Епископ Даг беззвучно засмеялся.

– Вы не очень любезны с землей вашего юношества, – заметил он без единой нотки осуждения в голосе.

Берт снова восхитился: точно ведь, рожден был не там, семейство переехало в раннем подростковом возрасте. Остается только позавидовать возможностям епископа.

– Можно подумать, от моей утрированной любезности им будет легче дышать.

– Не думаю, – усмехнулся епископ Даг.

– И я тоже. Да, так вернемся к нашим баранам. В принципе, тот фонд, конечно, был экуменическим, но заправляли им две тетки из светских. Вы уж простите мне мой цинизм. Я был не самым мирным подростком, они со мной натерпелись. Ну и пакостили охотно. Стервы, – поморщился Берт. – В общем, к чему я. Мы с женой, йопт, с бывшей женой, – скрежеща зубами, поправился он, – не были особенно религиозными. Ходили на религиозные дела, когда иначе никуда. Рождество–похороны, как правило, браки редко кто в нашем круге заключал в церкви. Тогда это было немодно. Сейчас в Лиге, впрочем, тоже не особо. Но даже если взять и это в расчет, я очень мало знаю о том, что представляет собой эта новая религия и церковь.

– Она не новая, – терпеливо поправил его епископ Даг и вежливо улыбнулся. – Отцы сохранили в новых догматах все, что церковь создала до раскола, и максимально бережно использовали богатства, созданные ею после оного.

– Простите мне, дилетанту, эту ошибку, – умильно проговорил Берт и сложил руки перед грудью.

– Неточность, – поощряюще улыбнулся епископ Даг. – Мне в любом случае приятен ваш интерес к моей церкви и ваш подход. Очень дотошный и последовательный.

Берт склонил голову, очевидно польщенный. И ждал. Не просто же так Горрен порекомендовал ему заглянуть и в этот епископат тоже, и не просто же так епископ проникся к нему, несмотря на давнюю и очень тщательно лелеемую неприязнь к своему родственнику.

– Мне представляется, что и в других областях вы пользуетесь этим же подходом, – продолжил епископ Даг.

– Если дотошность – это подход, я бы, пожалуй, возразил. Натура моя такая. Люблю детали. Поэтому скорей да, чем нет.

– Кстати, а чем вы занимаетесь сейчас помимо изучения некоторых вопросов из истории моей церкви?

Берт задумался: «моя церковь»? Старина Даг говорит о епископате – красивейшем, кстати, комплексе, роскошном невероятно, способном дать форы многим музеям. Или он имеет в виду Всемирную церковь? В таком случае, как объяснить легкость, с которой он последовательно называет ее «моей»? Жаргон у них такой, что ли?

Но вопрос был задан, и епископ Даг терпеливо ожидал ответа.

– Помимо этого я оказываю консультационные услуги широкого профиля, но ограниченной группе лиц, – охотно ответил Берт. Опять же, если служба безопасности так шустра, как он решил думать, то епископу этого будет достаточно. Если же они чего-то недопоняли, а епископ поостерегся делать далеко идущие выводы, то Берт его просветит. Безвозмездно. Не считая это консультационными услугами.

– А здесь вы находитесь и по деловой необходимости в том числе, или только в связи с вашими личными интересами?

– Я практически независимый предприниматель, Ваше Преосвященство, – усмехнулся Берт. – А посему не могу точно сказать, являются ли мои причины личными или и деловыми тоже.

– Но если я правильно оцениваю формальную сторону дела, вы являетесь по сути наемным работником.

– Несомненно. С достаточной степенью автономности, впрочем. Если я увижу возможность переместиться из одной плоскости в другую, я охотно ее использую.

Епископ Даг слабо улыбнулся.

– Вы позволите предложить вам еще чаю? – произнес он, задумчиво глядя в сторону от Берта.

– Охотно. Я удивлен, до какой степени мне нравятся травяные чаи в вашем епископате. А я убежденный любитель кофе.

Епископ Даг усмехнулся.

– Стародавние рецепты, господин Франк. И почтение к траве, которое искренне выказывают наши братья. – Он чуть наклонился вперед. – Но и чистые земли. Луга, в которых братья собирают травы, давно избавлены от воздействия цивилизации. На мили кругом земли не обрабатываются промышленным способом, по ним ездит мало машин, и синтетических удобрений они тоже лишены. Мы можем смело сказать, что на многих полях восстановили шестисотлетний слой почвы.

– Удивительное достижение! – воскликнул Берт.

Чай им принес Эйнор – кто еще. Радостно улыбнулся Берту, подошел к епископу, чтобы налить ему чая. Тот поднял голову, улыбнулся Эйнору, одобрительно похлопал по руке.

– Что-нибудь еще? Ваше Преосвященство, господин Франк?

– Все замечательно, Эйнор, – ответил епископ.

– Все отлично, – вторил ему Берт. Принюхавшись, он восхищенно сказал: – Какой запах! А вы продаете эти сборы?

– В малых количествах и только в нашей лавке. В других приходах вы купите другой сбор. Потому что там будет другая почва и немного отличающиеся растения.

– Как любопытно, – пробормотал Берт, поднеся чашку к носу и наслаждаясь ароматом чая.

Епископ взглядом отправил Эйнора восвояси. Берт упрямо говорил о травах, почвах, приходах, чём угодно – но не о своей работе или личной жизни. Епископ послушно отвечал на его расспросы – но не позволял себе задавать вопросы о его карьере. Забавная это была игра. Берту было очевидно, что епископ заинтересован. От епископа Дага это, скорее всего не скрылось, да Берт и не хотел. Но они продолжали играть в «тяни-толкай».

Наконец Берт решил: хватит.

– Признаться, мой наниматель считает, что мы можем оказаться полезными церкви. Разумеется, с прицелом на то, что и церковь готова будет оказаться полезной нам, – после подходящего обмена репликами сообщил он. Отставил чашку, откинулся на спинку, улыбнулся.

– Ваш наниматель. – Флегматично повторил епископ Даг.

– Ваш какой-то там кузен. Горрен Даг.

Берт пристально наблюдал за епископом: тот с огромным трудом не поморщился.

– Черная овца в вашей семье? – кротко полюбопытствовал он.

– Нет. – Категорично ответил епископ Даг. – Ни в коем разе. На эту должность в – нашей – семье – назначены другие личности.

Это было произнесено особенно ядовито: «в нашей семье». Как будто этот тип умышленно глотнул соляной кислоты, но вынужден был продолжать беседу.

– Горрен занимается тем, в чем может реализовать свои таланты. Его деятельность приносит ему определенное удовлетворение. Он не забывает многих родственников. – Продолжил епископ.

– А почему он не последовал вашему примеру? И других ваших родственников? Ваш клан достаточно успешен и занимает неплохое положение в мировой церкви.

– Вот именно, – мрачно произнес епископ. – Почему.

Он смотрел на Берта. Тот – понял: епископ Даг исчерпал все свое желание распространяться о своей семье. О церкви – напротив.

– Что действительно скрыто для меня… в некотором роде… завесой тайны, – смущенно признался Берт, – так это что мы можем предложить вашей церкви, а также что именно можете предложить вы.

Епископ Даг вежливо улыбнулся. И Берт изготовился слушать.

Горрен, когда Берт рассказал ему о разговоре с его четвероюродным кузеном, сказал только:

– Я не ошибся в тебе. Успехов! Если что нужно, обращайся.

Сам он выглядел утомленным, что ли. Ну ладно, в Шанхае было часа четыре утра, и звонок Берта разбудил его, скорее всего. Берт поинтересовался, как его успехи на другом конце Земли.

– Успехи? – хмыкнул Горрен. – Что это такое? Как я и говорил, это будет почти невозможно. Но это того стоит.

– А что за черная кошка пробежала между тобой и твоим кузеном?

– Ильгейр – старая занудная калоша с ригидными представлениями о «должно» и «можно». Ему бы веке в шестнадцатом жить, в какой-нибудь Испании. – Вяло отозвался Горрен. – Ну и еще он до сих пор обижается, что я отказался последовать семейному призванию, и еще пара мелочей, но это почти неважно. Сильно он злословил на мой счет?

– Почти совсем нет.

– Странно, – словно проснувшись, посмотрел на него Горрен и пожал плечами. – Или он задумался о вечном и решил разбить пару твердынек в своей душе?