Впервые это случилось с нею в шестнадцать лет, и тогда ещё Миланэ и Арасси были знакомы очень плохо. Шестнадцать лет считаются весьма ранним сроком для первого видения Ваала, потому Арасси посчитала ночные приключения за всплеск фантазии. Все её интимные приключения и соблазнения до девятнадцати имели целью унять эти страшносладкие ночные кошмары; вообще-то, Арасси считала их чем-то болезненным, а потому желала избавиться от них. Но расцвет эротизма в дневной жизни имел мало влияния на ночные видения, он их не выгонял, не успокаивал, не унимал дочиста; тогда Арасси поняла, что эти видения имеют немного общего с её дневной жизнью. Тем не менее, они были сущей странностью и огромным образом повлияли на неё. Она в одно время попробовала удержаться от всякой мысли о львах, даже не смотреть в сторону самцов (правда, выдержала недолго), но вот это самым ужасным образом усугубило тяжесть её сновидений, поэтому ничего не оставалось, кроме как вернуться к прежнему образу жизни. Во многом это предопределило своеобразный характер Арасси; у неё было много недоброжелательниц, даже откровенных врагов, но также и множество обожателей-почитателей-воздыхателей. Несмотря на всё это, Миланэ ладила с нею очень хорошо; без зазрения и оглядки она могла назвать её одной из своих лучших подруг.
В последнее время приступы у Арасси вмещали в себе всё больше ужаса и всё меньше удовольствия. Кроме того, она начала втайне сомневаться, что это именно Ваал посещает её сны; но появлялся вопрос: если не Он — то что тогда? Или кто?
Поэтому Приятие Арасси начала воспринимать как некий порог, черту, за которой её эти кошмары должны оставить.
— Позавчера такую книгу хорошую начала читать. «Несколько неверных слов» называется. Там, знаешь…
— Арасси, чуть не забыла. У меня будет к тебе просьба.
Миланэ вдруг с острой ясностью поняла, что у неё есть все шансы достать «Снохождение».
— Какая?
— В Сармане заведёшь меня в тот книжный магазин, где работает твой приятель?
— Конечно. А что нужно?
— Книжку одну купить.
Арасси хмыкнула в недоумении.
— Белую или серую? — спросила с осторожностью, ведь от Миланэ, как правило, всегда слышались лёгкие укоры, если она собирала в комнате кучу запрещенных цензурой книг. Миланэ ими никогда не интересовалась; дело не только в том, что Миланэ — послушная дисциплара, но и в том, что она не питала интереса к эротической литературе и отречённому чтению. Арасси же очень любила и то, и другое; отречённое чтение, то есть воспоминания и свидетельства Ашаи-Китрах, которые по разным причинам были отлучены от сестринства, всегда вызывало у неё неподдельный интерес. Эротическая литература, в принципе, не страшна, ею играется множество львов и львиц Империи самых разных сословий, и запрещают её из-за глупого ханжества и вяложизненного морализаторства теперешнего Императора, запрещают безынтересно и нетребовательно, закрывая глаза на то, что купить такой род чтива можно в любой, самой захудалой книжной лавке. Отречённое чтение куда опасней: за хранение подобной литературы вполне реально изгнать дисциплару прочь; но Арасси все эти годы ухитрялась избегать неприятностей.
— Серую, конечно. Иначе зачем бы я тебя тревожила.
— У него есть много всякого, — сразу предложила Арасси. — Хм, на тебя не похоже.
— Сама удивляюсь, — действительно удивилась себе Миланэ.
— Может, дать тебе чего почитать?
— Нет, мне нужна одна конкретная книжка, больше ничего.
— А как называется?
— «Снохождение», пера Малиэль.
— Хм… Не слышала. Ну, спросим у Морни. Он должен знать, — Арасси мяла в руках точилку-забаву для когтей, не прекращая своих воздушных игр с лапами.
— Зайдём в Сармане к нему, когда будем ехать ко мне, ладно?
— Ладно. Погоди… Куда это «к тебе»?
— В Ходниан. Поехали, наконец, ко мне в гости, в Андарию. Хотя бы перед Приятием.
— Но…
— Не отказывай, Арасси, не надо. Умоляю. Перед Приятием у нас будет много свободного времени, впервые за столько лет… Давай проведем их вместе.
— Я согласна, — легко и просто согласилась Арасси.
— Чудесно, — только и ответила Миланэ, безумно усталая, и повернулась на бок.
Всё, наконец-то можно уснуть…
— Миланэ, как думаешь, куда я уеду после Приятия?
— Давай завтра… попробуем… погадать… — пробормотала Миланэ.
— Пробовала, и других просила. Ерунда какая-то получается. Куда-то далеко, говорят.
