— Гэндальф, послушайте, а ведь книга девчушки, судя по всему, очень ценная, — скрипучий голос Балина отвлек Короля-под-Горой от приятных воспоминаний. Посмотрев на седовласого наставника, молодой наследник рода Дурина непроизвольно сжал в руках оплетенный кожей фолиант. В груди вновь появилось давящее, волнующее чувство чего-то… Чего?
— Возможно и ценная, — чародей приподнялся на месте, прочь прогоняя апатичность и грусть. Голубые, как льдинки, глаза Гэндальфа заблестели любопытством. — Дайте взглянуть на книгу, и, пожалуй, я скажу вам что-то более полезное, чем банальное «возможно»…
Протянув руку к Торину, Серый Странник замер. Король-под-Горой, скрипя душой, поднялся с места и нехотя отдал фолиант чародею. Последний, повертев в руках пухлый томик, что-то забубнил себе под нос. Несколько раз пролистав сборник легенд, проводник гномов, как и сам Торин пару мгновений назад, раскрыл книгу на развороте, всматриваясь в загадочную надпись. Молодой наследник рода Дурина выжидательно косился на Гэндальфа. А последний, к слову, отчего-то помрачнел и нахмурился.
— Ну, что там? — после непродолжительного молчания спросил Бильбо, поднявшийся с насиженного пенька. Встав подле Торина, мистер Бэггинс с нескрываемым волнением глядел на чародея. В руках держа глиняную трубку Ниар, полурослик сверкал глазами и иногда переступал с ноги на ногу. Поджав губы, наследник эреборского трона показательно сложил руки на груди. Выказывать собственной тревоги Торин не желал. Возможно потому, что причин для этой тревоги пока не находилось.
— Полагаю, это послание первого хозяина книги, адресованное его ныне бывшему обладателю, — Гэндальф отвечал неохотно. Вцепившись в фолиант обеими руками, волшебник вновь и вновь пробегался глазами по выжженным буквам неизвестного Торину языка. — Обращение сделано на Высокой Речи Нолдор, поэтому не удивительно, что вы, мои дорогие, не смогли прочитать и строчки. Язык эльфов запада сейчас почти никем не используется, в почете теперь синдарин, а не квенья…
— Но ты-то прочитать нам надпись сможешь? — Бильбо нервно шагнул вперед. Сидевшие вокруг гномы вмешиваться в беседу не торопились. Гэндальф, бросив на полурослика укоризненный взгляд, поморщился.
— Не думал, мистер Бэггинс, что Вам присуща черта излишней любознательности, — Серый Странник рукой прошелся по шершавой поверхности пергамента. — Но да, я могу прочитать вам слова послания. Сказано тут: «Око белое по небу плывет, следя за детьми своими пристально, с любовью. Кто ищет, тот искомое найдет, кто помощи попросит, ее отыщет. Не бойся тех, создание Двух Древ, кто выше гор Пелори смотрит. Что в будущем – известно лишь Творцу, но его слово, как яви тлен, плывущий на ветру, лишь тень былого. Твой сердцем и душою, Йарвейн Бен-Адар».
Гэндальф, дочитав, поднял глаза к Торину. Короля-под-Горой прошиб озноб. Чародей выглядел растерянным и удивленным. Вот уж кто-кто, но Серый Странник казался гному мудрым и знающим человеком, полным своих мистерий и темных, пропыленных веками загадок. Что же могло удивить Гэндальфа?
— Бессмыслица, уж простите меня за грубость, — громко произнес Дори. Сидевший подле него Бофур, усердно натирающий красное яблоко чистой тряпицей, снисходительно посмотрел на компаньона.
— Ну да, так уж и бессмыслица, — любитель шапок-ушанок заботливо спрятал сладкий яблоневый кругляш в свою сумку. Торин, слушая соратников, высказываться пока не хотел. Обмысливая реакцию Гэндальфа, Король-под-Горой вспоминал свои ощущения при чтении «Квенты Сильмариллион». Предложения, оплетенные тонкой паутиной магии, лились в душу радужными потоками едва ощутимого тепла и покоя. А сердце, тем не менее, билось в ритме волнения. — Откуда мы знаем, где побывала книжка Бильбо до того, как оказалась у Ниар? Девица не кажется мне слишком умной. Она, конечно, улыбчивая и легкая на подъем, но вряд ли воспитанница медведя может считаться знатоком истории Эндора. В простушке нет ничего, кроме простоты.
