Муки выбора — кто с этим не сталкивался? Горизонтальные или вертикальные? Одну большую, две поменьше или несколько маленьких? Остановились в итоге на десятке высоких вертикальных ёмкостей с основанием метр на метр, оребрённых, ёмкостью в два куба каждая и не очень тяжёлых. Выбор сделан, дело за малым — разгрузить Азизов грузовик, загрузить нужное нам и валить домой, благо время уже даже не обеденное, а полдничное.

Когда в половине шестого по египетскому времени я крутил баранку нашего грузовика, вслед за Азизом заруливая к «Марина-центру», то в такт громыхающим в кузове бочкам в голове громыхало: «Какие ещё геморрои на наши головы свалятся? И как скоро?»

Ну, проблемы — не проблемы, а напряги небольшие проявились сразу. Доверительным тоном через Тотти до нашего сведения было доведено, что в бухточке-то — израильский сторожевик! Типа, «они всё радио заполонили, все телевизоры — и влияют!» Десант, типа, под шумок высадили! Правда, обошлось без погромов и разгульного антисемитизьма: объяснений, что Сёма — такой же пленник, как и сам Азиз, хватило вполне. Так что ужин прошёл без мордобоя и выяснений, чей всё-таки Синай, даже наоборот — сидели и общались, правда, на каком языке — не знаю.

С утра, прокатившись до полюбившейся заправки, вернулись с демонтированной заправочной колонкой. Да, всласть поломали головы и поприщемляли пальцы, но справились. Пока занимались колонкой, оставшиеся мужчины размещали — мысленно — груз в трюме. К нашему возвращению план-чертёж был готов. В Россию отправляются оба броневика, трёхкубовая цистерна и либо «Хёндэ»-морозильник с «мицубиськой», либо трёхосный грузовик — иначе не получается. Увы, только в хохмах «невпихуемое» впихивают… Так что, пообедав, отправились кто по суше, кто по морю, на «первичную» загрузку и заправку. Девушки остались бдить в «Марина-центре».

Вернулись уже в темноте, грязные, усталые и пахучие — без брызг и пролива солярки не обошлось. Зато автопарк «Марина-центра» уменьшился слегка — в опустевшей цистерне нужда отпала, и мы просто оставили её прямо на пляже, где организовали импровизированную заправку. Там же оставили и грузовик с выпотрошенными сейфами. Можно было, конечно, ещё раз наведаться по привычному уже адресу, наполнить её и долить все ёмкости, но уже как-то не лежала душа. В танки корабля влезло всего тонны три, так что остальное вместили в пять металлических бочек и шесть пластиковых емкостей. Да ещё три тонны в маленьком бензовозе… Нафиг-нафиг, время позднее. Домой!

Приём пищи походил на «вечера на хуторе близ МТС» — даже вечерняя доза вискаря соляркой отдавала. Самое смешное, что от дам тоже попахивало соляркой! Оказывается, «Хёндэ» заглох, высосав досуха бак, и Маша, Юля и Алёна поиграли в забаву «налей в бак солярки из двухсотлитровой бочки». И взбодрились, и повеселились, пролив литров тридцать на себя и на землю, но поставленной цели достигли, так что переход на сухпаи и концентраты нам пока не грозил.

Позднее, слушая тихое дыхание Юльки на своём плече, я мысленно злился. Вот как можно, засыпая, задать вопрос — и уснуть? «А что дальше будем делать?» А я теперь — лежи и майся! Ну и в итоге разозлился — и тоже уснул.

Утро было не туманное и ни разу не седое. Нервенное оно какое-то было. Нет, никто не истерил, не срывался ни на кого, если и орали — то только по делу. Не то и не туда засунули, куда-то что-то задевали… Чемоданное настроение, в общем. В муравьиной суете такой провели полдня, собираясь, пакуясь, отмеряя даже не семь, а семьдесят раз, проверяя и перепроверяя. Азизу выделялся местный «калаш», цинк местных же патронов и — после разгрузки — опять-таки местный армейский грузовик. Ну и пожрать немного. Почему немного? Да мы ему цельную страну и так оставляем в презент! Всё его, что захочет — сам возьмёт.

