– Компания создала целую галактику?!! Но как такое возможно?! – это не укладывалось в голове.

– Уровень развития нашей цивилизации намного выше. Есть всего несколько компаний занимающихся такими сложными операциями. И главная из них – наша, – я услышала нотки гордости в его тоне и почувствовала тошноту.

– Но зачем уничтожать?

– В этом люди везде одинаковы. Это проект, обещающий огромное количество денег и власть.

– Но там люди! О Боже! Там Макс! Это чудовищно! – меня просто трясло от страха, туго переплетенного со злостью от безысходности.

– Я согласен. Когда копался в документах, я и нашел этот отчет. В нем было изложено, что на одной из планет образовалась разумная жизнь. А это могло стать поводом для отмены Извлечения. Но я также обнаружил приказ, оставить в тайне эту информацию от всего совета. Я не мог поверить, что в этом документе стояла подпись моего отца. Я пришел к нему и прямо все сказал. Он убедил меня, что произошла ошибка, и за разумных приняли приматов. Показал мне отчеты, доказывающие это. Я поверил. Почти. Но решил идти до конца. Я оставил ему послание, что отправляюсь на Землю, проверить его информацию. Проник в «Нейрофаг Индастрис», запустил оборудование, стерев часть своей личности, чтобы меня трудно было обнаружить, и телепортировался на планету Земля. И понял сразу, что отец лгал. Там действительно оказались разумные существа, с уровнем ментального развития младенцев, но практически не отличающиеся от нас внешне.

– Алекс, ты очень смелый. Так ты оказался в семье Макса…

– Да. Ушло немного времени, чтобы выучить их язык. Пожалуй, чрезмерная экспрессивность, свойственная обычно только детям, очень удивила меня, конечно… Но они не заслуживают быть уничтоженными. Пусть даже и появились в результате эксперимента в научной программе.

– Но как теперь обстоят дела с Землей? Все разрешилось? – не терпелось мне услышать развязку. В душе все клокотало, и я молилась, о том, чтобы он сказал, что все в порядке.

– Не совсем. Идет суд, который должен определить судьбу Солнечной системы, борьба между нашими семьями. Моя – по-прежнему настроена на Извлечение. Сильной стороной моей семьи всегда являлась коммерция. Твой отец, как человек науки, настаивает продолжать эксперимент и оставить планету для дальнейшего развития.

– А в суде теперь знают о людях?

– Да. Я об этом позаботился.

– Значит, они запретят уничтожать Землю?

– Не факт. Затрачено много денег, замешаны очень влиятельные синги. Проект такого размаха не может обойтись без участия правительства. Ходили слухи, что ты похищена в связи с этим делом, но никаких доказательств пока нет. Кто-то хорошо поработал. Надеюсь, что это не мой отец, – Алекс устало опустил голову.

Я коснулась его плеча успокаивающим жестом.

– Даже если это он, наша дружба не пострадает. Ты – не твой отец. Я верю тебе.

– Спасибо.

– Как мы можем повлиять на ход этого дела?

– Никак.

– Но если суд решит в пользу твоего отца…

– Земля погибнет.

Дыхание перехватило, а сердце сжалось. Макс… и Дин… И еще множество невинных людей…

Внимание привлек приближавшийся к нам через парк нейр, выполнявший на Сварге функции полицейского. Один из представителей современного общества, пугавший меня до ужаса. Как и нейрофаги, нейры лишены личности вследствие приговора суда, но их хотя бы не видоизменили. Они были похожи на обычных людей, только в специальной форме и с пугающим отстраненным отсутствующим взглядом. Меня аж передернуло от инстинктивного страха, когда он направился к нам.

– Я вынужден попросить прервать тактильный контакт. В общественном месте это запрещено.

Я одернула руку от Алекса, плечо которого сжимала, и спрятала ее в карман.

– Все в порядке. Я – доминус Александр, род Хорс. А это доминэ Киара, род Стратим. Она под защитой пункта Борна. Все данные хранятся в системе. Можете проверить, – выступил вперед Алекс, бросив на меня успокаивающий взгляд.

