– Дело было весной девяносто первого, – сказал он Мунину. – Мы с Одинцовым оказались в Эфиопии. Идёт гражданская война, страна разваливается, здесь такой народный фронт, там сякой народный фронт, провинция Эритрея вообще хочет отделяться – хрен поймёшь, кто с кем воюет. Вернее, все со всеми. Я тогда был кубинцем.

– Почему? – удивился Мунин.

– Потому что Куба изо всех сил поддерживала тамошнее правительство. Советский Союз официально не воевал, нас отправляли по-тихому как военных советников. Меня к кубинцам, а его, – Варакса кивнул на Одинцова, – к эфиопам. Выполняли боевые задачи… ну, тебя это не касается. Ошибочка вышла, и он мне ногу прострелил. Так и познакомились.

– После этого мы сразу оттуда ушли, – подхватил Одинцов. – Получается, ты накосячил ещё до нашей встречи. Причём так, что тебя искали двадцать пять лет, а теперь подключили Интерпол.

– Это хорошо, – вдруг сказал Варакса.

– Что хорошо? – не понял Одинцов.

– Что Интерпол меня ищет и что академики об этом знают.

– Лучше не бывает. – Мунин шмыгнул носом. – Раньше у нас хоть какие-то шансы были. Теперь нет. И бежать некуда.

– А мы бегать не будем, – бодро заявил Варакса. – Мы договариваться будем. И не с кем-нибудь, а конкретно с Псурцевым. Это его уровень, он всё сразу поймёт. Тем более в деле Интерпол замешан. Мы нас всех выкупим, ясно? Ну то есть выменяем у него на…

Варакса запнулся и помассировал пятернёй бритый затылок:

– Раньше рассказывать смысла не было, а сейчас очень длинно получится. В общем, есть у меня кое-что… Кое-какая информация. Можно сказать, бесценная. Мы грамотно сдадим её Псурцеву в обмен на гарантии, что к нам претензий больше нет. И дело в шляпе. Только, перед тем как с ним толковать, надо будет в Старую Ладогу смотаться.

– Порыбачить напоследок? – мрачно предположил Одинцов.

– Рыбалка – дело хорошее, – Варакса не принял иронии. – Может, ещё успеем, пока лёд крепкий. Учёного с собой возьмём, пусть привыкает. Поедешь?

– Поеду, – растерянно сказал Мунин. – А вы уверены, что?..

– Нормально всё будет! – перебил Варакса, встал и расправил плечи. – Договоримся с Псурцевым и сразу махнём денька на три. А сейчас давайте так. Вы спокойно сидите здесь, читаете книжки. Никуда ни шагу. Я в офис. Быстренько дела подчищу, пока мои ребята машинку готовят, и двинемся, помолясь. Добро?

За многие годы знакомства Одинцов усвоил: если Варакса что-то предлагает, значит, всё уже продумал. Спорить и сомневаться смысла нет. Детали выяснятся по ходу дела.

– Добро-то добро, – согласился он. – Скажи хоть, зачем едем.

Варакса подмигнул с порога, заправляя джинсы в высокие ботинки.

– Увидишь. Тебе понравится.

Салтаханов после разговора с Одинцовым засиживаться в бюро не стал и поехал в студию.

Затхлый дух от оператора был сильнее вчерашнего: видимо, остроносый мужичок никуда не уходил и кемарил прямо здесь, одетым. Правда, работу он проделал колоссальную.

– Ну что, – сказал он, потирая желтопалые лапки, – к сюрпризам готовы?

– К приятным, – уточнил Салтаханов и сел на крутящийся стул.

– Ещё бы! Но давайте с самого начала. Вот, смотрите.

Оператор передал Салтаханову несколько распечаток и пояснил:

– Есть у нас программýшка специальная, которая номера машин по записям считывает и автоматически запрашивает базу данных на владельцев. Марка, фамилия-имя-отчество, где зарегистрирован и так далее. Я тут собрал все тачки, на которых парня вашего могли привезти. Вряд ли он долго в машине сидел, когда подъехал, а может, и вообще сразу выскочил, так что получилось не слишком много.

Салтаханов пролистал страницы с размытыми чёрно-белыми картинками, выделенными номерными знаками и таблицами, куда программа свела собранную информацию.

– Пока сюрпризов не чувствую. Программу такую знаю, данные на сотню машин вижу, и что с того?

– Смотрим дальше, – продолжал оператор. – Вот все, кого мы с вами вчера отметили.

В следующей стопке листов были снимки – увеличенные изображения пешеходов на Кирочной, которые могли прикрывать Мунина, а значит, иметь отношение к убийству академиков.

– Я каждую картиночку вычистил, между прочим, – с некоторой обидой добавил остроносый.

Салтаханов поспешил похвалить отличную работу, не кривя душой: снимки и вправду стали читаться лучше.

– Так, а это что у нас? – спросил он и уже самостоятельно взял со стола очередную стопку распечаток.

– А это мы к сюрпризам как раз подходим. В торговом центре камеры современные и качество терпимое, плюс наши ребята кое-что наснимали, – оператор поскрёб в редких сальных волосах, вынул из рук Салтаханова листы и стал по одному выкладывать на стол. – Вот мужчина, про которого рассказала официантка. Сложение атлетическое, рост за метр восемьдесят. Куртка и рюкзак, джинсы заправлены в ботинки. В районе кафе его зафиксировали два раза – за полтора часа и за час до встречи. Лица не видно… Дальше – он же возле автомата, где оплачивают парковку. Та же куртка, джинсы и ботинки. Высокий, только рюкзака нет. Это за пять минут до встречи… Вот американка и тот парень, который её вывел на парковку. Тоже в капюшоне, но всё другое. Правда, рюкзак есть или торба какая-то, не разобрать. И наушники – молодой, наверное. Но точно не ваш парень с Кирочной – тот намного ниже ростом и щуплый… Вот они с американкой садятся в машину.

– Что за машина? – спросил Салтаханов.

– Она грязная очень, и камеры неудачно стоят. Вроде «вольво». – Оператор выложил на стол очередной лист. – Вот похожая машина на въезде. Это за полчаса до встречи. Тоже грязная, цвет и номера не читаются… А вот снова парень в наушниках за пять минут до встречи недалеко от кафе.

Салтаханов принялся рассуждать, раскладывая снимки на столе в хронологическом порядке:

– Первый, который постарше, прибыл часа за полтора и осмотрел место. Потом ближе к делу появился ещё раз, оставил официантке телефон и ушёл. Потом он же за полчаса до встречи въехал на парковку и стал ждать… Так… Молодой следил за кафе и сообщил, что появилась американка. Старый пошёл и заплатил, чтобы сразу выехать. Молодой перехватил американку у туалета и вывел на парковку, а старый тут же подобрал их и увёз…

– Ерунда какая-то, – резюмировал он, когда пасьянс был разложен.

– Почему ерунда? – удивился оператор. – Всё сходится, вы же сами только что сказали.

– Не может быть, чтобы они работали вдвоём. Это же серьёзные ребята. На такую операцию, да ещё когда на подготовку времени нет, нужно человек пять-шесть для начала разговора. И машин хотя бы две: одна основная, другая прикрывает… Нет, что-то здесь не так.

Оператор снова поскрёб ногтями череп. Надо было помочь не слишком опытному товарищу.

– Я в этой студии давно сижу и всякого насмотрелся. Ребята серьёзные, это да. Поэтому они наверняка изучили место заранее, а не за час до встречи. И знали, что там будут наши и что камеры кругом. Поэтому сделали вид, что их всего двое. Мы же лиц не видели, а в темноте все кошки серые, – он потыкал пальцем в распечатки, – тем более с таким качеством. Видно только, что ребята здоровые и одеты одинаково. Я ещё пару человек подключу, мы с недельку в спокойном режиме все записи покрутим и вычислим, сколько их на самом деле было, сколько народу их прикрывало… Но уже понятно, что работали как минимум четверо.

– С какой стати?

– Сейчас покажу, – дрогнул ноздрями оператор.

Он взял два снимка, специально отложенных на дальний край стола, и протянул первый Салтаханову.

– Вот машина на выезде. Рядом с водителем виден ещё кто-то. А мы с вами помним, что молодой и женщина сели сзади.

Салтаханов рассмотрел картинку.

– Хорошо, – согласился он. – Но всё равно получается, их трое, а вы насчитали четверых.

– Угу. По-вашему, за рулём сидит смуглый черноволосый кавказец с бородкой. Это не так.

Перед тем как передать Салтаханову второй снимок, оператор пояснил: