– В твоих словах есть доля правды, если все на самом деле так, как ты описываешь, но сама ситуация с Солнечной системой подрывает твою теорию! Это неправильно! Как неправильно переделывать людей в то, чем они не являются при рождении. Это кощунство! Сами законы бытия подрываются таким образом. Делать с живым разумным существом такие вещи ужасно! Я убила множество нейрофагов, которые еще имели возможность вернуть личности после истечения срока и жить дальше, поэтому не удивляйся, что я чувствую вину за загубленные жизни. Но настоящая вина в этом не моя, а вашего политического строя.

– Таковы законы. Нейрофагами становятся только самые отъявленные нарушители. В некоторых странах Земли их казнят. У нас же им дают возможность пройти естественный отбор. Если он выживает, то становится иной личностью, обретает новую жизнь, лишившись качества, за которое попал на конвейер.

– Все равно это не правильно.

– А что бы ты предложила? Посадить в тюрьму? Это что ли справедливость? Изолировать с разными диагнозами в одно место, где они не исправляются, а цепляют друг от друга новые маниакальные качества и прочую заразу?

В его словах был смысл, но я не могла смириться с такой жестокостью.

– Я…я не знаю. Мне пора.

– Сделай перед сном все упражнения, которые я тебе показывал.

– Хорошо.

– До встречи. И Киара?..

– Да.

– Лучше тебе не говорить о Максе. И о нашем разговоре.

– Ок.

– Ок… – вздохнул Алекс, – ну что за заразительное слово!

На очередном семейном ужине подтвердились мои опасения. Отец, резюмируя работу всех органов, признался, что, скорее всего, моя истинная личность утеряна навсегда. Хотя он заверил, что расследование не прекратится, но ясно дал понять, нам надо свыкнуться с сегодняшним положением вещей. С мыслью, что я уже никогда не стану прежней. Собственно, не зная себя прежнюю, не могу сказать, что я сильно расстроилась. В беседе он акцентировал внимание на огромной роли моего прилежного обучения, призванного вернуть меня в ряды настоящих сингов, достойных рода Стратим. При упоминании Алекса и того, какова его роль в моей подготовке, у отца на миг промелькнуло настороженное выражение лица, но он вынужден был признать, что лучшей кандидатуры для занятий не найти.

Дети сингов учатся пользоваться своими способностями с детства, постепенно расширяя и оттачивая свои знания и умения. Они копят собственный опыт, опираются на свою эмпирию. Отец с матерью стараются не вмешиваться, и с самого раннего возраста детей вынуждают принимать самостоятельные решения. Предполагается, что я уже прошла все этапы, родители заложили во мне все положенное. Это есть внутри меня, за запертыми дверьми подсознания, если бы не одно «но» – кто-то взял и изъял мою личность со всем богатым багажом. Я оказалась отброшенной в самое начало, вынужденная постигать заново каждый аспект становления сингулярной личности.

Вот в такой запутанной ситуации и явился Алекс со своим предложением. Он обещал мне помочь научиться контролировать необузданные в своей мощности силы, присущие каждому в моей расе. Правда, пока никаких новых навыков у меня не появилось. Если только не считать то, как я теперь здорово группируюсь при падении или маневрировании, спасаясь от небольших, но все же опасных горящих комочков, напоминающих маленькие солнышки. Такие же лучистые, сияющие, яркие и опаляющие жаром. В роду Алекса способности связаны с солнечной энергией. У них даже основная символика герба представлена изображением солнца. На Земле он считался бы богом солнца. Его дар, успокаивать одним касанием, взывать к жизни и возрождать надежду – это поистине прекрасно, не говоря уже о способности управлять температурой и согревать в лучах своего огня. Если, конечно, он не пытается научить тебя искусству поединка, когда все его благородные силы направлены на то, чтобы поджарить твои филейные участки.

У меня вся атрибутика с орнаментами волн, молнии и воронки. Ну это понятно. Я должна в ответ на минисолнышки завалить его теми самыми разрядами молнии, перекинуть через весь парк с помощью ветра или на худой конец притопить в озере. И мне очень много раз уже хотелось сделать хоть что-то из перечисленного выше. Настолько меня злила вынужденная беспомощность. Но пока что только мое тело металось и летало по парку, лавируя между огненными шарами.

