— Торин храбр, вот и все, — каким-то извиняющимся тоном произнесла гномка. Подняв взгляд к Ниар, Королева Эребора улыбнулась. — И тебе это нравится, не так ли? Ты ведь воин, многое повидала. Могу предположить, что смелость ты уважаешь. Кстати, я ведь тебе не представилась. Меня зовут Осаа. Остальное ты и так знаешь.

Красная Колдунья смерила собеседницу холодным взглядом. Красивой подгорной жительнице, такой величественной и грациозной в движениях, с именем не повезло так же, как и Ниар. Словом «осаа» гномы ласково называли шперак. Девочкам такое имя давали в тех случаях, когда хотели видеть в них сильных, мужественных женщин и мудрых, терпеливых матерей. Однако вряд ли кому-то понравилось бы зваться «наковальней», пусть и маленькой. Хмыкнув, наследница Барад-Дура коротким движением заставила Арго остановиться.

— Знаете, мужество и здравомыслие зачастую конфликтуют друг с другом, — произнесла Ниар, слезая с лошади. Похлопав Арго по шее, сняла с седла подвешенную на крючок флягу с водой. — И из двух этих добродетелей я искренне уважаю лишь здравомыслие. Так что определенно точно, Торина я считаю самоуверенным дураком…

Отхлебнув воды, принцесса Ангбанда посмотрела в лицо гномке. Королева Эребора молчала, загадочно улыбаясь. В ее синих глазах плясали хитрые огонечки, а уголки губ подрагивали в нетерпении. Казалось, что мать прославленного неудачами Короля-под-Горой пыталась удержать в себе рвущийся наружу смех. Не находя в собственном утверждении ничего забавного, Ниар вернула флягу на законное место, отерев руки о штаны. Моргнув, Красная Колдунья отвернулась от спутницы, взгляд обращая к горизонту.

Торина Дубощита наследница Барад-Дура не уважала. Его лишенные степенности действия ставили Ниар в тупик: только безумец по разумению старшей Миас мог решиться отбить огромную крепость у дракона, не имея при этом армии и не владея магией. Король-под-Горой, бежавший из Эребора много лет назад, воспринимался старшей дочерью Мелькора как взбалмошный и эгоистичный ребенок, который бился головой о стену, требуя вернуть некогда утраченный дом. Ничем не подкрепленная уверенность в собственных действиях лишь подчеркивала безрассудство упрямого эреборца. И все же было что-то в действиях мрачного синеглазого гнома необычное, что-то яркое и неповторимое…

— Знаешь, ведь это ты сделала Торина таким, каков он есть, Ниар. Если помнишь, Смог кинулся на Эребор по твоему наущению, а заветный ключ вместе с картой попал к Гэндальфу твоими стараниями. Лишь яркими и сладкими речами ты разрушила жизни тысячи гномов, лишив их родины, крыши над головой, семей, друзей, родственников. — Осаа говорила медленно, и каждое ее слово холодными снежинками ложилось на разгоряченное сознание наследницы Барад-Дура. Красная Колдунья, не перебивая гномки, сглотнула. В сердце полыхало пламя, сжирающее Ниар изнутри. Всякий раз, представляя боль своих жертв, тем или иным образом попавших под жернова давно бушующей войны между Валар и Мелькором, старшая Миас испытывала ни с чем несравнимую тоску. — Да, тебе действия Торина кажутся наивными и глупыми, лишенными смысла и неоправданными с точки зрения результата. У сына моего сильное, горячее сердце. И ты, без всяких сомнений, его не уважаешь. Но восхищаешься им. Не так ли?

Ниар, прикрыв веки, вспомнила открытую, молодую улыбку Торина. Не было в ней печали и злобы, которые порой скользили в улыбке самой чародейки. И в глазах эреборца, бездонных и темных, не полыхало неутихающее пламя сражений. Каким-то образом юный Король не терял способности радоваться жизни и маленьким чудесам, которые порой происходили. Ниар, поморщив нос, обеими руками обхватила шею Арго, не желая смотреть Осаа в глаза. На вопрос гномки Красной Колдунье отвечать не хотелось, но, скрипя душой, девушка все же коротко и ясно произнесла:

— Да.

♦♦♦♦♦

— Да. Твои орки не вернутся, Азог. Для них это поход в один конец. Помни, однако, что цель наша – не Эребор. Наша цель – ключ. Именно его мы должны достать.

Орк молчал. Окидывая взглядом свое войско, он лишь иногда посматривал на эльфийку. Бессмертная стояла рядом, приосанившись, расправив широкие плечи. Похожая на капельку дождя, освещенную солнцем, Анаэль блистала чистотой добра и нежности. Так не похожая на своих подчиненных, она, тем не менее, вгоняла большую часть уруков в страх. Азог, переступив с ноги на ногу, нахмурился.

— Как ты собираешься провести нас к эльфийскому Королю, бессмертная? — гундабадский завоеватель не отрывал взгляда от подчиненных. Целых пять сотен доблестных воинов собирался послать к Эребору Азог. Прощаться с верноподданными смысла никакого не было. Большая часть морийских орков смерти не боялась, а в жизни кровожадные отродья Моргота видели лишь одну цель – убийства. И так как ближайший поход обещал стать кровавым побоищем, уговаривать пойти к Одинокой Горе никого не пришлось. — Твои сородичи ясноглазы, они видят днем лучше нас. Будет обидно, если армию нашу разнесут в пух и прах еще до того, как мы нападем на след Торина.

— Ох, Азог, на счет этого тебе беспокоиться не стоит, — Анаэль развернулась к бледному орку и доверительно положила свою ладошку тому на плечо. Владыка Мории от прикосновения вздрогнул: рука эльфийки источала нестерпимый жар, словно бы одетая в плотную перчатку, сотканную из огня. — Мои чары сокроют нас от недобрых взглядов, да и Лихолесье нам поможет. Старая магия Черного Леса палантином накроет и тебя, и людей твоих. Мы пойдем старой, заброшенной тропой, которую некогда использовали ненавистные тебе гномы. Дорога, которую многие из нас помнят под названием «Мен-и-Наугрим». Тракт этот опасен для обычных людей, но хорош для тех, кто в сердце своем таит злокозненные помыслы. Выйдем мы из Лихолесья намного южнее угодий Трандуила, так что придется поспешить.

Азог кивнул, но задавать лишних вопросов не стал. Новая союзница знала, что делала. Она четко и ясно отдавала приказы своим приземленным подчиненным, быстро решала конфликты, вспыхивающие то тут, то там, и к удивлению гундабадского завоевателя с легкостью выстроила армию в колонны. В бессмертной угадывался опытный стратег, прошедший через десятки сражений. Этот факт успокаивал встревоженного Азога.

Опустив голову, орк представил себе лицо своего заклятого врага. Как же удивлен будет Торин Дубощит, найдя в рядах приспешников своих предателя. И хоть молодому Королю-под-Горой привыкать к сложностям не приходилось, удар под дых такой силы мог сломить даже железную волю этого эреборского принца. Вкус мести казался Азогу сладко-горьким: вино расплаты, томившееся в темных и холодных погребах орчьей души, становилось гуще и насыщеннее. Аромат предстоящих деяний опьянял…

А небо над головой начинало хмуриться, предвещая дождь.

♦♦♦♦♦

А небо над головой начинало хмуриться, предвещая дождь. Арвен, накинув на голову капюшон, нагнала Илийю. Совсем еще молоденькая эльфийка беспечно напевала веселую песенку о драконе и принце, любимую всеми девушками Ривенделла. Тоненький голос раздольной и легкой мелодией флейты лился по северным опушкам Лихолесья. Птички подхватывали незамысловатый мотив баллады и вторили темноволосой красавице Нанивиэль. Юная подопечная Арвен совершенно не замечала мрачности окружающего пейзажа, открыто и наивно улыбаясь всему сущему. Старшая эльфийка устало опустила плечи. Как оказалось, воспитание подрастающего поколения было делом довольно-таки утомительным.

— Илийя, давай до угодий Трандуила будем ехать в тишине, — Дева Ривенделла обратилась к спутнице на синдарине. Мягкий звон эльфийской речи окрасил серость леса в яркие цветущие краски Лотлориэна. — Кажется мне, так будет лучше…

— Да ну ладно Вам, госпожа, — Нанивиэль, которую эльфы Ривенделла с легкой руки окрестили Илийей – «занозой» – широко улыбнулась Арвен. Еще детское лицо юной Синдар светилось любопытством и задором. — Что может случиться с нами здесь? Разве что с небес неожиданно свалятся волки, но так кони наши родом из Рохана. Ветром умчимся от злобных чудищ…