Нейр достал устройство, похожее на небольшой планшет и направил его на меня. Я дернулась назад.

– Все хорошо, Киара. Он просто просканирует твое лицо, отпечатки и сверит информацию о тебе. Просто стой и не двигайся.

Сердце готово было выпрыгнуть из груди. Я чувствовала себя хомячком в аквариуме, над которым навис отвратительный мальчишка с целью помучить животное. По идее, я должна была обрести дом, а попала в аквариум. С красивыми декорациями и прекрасноликими золотыми рыбками.

– Все в порядке, личность подтверждена. Всего доброго, доминус Александр Хорс, доминэ Киара Стратим.

– Алекс. Что это за пункт Борна?

– После восстановления личности резиденту требуется время на адаптацию, и ему свойственно совершать ошибки в обществе, так как память работает избирательно. Поэтому некоторый период он защищен этим законом, дающим право прикрывать служителям порядка глаза на мелкие нарушения.

– И сколько времени на адаптацию у меня?

– С тобой все сложно…

– Ведь у меня пока даже нет личности, соответственно и памяти, – догадалась я.

– Точно. Но я уверен, все образуется.

– Почему полицейский сказал, что нельзя касаться другого человека? – я повернулась к нему.

– Ну… это просто правила приличия, запрещающее нарушение личного пространства. Это принято уже очень давно. Я читал, что пошло все с того времени, когда Народы Содружества Галактик были разобщены и бесконтрольны из-за раздробленности государственных систем. Начались беспорядки, эпидемии, экономический кризис подогрел волнения в разных частях Мира. Напряженная военно-политическая ситуация на всех заселенных планетах нашей и соседних систем достигла своего пика. Кроме того, люди мигрировали, путешествовали и переносили друг к другу все новую инородную заразу. Пересматривалась законодательная система. Ну и среди многих изменений также вышел закон, запрещающий в общественных местах телесно взаимодействовать. Эпидемии прошли, а этикет остался. И, сама понимаешь, везде свои правила и традиции. Все разные, поэтому это унифицированный код общения.

– А если случился приступ, и нужна срочная помощь?

– То надо помочь всеми возможными способами.

– А если мать несет ребенка?

– Нет, только если касание излишнее…

– В смысле?

– Если оно не продиктовано определенным общественно важным делом или занятием.

– Ясно. А как же влюбленные? – я покраснела, понимая, что сам мой вопрос, скорее всего, неприличен здесь.

Алекс нахмурился, но я увидела промелькнувшее в его глазах смущение.

– Киара, я не хочу задеть тебя, но любовь – это чувство, не присущее разумному человеку. Прости. Я хотел сказать, современному сингу. Это как предыдущий этап развития что ли. Только не обижайся, правда. Если ты будешь рассказывать родителям, как любишь Макса, ничего хорошего из этого не выйдет. И уж точно они не обрадуются, что их единственная дочь выбрала себе в пару землянина. Это здесь не приветствуется. Да что уж говорить – такого никогда и не было!

– Да что плохого в землянине?

– Ничего. Просто они другие. Когда тебе вернут личность, я думаю, ты пересмотришь многое в своей жизни за эти два года.

– Все же не верится, что совсем никто не испытывает чувств симпатии, любви.

– Нет. Почему? Испытывают дома, где никто не нарушает единение пары, а также дети априори подвластны эмоциям. Но в нашей с тобой среде лучше забыть о таких сомнительных привилегиях.

– Я не смогу забыть, Алекс. Как только я найду возможность быть рядом с Максом, не представляя при этом для него никакой опасности, я вернусь к нему.

– Я понял тебя. Но сначала надо добиться судебного отказа в Извлечении, иначе некуда будет возвращаться.

Страх сковал меня ледяными щупальцами. Весь мой мир, который я до сих пор считала больше своим домом, чем сегодняшнее окружающее пространство, завис над бездонной пропастью.

– Когда ты сможешь научить меня управлять перемещениями?

– Как только ты освоишь материализацию энергии, дело пойдет быстрее, а пока никаких перемещений.