– Ты в порядке? – наклонился надо мной Алекс со своим стандартным вопросом.

– Да… нет.

Он оскалился улыбкой без малейшего признака сожаления и присел рядом.

– Я сегодня тебя разозлил, – констатировал он.

– Ой, да брось, совсем нет.

– Правда?

– Нет конечно!

– Не понимаю. Должно уже было все проявиться.

– Может, я исчерпала себя, когда уничтожила нейрофагов?

– Нет. Я о такой возможности даже не думаю.

– Да ты оптимист, – подколола я его.

Алекс тоже лег на спину рядом, подставив лицо яркому теплому солнцу. Некоторое время мы просто лежали и молчали. Внезапно я почувствовала, как его рука накрыла мои пальцы.

Я подумала, что парень случайно задел мою руку, и ждала, когда он одернет ее, но она продолжала покоиться на месте. Я открыла глаза и повернула к нему голову. Оказалось, он тоже смотрел на меня. Его лицо было так близко, что мы почти контактировали носами.

– Что ты делаешь? – прошептала я ему.

– Прости, – он начал убирать ладонь, но я поймала его руку, вцепившись своими двумя.

– Алекс. Помоги мне увидеть Макса. Пожалуйста.

Он встал, стряхнув с себя мои конечности, и осторожно огляделся, видимо, выискивая признаки жизни поблизости.

– Я уже говорил тебе, что не могу.

– Прошу тебя. Ничего не выходит с обучением. Так я никогда его не увижу.

– Ты все еще хочешь…

– Алекс. Я люблю его даже больше прежнего. Помоги мне.

– Убери сияние.

– Хорошо. Прости.

Хотя бы этому я научилась. Я сосредоточилась, как он показывал, сосчитала до пяти, и постаралась слиться с окружающим миром, как хамелеон.

– Получилось, – резюмировал он.

– Так ты поможешь мне?

– Ты представляешь, что случится, если мои следы обнаружат? Как я объясню свое появление на планете, которая является частью секретного проекта? Второй раз мне это с рук не сойдет.

– Ты можешь как-то использовать то, что я не оставляю следов?

– Но ты не можешь перемещаться!

– Но как-то я это делала на Земле!

Он задумался.

– Знаешь, есть один способ, но попробовать его лучше ночью.

В моем сердце будто все перевернулось, радость затопила меня и готовилась вырваться наружу, как лимонад, который потрясли перед тем, как собрались открывать.

– Эмоции! – жестко скомандовал Алекс.

– Хорошо! Прости, – я потушила свет вокруг своей фигуры. Кажется, я начала видеть цвета, которые легкомысленно распространяю вокруг себя в минуты переживаний.

– Попробуем сегодня ночью. Сможешь выскользнуть во двор?

– Да! Спасибо! Спасибо!

Остаток дня я провела непрерывно слоняясь из угла в угол, не забывая изображать из себя хамелеона, чтобы не выдать всем своих скачущих как кардиограмма нервов. На самом деле моя абсолютная незанятость делами или работой бесила меня уже давно. Окружающие объясняли это необходимостью полного погружения в обучение. Но я проводила там полдня, а остальное время исследовала дом, его окрестности и прозябала в одиночестве. Единственной отдушиной было единение с потрясающей своей красотой природой, видом которой я наслаждалась постоянно. Но она занимала глаза, а вот мысли всегда возвращались к Максу.

Иногда, в минуты сосредоточения на своем теле и воспоминаниях, мне казалось, что я чувствую рядом его присутствие. Я поднимала руку и касалась его скулы, нежно очерчивала пальцем лоб, нос, губы и спускалась дальше по шее к груди, к которой затем прижималась головой в надежде услышать сердцебиение. И я на самом деле слышала стук родного сердца, открывающего мне двери в мой желанный мир. Стук становился все громче, нарастая в ушах, пока их совсем не закладывало. И я слышала, как его утробный низкий голос произносит: