- Либо так, либо никакого голосования! – отрезает Дэрил.

- Какой же ты…! - выдыхает Мэгги. – Она только-только вернулась к нам. Ко мне! Она впервые за два чертовых дня подошла к нам. Патрисии и ко мне! Тебе совсем наплевать на нее? Наплевать на меня и Патти? Наплевать на всех нас? И на Бэт?

- Все! – Рик прерывает их решительно, видя, что еще немного и Мэгги с Дэрилом снова сцепятся друг с другом, как когда-то. – Мы голосуем. Только те, кто были в тюрьме. Соглашусь с Дэрилом. Это справедливо, если решение касательно Бэт примут те, кто ее хорошо знал.

Дальше все идет, так и планировал Дэрил. Неразлучные попугайчики Ри голосуют, разумеется, «за». Мишонн категорически «против». Он сам – «против». Рик – «за».

Разумеется, из самых лучших долбанных побуждений, как обычно.

Потом голосует Саша, на которую Дэрил почему-то боится даже смотреть сейчас. Потому что именно от Саши сейчас зависит дальнейший исход голосования. Потому что Кэрол всегда была на его стороне, и на этот счет у него нет никаких сомнений.

Потому что она знает. Именно она знает, как ему важно, чтобы Бэт знала правду о тех днях.

Саша колеблется. Он читает по ее поджатым губам и по бегающим глазам, что она никак не может определиться. Он видит, как на Сашу сейчас смотрит Мэгги. С такой мольбой в глазах, что даже у него самого что-то вдруг дрогнуло внутри.

Твою мать, Мэгс, не совсем честно давить на психику своими слезами и заламыванием рук!

И впервые он жалеет так сильно, что Тая нет с ними. Почему-то ему кажется вдруг, что Тайриз был бы против этого умолчания. В своих принципах Тайриз был намного сильнее сестры, едва ли бы он так долго колебался сейчас.

- Я против, - наконец говорит Саша тихо, и Дэрил чувствует себя так, словно выиграл главный приз сейчас. У девчонки все-таки хватило духа пойти против слез Мэгги и решения Рика. – Прости, Мэгги, но я не смогу… не смогу ей солгать.

- Никто не просит лгать, - напоминает Мэгги.

- А что, тогда делать, когда Бэт решит спросить? Притвориться глухими? – вмешивается тут же он, опасаясь, что она все-таки переубедит Сашу.

- У тебя иногда это прекрасно получается, Диксон. Когда тебе это надо, - бросает резко в ответ Мэгги. – Так что, думаю, для тебя это не составило бы труда.

- Кэрол! – прерывает их обмен любезностями Рик, обращаясь к последнему члену семьи, оставшемуся в живых с периода их жизни за крепкими стенами тюрьмы, который еще не подал своего голоса в общую копилку.

Что с тобой сейчас, Кэрол? Что ты видишь там, за окном, что даже не слышишь, что тебя зовет Рик? Что за мысли в твоей голове, что твои плечи так поникли?

Дэрил не может не вспомнить в этот момент, какой она была там, в Атланте. Словно у нее нет херова скелета в теле, и она вот-вот вся рассыплется от малейшего движения. Или словно у нее достали батарейки, как из электронной игрушки, и она больше не может ничего. Даже руками шевелит с трудом.

Она все же оборачивается к группе, и у Дэрила снова разгорается странное предчувствие, которое появилось, едва Мэгги открыла рот. Нет, это же Кэрол… Она не может не понимать, почему он так настойчив сейчас. Не может не понимать, что для него это настолько важно, мать его, что он идет поперек решения Рика.

- Бедная девочка, я до сих пор не могу представить, через что ей пришлось пройти прежде, чем она пришла сюда, - начинает она, и Дэрилу не нравится - охренеть как не нравится! - выражение ее глаз при этом. И то, что она смотрит на Рика. Не на него.