Несмотря на ранний (засветло) подъём, проковырялись до самого пекла, до двух часов дня. Наконец, гуднув забравшемуся на крышу кабины и машущему нам рукой Азизу, мы покинули землю Египта. Всё! Отвалили! Вышли, так сказать, на трассу. Дело за малым — доплыть до России, а там по земле добраться до дома. Во-во, уже поправляют — не доплыть, а дойти, дескать, цветы в проруби плавают, а суда — ходят! Ну, как скажете, дойти так дойти… На корме развевался российский триколор, в пенном следе густенько плавали нафиг не нужные теперь бумажки из вскрытых морскими рукодельниками сейфов… Надеюсь, это был последний местный «нежданчик»: три из четырёх металлических чудовищ, затрофеенных у неизвестных солдат, были битком забиты этой обалденно нужной сейчас макулатурой. Вот четвёртый — да, обрадовал, хотя сколько «ролексов» золотых нужно человеку для счастья? А всякой бижутерии, с камушками и без? Да не бижутерия какая-то, большая часть в недешёвых футлярах… Не знаю. И до этого «веселья» сорокой не был, и после не изменился.

От невесёлых мыслей и увлекательного занятия — выброса иностранной валюты в пенный след за кормой — отвлёк гудок и, одновременно, тихо подошедшая Юля.

— Попрощаться с «Марина-центром» не желаешь?

— У тебя монетка есть?

— Так всё равно же… Да вот, блин, хоть весь ящик опростай! Затейник!

— Не, это всё семечки… Монетка нужна! Хотя…

Коробка из-под консервов, в которой ещё оставалась изрядная сумма в мёртвых президентах, полетела за борт. Получится, не получится — кто знает! И те уроды, кто всю эту кашу заварил, и ТЕ или ТОТ, чьим попустительством первые воспользовались, наверное, тоже. Только всё равно хотелось — через год, пять или десять, но вернуться к этому морю, солнцу… И чтоб без ЭТИХ приключений!!!

Жаркое густо-оранжевое в это время суток солнце заливало последними на сегодня потоками тепла и света море, землю, строения, транспортные средства и людей — и живых, и мёртвых. Ему, наверное, хорошо — крутись себе, крути вокруг себя планеты, спутники, астероиды и прочую астрономическую фигню, отдавай свет, тепло и излучения, принимай от окружающего пространства материальные и не очень подарки… И пофиг ему, что кто-то где-то рождается, кто-то умирает, а кто-то и оживает… Переживания, предрассудки, вера и неверие, проблемы как мироздания, так и выживания — всё пофиг.

Стоящие на корме изрядно послужившего судна мужчина и молодая женщина в чём-то были солидарны с солнцем. В том смысле, что проблемы мироздания и выживания незнакомых людей им «по барабану» — уж точно. Будущее нации или личные проблемы — что важнее? Как пелось в старой песне: «Сегодня не личное — главное, а сводки рабочего дня»? На проплывающей слева холмистой земле Египта, куда они поехали отдохнуть, где много пережили всего за неделю и нашли друг друга, остались друзья, знакомые, да всё! Прошлое осталось. Настоящее — кораблик этот, ещё шестеро «уезжающих» и планы на будущее — добраться до дома.

— Юль!

— А?

— Знаешь, ни разу не религиозен, но ассоциации забавные…

— Ты о чём?

— Да о Моисее, который из этих краёв толпу увёл.

— Забавно. И кто тогда у нас Моисей?

Смех как-то органично вплёлся в шорох воды, перестук корабельных дизелей и посвист ветра.

Конец первой части

«Море гладит берег волной… Шорох крабов тих и угрюм…» Вроде как-то так. Правда, море гладило волной в данном случае не берег, а борта не слишком большого судна, а с крабами как-то с детства не везло. Как чуть без пальца в дошкольном возрасте не остался, «познакомившись» с здоровенным членистоногим, так как-то и развела судьба. Во всяком случае, не попадались они мне на глаза и тем более в руки ни в Турции, ни в Тунисе, ни в Египте — живьём, а-натюрель, так сказать. Варёных и жареных я за «добычу» не считаю.

«Морская» часть дороги домой заставила вспомнить «отдачу долгов Родине». Уж начало-то точно. Нет, проблем с подчинением «первому после Бога» не было, нет! И, казалось бы, идиотские указания, обязательные к исполнению, тоже особого отторжения у меня лично тоже возражений не вызывали. Но для впервые столкнувшегося с особенностями морской службы глубоко сухопутного человека… Хвала богам, парусов и вёсел уже не было, изжили себя. И без них как-то хватало приключений.