♦♦♦♦♦

Белерианд должен был ожить. Даже если его новая жизнь могла начаться с изорванной тряпки на старом копье. Даже если возрождение подразумевало под собой низость, вражду и постоянные кровопролития. Ниар готова была пойти на что угодно. Отказавшаяся от себя как от чего-то уникального, теперь девушка воспринимала собственную личность неотъемлемой частью потерянной родины. По жилам ангбандки текла кровь Белерианда. В ней сохранялась его сила и красота – дикая, суровая, безудержная. Она сама стала Дор-Даэделотом и в глазах ее отражались холодные огни далеких северных раздолий.

«Мы отстроим Утумно, — проведя рукой по камню, Красная Колдунья сорвала с шершавой поверхности мох. Высохший лишай и тонкие стебли сорняков слезли с серой скальной плоти подобно уродливой маске. — Мы возродим нашу Империю, даже если для этого потребуется собственноручно убить каждого мятежника в Эннорате. Не останется больше тех, кто сможет противостоять нам. И если Валар возжелают вновь вступить в бой, мы примем их вызов».

— Что это за узор такой? — Илийя, спешившись с камаргу Анаэль, рукой указала на изучаемый Ниар камень. Эльфийка, вооруженная легким луком, с искрящимся в глазах любопытством дожидалась ответа.

— Это пограничный страж, — Красная Колдунья пальцем провела по вырезанному в камне рисунку. Три круга Сильмарилл, оплетенные тонкими линиями. — Такие раньше ставили слуги Мелькора в тех местах, где решались устраивать засады на своих врагов. В этом валуне хранится столько же магии, сколько бережет в себе Нэнья. Очарованный камень шепчет своим хозяевам о том, кто проходит мимо.

— Откуда Вы столько знаете, диву даюсь, — Нанивиэль, все еще слишком наивная для интриг и шалостей, всецело доверяла Ниар. — Не думала, что слуги Моргота заходили так далеко на восток. А почему три круга? Глупо как-то.

Ниар не ответила. Подняв голову, вслушалась в ровное дыхание Нанивиэль. Последняя повстречалась Красной Колдунье три дня назад в конюшне Ривенделла – пытающаяся тайком покинуть Имладрис, Илийя в первое утро зимы вознамерилась последовать за гномами. Только попрощавшись с новоиспеченными друзьями, она в слезах побежала собирать вещи. Храбрая, честолюбивая и благородная, бессмертная не мыслила спокойной жизни вдали от полюбившихся людей. Раздобыв лук и стрелы, Нанивиэль попыталась заполучить и коня. С Ниар они встретились не по случайности – общая цель свела девушек в конюшне. Поначалу Илийя сильно испугалась, но Миас сумела убедить бессмертную в чистоте собственных помыслов. Сговорившись помогать друг другу, отчаянные спутницы Торина Дубощита вспорхнули на спины своих жеребцов и умчались из Карнигула со скоростью ветра. Дорога вела их к Мории.

— Это Сильмариллы, Нанивиэль, — Ниар хищно улыбнулась. Сокрытая в камне магия подпитывала тело Красной Колдуньи. — Думаю, ты знаешь, как они попали в Дор-Даэделот. Но тебе неведомо, что они являлись источником силы для тех, кто пытался защититься от армии Амана. Свет, сокрытый в этих камнях, по сути своей сродни тому огню, что Эру Илуватар спрятал в самом сердце Эа.

— Отголосок Первого Слова, — догадалась эльфийка. В ее голосе прозвенело восхищение. — Ага, понятно. Ладно, о Морготе, будь он неладен, можно поговорить и попозже. Зачем мы остановились тут?

— Мне нужно передохнуть, — солгала Ниар, руками копошась в траве у валуна. Зная наверняка, что сестра постарается оставить весточку, чародейка выискивала среди густых зарослей серебряный треугольник наконечника стрелы. Вскоре пальцами старшая Миас уткнулась в холодный металлический предмет – заточенное лезвие оцарапало кожу. Крохотная капелька крови омыла старый снаряд. — А вот и ты…

Не обращая внимания на Илийю, Ниар ухватилась покрепче за крепкое древко. Потянув на себя, вытащила стрелу из промерзшей земли. Тут же ощупала ее, силясь нашарить записку. Усилия оказались не напрасными – тонкий пергамент был обмотан прямо вокруг основания наконечника. Сгорая от нетерпения, ангбандка сорвала записку и откинула стрелу в сторону. Не имея возможности воспользоваться глазами в присутствии эльфийки, развернула бумажку и пробежалась пальцами по начертанным буквам. Едва различая чернильный узор, Ниар улыбнулась нежно и смиренно. Анаэль адресовала сестре добрые и успокаивающие слова.

«Здравствуй, Ниар! Пишу тебе на Валарине, так как боюсь, что переписку нашу могут найти недоброжелатели. Сторожевой камень не даст смертным заметить стрелу, но по Средиземью путешествуют разные существа. Скажу сразу, нам с Талрисом известны твои беды – ждем скорой встречи, надеясь помочь и поддержать. Если ты торопишься, сверни сейчас на восток: дремучий кустарник скоро разойдется по сторонам и взору откроется тайная тропа, ведущая к малым дверям Баразинбара. Я открою Западные и Восточные врата Мории за три дня до прибытия Торина Дубощита. Казад-Дум останется открытым для всех, кто пожелает войти. Воспользуйся запасным входом, чтобы избежать встречи с гномьим Королем. Сердцем и душой, твоя Анаэль».

— Это записка? — не в меру любознательная Илийя была тут как тут. Заглядывая Ниар за плечо, бессмертная пыталась разглядеть закорючки, выведенные твердой рукой на тонком пергаменте. — Язык мне не известен. Мне не дано прочитать то, что тут написано. Но на кхуздул не похоже. Как думаете, кому адресована записка? Она имеет какое-либо отношение к гномам?

— Я не знаю, — вновь солгала Ниар, поднимаясь на ноги. Свернув полученное послание в три раза, спрятала его в карман изношенных брюк. Удобное эльфийское платье осталось в Ривенделле. Ангбандка не желала ничего брать у старших детей Илуватара. — Нам нужно торопиться. Свернем здесь – скорее окажемся у подножия гор.

— Не думаю, что это хорошая идея, — Нанивиэль сомневалась. Подойдя к белому камаргу, погладила лошадку по морде. — Да и к чему, собственно, спешка? У нас есть кони, а у наших храбрых друзей нет ничего, кроме собственных ног и тяжелой поклажи.

— Лучше оказаться на нужном месте раньше, — пояснила Ниар, оправляя повязку на глазах. Порядком уставшая от вечных церемоний, Красная Колдунья желала поскорее избавиться от надоевшей компании. Убивать Илийю, правда, ангбандская принцесса не торопилась. Эльфийка в дальнейшем могла оказаться полезной.

«Я сумею подчинить ее разум себе, — мелькнула в голове коварная мысль. Едва улыбнувшись ей, чародейка опустила голову, раздумывая. — Могу лишить ее памяти, внушив ложные воспоминания, наградив бессмертную новой личностью. Неплохой способ решения проблем. Квенди перестанет задавать вопросы, а мне больше не придется притворяться. Только есть ли в подобном действе хоть какой-либо смысл?».

Смысл был. Удобства ради, ангбандке стоило поступить грубо, нечестно. Играть по правилам – удел «доброй» стороны. Мир своевольно и бесцеремонно приписал Ниар роль монстра, чудовища, желающего истребить все самое светлое и самое хорошее во вселенной. В глазах правителей Эндора Миас являлась средоточием сил тьмы, апофеозом роста противоборствующей власти, единственно сохранившимся реликтом армии Дор-Даэделота. Благо, никто из Айнур не ведал лица Красной Колдуньи, не знал о ее действительных способностях. Для Амана ангбандская принцесса все еще была загадкой. В противном случае Валар давно перерезали бы нити судьбы старшей дочери Мелькора.

Но каким бы сильным ни казался соблазн, Ниар не смела вредить юной эльфийке. Глядя на Илийю, чародейка видела в ней себя – еще в ту пору, когда дух и тело были молоды, разум открыт, а помыслы чисты и невинны. Нанивиэль обладала талантами, коими похвастать мог далеко не каждый: ее искреннее любопытство и умение познавать мир таким, каков он есть, умиляли колдунью. Возможно, Илийя была первой дочерью гордого племени Эльдар, способной оценить благородство и величие противников своего рода.

И Ниар знала, что Нанивиэль восхитилась бы тем Белериандом, который желал создать отец. Бессмертная сумела бы увидеть прелесть в сумрачном мире теней и загадок, вечных, как само мироздание. Ее взор мог вычленить те сверкающие крохи чудес, что прятались за густой завесой лжи и лицемерия, окутавшей Дор-Даэделот. Вероятно, Нанивиэль не смогла бы стать союзницей. Но она, бесспорно, имела право узнать всю правду о прошлом Средиземья.