— Угу…
— Мне лишь луна осталась до него. Или чуть больше… Это вроде много, а на самом деле — немного. Ты спишь?
— Уху…
— А знаешь, я очень рада, что ты меня пригласила к себе на родину. Я никогда не была в Андарии. Так интересно, ну просто жуть как.
— Дааа…
— Нет в мире лучше подруги, чем ты. Честно. И, наверное, никогда не будет.
— Ухум…
— Ладно, давай спать, что ли. Будем спать?
— Мммм…
— Прикрою окно… Ветер дует… Плохие сны нагонит.
========== Глава XII ==========
Глава XII
Когда Миланэ всячески прихорашивалась, вертелась возле зеркала, советовалась с Арасси по поводу нарядов, и вообще готовилась, то у неё не было большого сердца на встречу с Таем.
«Чудеса со мной», — подумала Миланэ, выходя из дому и направляясь к стаамсу, как было условлено. — «Попробуй тут пойми мир, если даже не поймёшь, чего хочешь назавтра».
Взяла тот самый пласис, который обрела в Марне.
Естественно, совершенно естественно, что она из приличия запоздала, но немножко, совсем чуть, на минут десять-пятнадцать. Но оказалось, что его у входа нет. Следовало определиться, и Миланэ, после некоторых сомнений, всё-таки решила чуть подождать. В жизни всякое случается; он мог запоздать не по доброй воле; кроме того, дела стоит доводить до конца.
Чрезвычайно сложно сказать, кем именно для Миланэ являлся Тай — лев старше неё на пять лет, превосходной тёмной внешности и хорошего происхождения, обаятельный, в ладах с жизнью. Словосочетание «всё сложно» никак не могло описать истории их взаимоотношений; они не были друзьями, потому что с самого начала, когда Миланэ исполнилось девятнадцать и она однажды попала на приём к главе магистрата Сармана, у неё завязался с Таем короткий роман, который затем перерос в отчуждённую дружбу, иногда пронзаемую вспышками страсти; но страсть эта была очень практичной по своему существу, взаимовыгодой, в которой каждая из сторон находила природное расслабление, не более (но и не менее — в этом Тай был хорош).
Далее каждый преследовал своё: Миланэ — точку приложения, как львица, ведь каждая самка нуждается в поклонниках, неплохой компании и времяпровождении, когда скучно; вначале она приняла эти отношения, поддавшись романтическому порыву, даже поверив в свою влюблённость, а потом внутренне согласилась их потихоньку поддерживать вовсе не потому, что действительно находила в них нечто действительно интересное и волнующее; скорее, желание было подспудным, смутным, но очень живым, сильным, а потому искало выхода: чтобы восхищались, чтобы желали, чтобы любили — вот, чего она хотела. Чтобы вот по-настоящему. Не сиюминутно, не понарошку, а так… Но получалось именно сиюминутно и именно понарошку; сущий бардак. Миланэ очень быстро смирилась, приняла всё за данность, и Тай, в конце концов, стал для неё неким суррогатом сначала любовника, а потом — друга; но на него и судьбу она ничуть не обижалась, это никак не пошатнуло её веру в невозможное, великое, внебрежное чувство.
Таю выгод оказалось больше. Если львицы замечают тебя в компании Ашаи-Китрах, и ничего что только дисциплары (а некоторые скажут: «более того — дисциплары!»), то они мгновенно обращают на тебя внимание; они-то знают, как всякая Ашаи, эта живая сумма качеств самок Сунгов, переборчива и расчётлива в партнёрах. Поэтому он мог тщательно выбирать из тех львиц, что выказывали знаки благосклонности, а таких оказалось пруд-пруди. В некоторых кругах твоё появление вместе с Ашаи — половина успеха. Естественно, он находил своё удовольствие в красивой андарианке Ваалу-Миланэ, и вполне уверенно можно сказать, что благодаря ей не только провёл прекрасные вечера, но и узнал кое-что новое о львицах вообще. Но время неумолимо бежало, надо было устраивать жизнь, и он наконец-то определился с кандидаткой в супруги; да, по старым временам ещё не раз поскучаешь, но всему своё время. В конце концов, в какой-то момент он понял, что Миланэ окончательно передвинула его из графы «львы, которые могут посметь…» в почти постыдную «друзья, с которыми можно провести время». Он не особо отяготился, потому что был умным львом и понимал, что их спонтанные отношения рано или поздно должны были угаснуть; кроме того, уже приходилось относиться к этим отношениям с утайкой. С другой стороны, дружба с Ашаи — это престижно и выгодно, поэтому-то он захаживал к ней по старой памяти, приглашал на всякие необязательные торжества, пытаясь поддерживать добрые отношения.
