— Моя сестра Ариана, — ответил Дамблдор. — Когда ей было шесть лет, на неё напали трое магловских мальчишек. Они увидели, как она колдует — подглядели через садовую изгородь. Она ведь была ребёнком и не умела ещё это контролировать… Они довели ее до сумасшествия, а потом она… умерла, — грустно сказал профессор. Отблеск пламени на мгновение заслепил мутные линзы в очках Альбуса, они полыхнули непроницаемой белизной.

— Мне жаль, сэр, — спокойно сказал Том.

— Это случилось полвека назад, — мягко ответил Дамблдор. — Возможно, вы что-то хотите мне рассказать? — задумчиво спросил профессор трансфигурации.

Том почувствовал, что его охватывает странное желание рассказать профессору об Эмилии. О том, как он нес ее тело. О том, как он не хотел верить в ее смерть. О том, как…

«Это же Дамблдор, — расхохотался надменный голос. — Ты забыл, Волдеморт, что он хочет?»

С минуту они смотрели друг на друга. Затем Том перевел взгляд на портрет Арианы и снова на Дамблдора. Во рту пересохло, и он едва сдерживал себя.

— Боюсь, что нет сэр, — пробормотал, наконец, парень. — Простите, но я чувствую себя не очень хорошо.

Дамблдор вздохнул. Том заметил, что взгляд профессора выглядит разочарованным.

— Что же… Можете идти, Том.

«Ты кретин, что покупаешься на его трюки», — прошептал парень сам себе с ненавистью, выходя из кабинета.

Фигурные фонари на лестнице зажглись тусклым ночным светом. Быстро расправив мантию, Риддл осмотрелся. К сожалению, открыть больше Тайную комнату он не сможет. Том грустно посмотрел на убегавшие вниз мраморные ступеньки. Хотя…

Неуверенный, что правильно понял свою мысль, Том прищурился на скользившие по ступенькам световые пятна. Если в следующий раз он захочет убивать грязнокровок, такое дело следует доверить помощнику. Нужно просто положить некоторые свои мысли и чувства во что-то и оставить их там навсегда. Пожалуй, это в самом деле неплохая идея. Вопрос лишь в том, как этот помощник, наделенный его чувствами, сумеет вновь открыть Тайную комнату.

========== Глава 35. Литтл-Хэнглтон ==========

Остаток семестра Том провел в нервном напряжении. Временами ему казалось, будто он слышит из подземелий шелковое шипение Гейнора, а Дамблдор следит за ним из-за каждого угла. Постепенно Том начал успокаиваться: в конце концов, в истории с Тайной комнатой он был виноват меньше всех. Если бы в школе не было маглорожденных учеников, ему бы не пришлось ее открывать. Если бы не погибла Эмили, он не впал бы в жуткую депрессию. Если бы к нему хорошо относился Дамблдор, он не волновался бы так и, возможно, закрыл бы Тайную комнату. Если бы глупая Миртл не закрылась в туалете, все закончилось бы не так плачевно. Настроение Тома улучшалось, и в свободные от подготовки к экзаменам часы он подолгу гулял один возле озера.

Было и еще кое-что, заставлявшее Тома нервничать. В школе, по слухам, объявился призрак Миртл. Несколько раз он, поговаривали, являлся по ночам Оливии Хорнби, доводя слизеринку до истеричных криков. Слизеринка в самом деле выглядела не слишком хорошо, становясь все более бледной. Грусть Лив казалась Тому особенно тяжелой, когда он видел ее осунувшееся личико в сочетании с коротким белым платьем. В такие минуты Оливия напоминала ему печального ангела.

Чтобы обезопасить себя от подозрений, Риддл вызвался помочь профессору Бири в приготовлении настойки мандрагоры. Если бы мандрагора поспевала сама по себе, пострадавших вывели бы из оцепенения не раньше конца августа. Том, однако, обнаружил в египетском папирусе ускоритель роста мандрагоры. Обрадованный профессор травологии воспользовался рецептом ученика, наградив Слизерин полусотней баллов. Теперь Том мог чувствовать себя спокойнее: директор скорее поверил бы в виновность самой жертвы, чем префекта, который поймал Хагрида и помог оживить оцепеневших.

В последний день года Большой зал был украшен в цветах Слизерина — безусловного победителя в этом году. И все же Том, разглядывая бесконечный ряд серо-зеленых вымпелов, чувствовал злость. На душе было мерзко от того, что директор, несмотря на похвалы, так и не позволил ему остаться в школе.

