Мэгги! Мэгги! Мэгги!
Именно так стучит сердце Бэт, когда она внимательно осматривает надпись. Тер…инус? Потом видит сбоку будки выцветшие от солнечных лучей и промокшие от дождевых капель плакаты. Убежище. Каждый, кто придет, выживает. Терминус.
Каждый, кто придет, выживает… Мэгги…
Вера в то, что сестра жива, и она найдет ее в этом Терминусе, гонит Бэт вперед без усталости по рельсам. Она спит совсем мало, забираясь на деревья и привязывая себя к стволу. Она перестала охотиться и разжигать огонь. Она ест только то, что осталось в рюкзаке.
Быстрее. Быстрее. Быстрее. Стучит в ее голове. И сердце отвечает в такт – Мэгги, Мэгги, Мэгги…
На третий день рельсы неожиданно перегораживает толпа ходячих. Большая. Полуобгоревшие ходячие. Еле держащиеся на ногах, но уверенно куда-то бредущие. Бэт сразу же резко уходит в лес, но часть из толпы все же замечает ее. Пара десятков гонит ее между стволов деревьев по мокрой и размытой дождями земле. В одном месте она даже чуть не падает, когда ноги разъезжаются в скользкой жиже. Когда наконец остаются самые шустрые ходячие – недавно обратившиеся, еще сильные и быстрые, Бэт поворачивается к ним лицом. Расстреливает сначала несколько издалека, кривясь недовольно, когда пара стрел улетает мимо. Потом уже подпускает ближе и убивает ударом ножа. И падает устало на землю, когда все кончено.
Шестеро ходячих. Двое – с близкого расстояния. Она совсем без сил. Но довольна тем, что справилась… Безумно довольна.
Ты бы видел меня сейчас, вдруг проносится в голове, и она улыбается. Потом видит в отдалении между ветвями кустов дорогу. Ей нужно сейчас отдохнуть. Ей нужно убежище, где она может поспать целую ночь. Чтобы с новыми силами идти в этот Терминус. Искать Мэгги. Искать остальных. Потому что после того, как она видит надпись и эти плакаты, в ней впервые после той ужасной ночи на ферме, просыпается что-то светлое.
Вера. Вера в то, что все будет хорошо. Что все живы.
Они не могут умереть. Мэгги. Дэрил. И остальные, чьи имена и лица до сих пор скрыты во мраке от нее.
Дорога приводит к церкви, что на мгновение обескураживает Бэт. Она совсем не ожидала увидеть ее здесь, среди леса. Знак, поваленный на землю, говорит ей о том, что это церковь Святой Сары. Той самой, как вспоминает Бэт из Библии, что приветствовала Деву Марию и сестру Лазаря, Марию Магдалину, после скитаний по морю. Та самая, что помогла им добраться до твердыни земли в бушующих волнах… Святая Сара.
И снова внутри ощущение какой-то эйфории и света. Бэт чувствует, что вот-вот ее поиски завершатся, хотя не может объяснить, почему. Что-то случится… Бьется легко где-то в животе крылышками бабочек, не давая покоя. Что-то вот-вот случится…
Бэт трогает распятие на браслете перед тем, как забраться по доскам разрушенного крыльца в церковь. Аккуратно идет по проходу, переступая через трупы ходячих. Странные раны… Словно большим мачете. Или мечом…? А потом забывает про это, завороженная светом, льющимся через щели заколоченных окон и через цветное стекло. Этими высокими сводами. Такой знакомой атмосферой.
Последний раз она была в церкви до начала всего этого. С родителями и Шоном, приехавшим на выходные. Она даже помнит хорал, который выбрал для той последней службы пастор Джонас. Бэт присаживается на скамейку и вдруг начинает тихо напевать те строки, чувствуя благость внутри. Именно благость. То ощущение светлого и прекрасного, что приходит только в церкви.
А потом замечает светлое пятно на полу. Карта. Это карта! Она радуется, как ребенок. Ей очень нужна карта, чтобы ориентироваться на местности. И чтобы дальше спланировать свой путь. Как она раньше не подумала об этом! Ей же нужно найти карту. И компас желательно. Потому что все, что у нее есть сейчас - это смятая и рваная карта с обозначением Терминуса. Бэт сняла со щита будки, но та уже так истрепана после дождей, что на ней ничего нельзя прочитать, кроме тех названий, что набраны крупным шрифтом.
Она встает с места, подходит и подбирает эту карту, на которой замечает надпись. Слова сразу же отдаются в голове взрывом. Взрывом воспоминаний. Словно кто-то начал быстро крутить ручку проектора, демонстрируя ей всю ее жизнь, прежде скрытую мраком.
Все лица. Все голоса. Все. От начала и до самого конца. Каждый отдельный момент множит боль, стучащую сейчас в висках и отдающуюся в затылке.
Все. Даже тот проклятый разговор с Кэрол в госпитале, когда та очнулась…
Смысла искать Мэгги и остальных в Терминусе нет. Терминус не был убежищем, как ей рассказала Кэрол. Ловушка для тех, у кого еще осталась вера в хороших людей. В мире, где столько зла, нет места хорошему… уже нет.. В мире, где только сила имеет значение.
Вашингтон. Они все были готовы ехать туда. Все. Рик Граймс спасал свою семью, как когда-то она и сказала Мэгги на ферме. Она не была для него семьей. И это справедливо. Она понимает это. Она не была семьей для Мишонн. Не была семьей для Кэрол. Она не была семьей для неизвестной ей группы. Ни для кого из них она не была семьей. Допустим… допустим… Они не связаны с ней кровью и родством. Только событиями, которые пришлось пережить вместе. Только теми бедами и радостями, что переживали вместе.
Но она была сестрой для Мэгги. Она была ее семьей.
Мэгги не было в том больничном коридоре. Где ты была, Мэгги? Где ты была, когда я умирала там? Когда мне ты была так нужна… Где ты была? И почему ты не написала моего имени рядом с именем своего мужа на той будке? В него ты верила, Мэгги… В него ты верила. В меня нет.
И Дэрил…
- Что сказал, Дэрил, когда Рик согласился ехать в Вашингтон? Что сказал он? – взволнованно спрашивает тогда в госпитале Бэт. Почти раздавленная тем, что ее оставила сестра. Но Кэрол только отводит глаза в сторону. Всего на короткий миг, который рушит все. И Бэт уже неважно, что Дэрил так отчаянно искал ее в Атланте, как спешит рассказать ей Кэрол потом. Потому что не будь той случайно встреченной машины, он тоже встал и поехал бы в этот Вашингтон. Как все они. Как Мэгги… Он бы тоже оставил ее.
Никто не верил в нее. Никто не верил, что она жива. Что она по-прежнему дышит. Борется за свою жизнь. Никто не верил, что она сильная, что может выжить. Никто не верил, что она сильная…
Там за стенами, ты либо мертва, либо чье-нибудь бремя, заботливо напоминает резкий женский голос.
Она была никем… Никем… Ничто…
Новому миру нужен Рик Граймс. И совсем не нужна Бэт Грин…
На карту падают капельки влаги и крови. И только тогда Бэт замечает, что плачет, и что у нее идет носом кровь. А потом видит пустые бутылки из-под вина, стоящие аккуратным рядком возле одной из стен. Чудом уцелевшие в той заварушке, что, судя по трупам, когда-то была в церкви. Она смотрит на эти бутылки и представляет, каким был тот ужин… со смехом… с улыбками… с радостью…
Она была никем… Никем… Ничто…
Бросает карту на пол. И уходит прочь из церкви. Несмотря на голос отца, яростно вскрикнувший в ее голове, чтобы она остановилась сейчас же.
Не уходи от света, Бетани. Не уходи от веры. Остановись сейчас же! Оглянись вокруг! Без веры нет жизни… без веры нет жизни! Бетани Грин!