– Этот мир за стенами настолько ужасен, что не каждый может выдержать жизнь там и не сломаться. Мы все знаем это. Мы видели такое, что никогда бы даже в голову не пришло ранее. Если это удержит Бэт от… от срыва, то я за любое решение для этого. За любое. Ложь – наименьшее из зол, на что я готова пойти ради этого. Я – «за».

Охренеть! Охренеть, Кэрол!

Он чувствует себя последним дерьмом в минуту, когда Рик произносит:

- Значит… решение принято.

Рик обводит каждого взглядом и ждет, пока получит ответный кивок. Дэрил неохотно соглашается точно так же, как и остальные. Разве теперь у него есть долбанный выбор?

Когда все начинают расходиться, к нему вдруг подходит Мэгги. Дэрил не хочет с ней разговаривать, но она упрямо тянет его руку, вынуждая его обратить внимание на нее. Из-за этого он упускает возможность поговорить с Кэрол, которая виновато прошептав от двери одними губами «Прости меня», быстро выходит из гостиной.

- Я поступаю так, потому что люблю ее, - говорит Мэгги, пытаясь удержать его взгляд на себе. Заглядывая прямо ему в глаза. - Поверь, так будет лучше для нее. Ты не был здесь первые два дня и не видел… не видел ее. Ни ее страха, ни ее… холода к нам, ни ее обмороков. Ни ее приступа. Ты даже не знаешь, что сказали нам…, - она на мгновение умолкает, глядя куда-то за его плечо, а потом продолжает. – Я думаю, ты сам сейчас все узнаешь. Из первых уст, если можно так сказать. Приятного тебе времяпровождения, Дэрил!

Мэгс обходит его, поджимая губы, и он оборачивается, чтобы проводить ее взглядом до выхода из комнаты. И видит то, что заметила Мэгги.

На пороге гостиной стоит Джи. И в голове Дэрила возникают сразу несколько вопросов.

Какого хера она пришла сюда? Какого хера, когда здесь вся семья в сборе? Какого хера ему почему-то сейчас подмигивает рыжий из-за спины Джи?

Он вспоминает рубашки, лежащие аккуратной стопкой на его постели. У Джи всегда было все аккуратно и чисто. Именно аккуратно, мать его. Аккуратный домик, который она делила с одной из медсестер больницы Александрии. Аккуратный носик на не менее аккуратном личике. Аккуратная фигурка… и охренительно неаккуратный выбор мужиков…

- Я зайду к вам немного позже, - слышит он, как Джи говорит выходящей из комнаты Мэгги, и почему-то мгновенно вскипает при этих словах. – Мне нужно проверить состояние Бэт сегодня.

- Почему не Лю? Почему ты? – спрашивает Дэрил тут же.

- Потому что меня попросил ее родственник, - отвечает она ему ровным тоном, словно не замечая его настроения. – А еще потому что Лю – педиатр, а я врач общей практики.

- Общей – это типа всего по чуть-чуть? – спрашивает он со злой иронией в голосе.

- Да, наверное, что-то типа того для тебя, - отвечает она так же спокойно.

Иногда эта ее особенность оставаться невозмутимой охренительно действует Дэрилу на нервы. Но именно эта невозмутимость и привлекла его к ней, когда около полугода назад чуть не случилась беда внутри стен.

Один из жителей неожиданно умер от анафилактического шока, сожрав за ужином не то, что следовало, и обратился. Прежде чем они успели ликвидировать ходячего, тот успел покусать несколько людей, часть из которых в свою очередь тоже пошла после смерти на поиски человеческой плоти.

Именно после этого случая в Александрии было разрешено хранить в домах огнестрельное оружие. На всякий случай в будущем.

Он совершенно случайно оказывается рядом, когда Джи пытается ампутировать кисть одного из укушенных, повалив того на траву. Среди хаоса, творившегося вокруг, когда все носятся в темноте ночи, как курицы с оторванными башками, она кажется сделанной изо льда.