— Я рад сообщить, — провозгласил Диппет, — что почти все жертвы нападений вышли из оцепенения. Профессор Бири с помощью мистера Риддла приготовил зелье, которое позволило несчастным снова присоединиться к нам.

Зал зааплодировал. Пять учеников вышли из задней комнаты. Риддл взглянул на маглорожденных, думая о том, какое настроение царило бы в Зале, доведи он задуманное до конца. Семья Сприфингтон будет страдать, однако другие маглорожденные семьи отделались легким испугом. Том с яростью посмотрел на Лайзу Беттс: ему предстоит два месяца каким-то образом выносить маглов, таких же, как сама Лайза.

«Разве это справедливо, что Лорд Волдеморт должен подстраиваться под омерзительных маглов?» — усмехнулся в голове надменный голос.

«А разве жизнь вообще справедлива?» — удивился про себя Том, рассеянно глядя на потолок, залитый холодным летним солнцем.

«А разве нет? — усмехнулся голос внутри. — За добро Лорд Волдеморт награждает, за зло — карает». — Ученики начали спускаться с трибуны, и Том, поняв, что отвлекся, зааплодировал со всеми.

— Том… — Парень вздрогнул, но облегченно вздохнул, увидев рядом с собой малышку Адамс. — Не знаю как поблагодарить тебя!

— Да не за что, — пожал плечами Риддл, вспоминая, как Гейнор приготовился к прыжку на ее худенькое тельце. Это было необычно — получать благодарность от человека, которого ты собирался убить.

Через два часа Том вместе с Друэллой, Рэндальфом, Араминтой и Орионом лениво слушал в купе рассуждения Слагхорна. Профессор, разливая чай, недоумевал, зачем Дамблдор уломал директора оставить Хагрида в школе, отдав его в ученики Оггу. Том всегда поражался словоохотливости зельевара, но только сейчас отметил, что его веселая болтовня давала ощущение уюта.

— Не думаю, что он хотел кого-то убивать, — сказала Друэлла. — Наверное, он выпускал этого… паука… по скудоумию.

— Потому что он даун, — отозвался Орион, взмахнув от волнения рукой. Том и Друэлла невольно улыбнулись, глядя на такую экспрессию.

— Орион, Вы ошибаетесь, — зельевар поднял вверх толстый палец. — Хагрид не даун и не имбицил. Он великан — почти животное, причем невнятно злобное. Подобно тому, как доисторическая обезьяна австралопитек была чуть умнее сородичей, так и великаны чуть умнее зверей.

— Зачем же они нужны? — серьезно спросил Риддл под дружный смех приятелей.

— О, их осталось совсем мало, — охотно ответил Слагхорн, подергав шеей, словно воротник был ему тесен. — Волшебники, словно следуя рекомендациям Тома, — улыбнулся зельевар своей шутке, — почти извели их под корень.

— Может, их использовать в каком-то полезном деле? — размышляла вслух Друэлла. — Камни таскать или что-то строить…

— Друэлла, они невероятно глупы, — вздохнул Слагхорн. — Разве что с помощью «Imperio», но этот способ запрещен министерством.

— Это действует на великанов? — с интересом спросил Том.

— Конечно, — ответил Слагхорн. — Ужас «Imperio» заключается не только в том, что жертва полностью покорена вашей воле. Человек, находящийся под действием этого проклятия, помнит только свои действия, и не помнит ничего о том, зачем он это сделал.

В приют Том вернулся ближе к ночи. После прибытия Хогвартс-экспресса он задержался на вокзале, заказав содовой в магловском кафе. Из-за низких туч в воздухе стояла густая мгла, смешавшаяся с грязным запахом непросыхающих луж. В глубине двора компания Генри Ойрена «тренировала», как обычно, какого-то ребенка. Бедняга стоял на четвереньках, опираясь грудью на скамейку и положив вытянутую руку на столик из грубых досок.

— Давай, — Билли Стаббс отвесил малышу подзатыльник, — изобрази каракатицу. — За минувший год Билли превратился в широкоплечего парня с накаченными руками.

— Моллюска давай, зверь! — крикнул Генри, пнув мальчика по ребрам. Ребенок застонал, но покорно стал перебрать ручками, словно стараясь вылезти из моря на крутой берег.