть да ручищи, смахивающие размерами на малые саперные лопаты, – остальное тонуло в тени. – Погоняло у тебя явно соответствующее. Не видишь, горе у него, ствол свой никак не найдет, душа не на месте. А сто БЭР – это та средняя доза, что ты за год в Зоне хапаешь – да и то если лазаешь по краешку Периметра, обходя аномалии за километр. Итого за четыре года безвылазно выходит сталкеру по-любому крышка, если он соответствующими артефактами не затарится и на радиопротекторы забьет. Критическая доза, острая лучевая болезнь – и привет родителям, отмучился, сердешный.

– Да я чо? Я ничо, – съехал с темы тот, кого назвали Репьем. – Я его отвлечь хотел, а то он по своему ружью тоскует, будто корову в карты проиграл. Эка невидаль. Ты давай к нам, чего в одну харю стол локтями давить?

«Борговец» недолго думая принял приглашение, захватив с собой наполовину опустошенную бутылку водки, стакан и стопку бутербродов на бумажной тарелочке.

– Угощайтесь, – произнес он, дополнив слова широким жестом.

– Вот это по-нашему, по сталкерски, – обрадовался Репей, разливая презент по стаканам.

– Не в ружье дело, – подал голос обладатель сизого носа, подняв на собутыльника напротив бессмысленный взгляд человека, всецело занятого вдумчивым лечением вчерашнего похмелья. – Скушно.

– Что есть – то есть, – согласился «борговец». – Выброс, сцуко, со дня на день саданет, а ты жди его как бомж поезда, когда же тебе благодать в кепку посыплется. Второй день здесь сидим, подмышки чешем. И в Зону не пойти – стрёмно, и тут сидеть тошно, уже сил никаких нет.

– Это точно, – согласился еще один сталкер, подойдя к компании из дальнего угла бара. – Примете четвертым? А то скучно в одну харю водку жрать, сил нет.

– Давай, Лысый, располагайся, мы тут как раз за скуку трём, – махнул рукой «борговец». – И бутыль общаковая кончается.

– Развеселить, что ль, вас, – задумчиво проговорил Репей.

– Ну, рискни здоровьем, – хмыкнул «борговец».

– Попробую, – кивнул сталкер. – Вот скажите, кто-нибудь из вас головорука видел?

– Я в-видел, – заплетающимся языком проговорил бедолага, горюющий об утрате ружья. – Он меня п-потом долго преследовал… по жидкому следу.

Репей хмыкнул.

– Так вот, прикиньте, научники доказали, что у головорука четыре руки! Ходит он на двух руках, еще две растут из плеч, а под хвостом растет недоразвитая нога.

– Весело, – кивнул «борговец». – Только я предполагаю, что у того головорука, которого яйцеголовые изучали, не нога из задницы росла, а непереваренный разведчик группировки «Воля» наружу лез.

– Или там п-прятался, – высказал свою версию безутешный владелец утерянного ружья, изучая на просвет содержимое пустого стакана на предмет, не осталось ли там чего. – Он же разведчик, ему положено.

– Или так, – согласился «борговец». – Под хвостом прятаться у того, кто посильнее, для «вольных» завсегда самое милое занятие.

– Да уж, повеселить не получилось, – с тоской протянул Репей, по-хозяйски забирая бутыль, которую принес Лысый. – Хоть бы подрался кто. Или девки приехали, что ли. Говорят, после того как у Всадников «Фотошоп» свистнули, их банда развалилась и многие из ихних телок с фенакодусов на нечто другое пересели. И красивые-е…

– Угу, – угрюмо отозвался «борговец», между делом считая «бульки», выплескивающиеся из узкого горлышка привнесенной в общак стеклотары. – Только после твоих всадниц многих сталкеров девки вообще потом не интересуют. Они ж фонят что твой Саркофаг. Вроде и облегчение почувствовал, и в то же время за час удовольствия те самые сто БЭР и хапнул. Может, потому бар так и называется, что они сюда частенько заглядывают.

– Не, сегодня не заглянут, – сказал парень в толстовке, смачно вгрызаясь в бутерброд с колбасой. – Они чо, блаженные перед… ык… выбросом по Зоне шататься?

– Ты или колбасу хавай, или говори, – посоветовал «борговец». – А насчет ста БЭР давай у бармена спросим, он уж точно знает, с чего евонный кабак так называется.

Но осуществить свой план воин «Борга» не успел. А Репей, перестав сцеживать из опустевшей бутылки в свой стакан последние капли, вдруг аккуратно отставил ее в сторону. Но не под стол, как принято, а именно в сторону, на край стола. При этом его расслабленный водкой взгляд вдруг резко обрел осмысленность и сфокусировался в районе лестницы.