— А я бы не стал так категорично изъясняться, — уверенно произнес мистер Бэггинс, отнимая ото рта трубку. Торин, вздрогнув, посмотрел полурослику в лицо. Хоббит говорил о Ниар с восхищением и нежностью. Чудо чудное, диво дивное. Милому и не знающему невзгод обитателю Шира понравилась странная людская девица, разъезжающая верхом на гигантском вороном коне и выбивающая молотом по наковальне как кузнечный мастер. Душу молодого наследника трона Эребора сковал ярый, злобный холод. — Гэндальф, а кто такой этот самый Бен-Какой-то-Там? Ты случайно не знаешь?
— Случайно знаю, мистер Бэггинс, — Серый Странник, громко захлопнув книгу, поднялся с земли и отряхнул полы своего плаща. Торин, продолжая следить за проводником, хладнокровно смотрел Гэндальфу в лицо. — Это имя принадлежит некоему созданию, которого в Средиземье знают как Том Бомбадил. Он улыбчивый и веселый, любит петь песни и не пользуется оружием. Но кажется мне, мой маленькой друг, что девочка под покровительством Беорна не лишена своих собственных тайн. Ее знакомство с этой странной личностью меня озадачивает…
— Это еще почему? — в этот раз Король-под-Горой все же решил вмешаться в дискуссию. — Что не так?
— Я бы не сказал, что что-то идет не так, Торин, — чародей, приподняв руку с фолиантом, кивнул молодому наследнику рода Дурина. — Просто книга эта некогда принадлежала самому старому существу в Средиземье, могущественному, мудрому и смелому. Поэтому, полагаю, удивление мое оправдано. В любом случае, мне теперь придется вернуться к Беорну и расспросить его воспитанницу подробнее о происхождении книги. Сдается мне, милая хозяюшка, что разливала вам мед по кружкам, не так уж и проста. А в свете грядущих событий любая, пусть даже самая крохотная странность может оказаться важной. Мелочи, Торин. Именно мелочи строят мир.
♦♦♦♦♦
Именно мелочи строят мир. Ежедневные хлопоты простого люда, беззаботная болтовня женщин и грубые крики мужчин. Жизнь в полной красе, как считал сам Траин, можно было увидеть только во времена мира и покоя, созерцая шумные детские игры и кокетливые беседы молодых людей. Была своя степенная и возвышенная прелесть в простоте и тишине скучных будней. Тяжело вздохнув, гном устало отер запястья, оцарапанные толстыми обручами железных оков. К сожалению, умиротворенностью на склонах Мглистых Гор и не пахло.
— Простите, Ваше Величество, за цепи, — Анаэль стояла подле, тяжелым прямым взглядом оглядывая полчища орков, собравшихся в армию под предводительством Азога. Траин, фыркнув, окатил бессмертную недобрым взглядом. Со светловолосой чародейкой гном был знаком уже много лет. Младшая Миас казалась наследнику Трора добросердечной и чуткой. Старый гном, качнув головой, обругал себя за беспечность. Верить не следовало никому. — Но я вынуждена была сковать Вас, ради Вашей же безопасности. Орки не станут слушать меня, потому что по праву силы я не являюсь их владычицей. В меру собственной власти, я буду ограждать Вас от их нападок. Но прошу лишний раз не дразнить судьбу – бежать Вам все равно некуда, долго сражаться Вы не сможете, а смерть при попытке к бегству не считается доблестной. Поэтому, пожалуйста, наберитесь терпения, Ваше Величество. Вскоре все само собой образуется.
Траину захотелось громко рассмеяться. Да уж, образуется. Со времен Нандугириона гном ни дня не чувствовал себя в безопасности. Несчастного воина жизнь бросала из одного омута пагубы в другой: и если Саурон и его пытки показались Траину ужасным событием, то пленение светлой чародейкой представилось старому гному кошмаром наяву. Эльфийка, спасшая сына Трора от мучительной смерти в лапах назгулов, укрыла Короля-под-Горой от яростного взора Властелина Колец в темных перепутьях северных отрогов Мглистых Гор. Бессмертная исцелила израненное тело Траина, выходила его, накормила и обогрела. Чаще прочего в пещеру, где жил гном, заходил брат Анаэль – Талрис, принося с собой разные вкусности, купленные на людских ярмарках. Наследник Трора был эльфам благодарен, вопреки своей нелюбви к вечно юному народу. Не пытаясь убежать от покровителей, Траин лишь глотал свинцовые слезы, да вспоминал лицо сына порой. О возвращении в Эребор старый Король не думал. Стыд снедал его сердце. Живя рядом с чародеями Миас, гном слушал их речи и учил их язык, который дети Мелькора называли валарином. Первый десяток лет сын Трора искренне считал приютивших его эльфов бескорыстными добряками. Но потом он услышал из их уст правду. И все переменилось.
