— Если бы я знала, что она убьет твоих близких, я бы убила ее. Если бы я знала, какую боль ты будешь испытывать, я бы перегрызла ей горло собственными зубами. Если бы я знала, что она собирается сделать, я бы вырвала из груди ее сердце, не задумавшись ни на секунду.

Она задыхалась и торопилась сказать все, что должна была сказать, пока еще может, пока слова еще способны вырываться наружу — каждое с горечью, каждое с болью, каждое — с невероятным усилием.

— Я не знаю, как все исправить, потому что это невозможно исправить. Я могу только поклясться тебе всем, что есть в этой жизни важного и святого: я найду ее. Однажды я найду ее и заставлю испытать то, что она заставила испытывать тебя. Это не будет местью, потому что я больше не верю в месть. Это будет справедливость, и я сделаю все для того, чтобы однажды она настала.

Алисия закрыла глаза и повернулась, чтобы уйти, убежать, убежать из этой комнаты, от этой женщины, от слов, вырвавшихся из самой глубины ее души, ее уставшего сердца. Но Элайза схватила ее за руку и дернула, принуждая остаться.

— Мне больно, — тихо сказала она, и в голосе ее Алисия услышала такое горе, какого не слышала еще никогда.

— Я знаю, — отчаянно выдохнула она. — Я знаю!

Она сжала ладонь Элайзы и дернула, притягивая к себе замотанное в простыню тело. Обняла за плечи, прижала изо всех сил, зажмурилась, чтобы не выпустить наружу то, что уже давно подступало к горлу тяжелым комом.

— Клянусь, я сделаю все для того, чтобы эта тварь ответила за то, что сделала, — голос Алисии дрожал, но ей было плевать. — Клянусь, я найду ее на островах, посреди океана, посреди пустыни, где угодно. Я найду ее и заставлю испытать такую же боль, которую чувствуешь ты.

Теперь они дрожали обе: прижатые друг к другу, стиснутые в самых тесных объятиях, силящиеся сдержать слезы и слова.

— И ты не права, когда думаешь, что я хочу использовать тебя для доказательства собственной силы. Все это — Люмен, и Новый мир, и ассамблея, и тринадцатый клан… Все это только для того, чтобы найти в себе силы не подходить к тебе, и не касаться тебя, и не касаться твоей боли, потому что будь моя воля — я бы всю эту боль забрала себе. Слышишь? Всю. До последней капли.

Она больше не могла, и знала, что еще секунда — и сердце разорвется к чертям, и из глаз польется не вода, а кровь, и ничего уже нельзя будет изменить, и ничего уже нельзя будет исправить.

И она вырвалась из рук Элайзы, и, спотыкаясь, пошла к выходу, и открыла дверь, и закрыла ее за собой, прижавшись спиной к шершавой поверхности.

— Прости меня, — прошептала чуть слышно. — Прости.

***

Маркус, Вик и Октавия приехали на ассамблею верхом. У рва, окружающего Люмен, спешились и отдали поводья в руки стражников.

— Оружие, — услышали они мрачное, и послушно сложили на землю все, что привезли с собой: мачете Октавии, автомат Вика и пистолет Маркуса.

Их обыскали с головы до ног, и они послушно вытерпели эту процедуру. Двенадцать флагов, развевающихся над Люменом, заставляли поеживаться от торжественности и важности предстоящего.

У внутренних ворот их встретила Индра.

— Маркус, друг мой.

Они обнялись. На застывших рядом Октавию и Вика Индра не обратила никакого внимания, зато Маркусу сказала тихо:

— Нам нужно поговорить до начала ассамблеи. Найдешь меня в северной башне.

Внутри Люмена все тоже было отчаянно торжественно: хижины украшены флагами, дороги вычищены, а люди нарядно одеты. Только сейчас, идя по главной улице, Маркус понял, каким огромным на самом деле был Новый мир. Это и впрямь был город, не поселение, не община. Он увидел здание школы, увидел мастерские, и танцевальную площадку, и даже таверну (Таверну?!).

Их проводили в высокое здание и отвели в комнату с табличкой “Небесные”. В комнате оказался лишь стол с несколькими стульями, графин с водой и стаканы, но даже это внушало надежду: если посреди апокалипсиса к ассамблее готовятся таким образом, то, возможно, не все еще потеряно, и Новый мир и впрямь будет построен.

— Где Элайза? — спросила Октавия у сопровождающего их землянина, но он ничего не ответил. Вышел, демонстративно оставив дверь открытой, будто говоря: вы можете свободно передвигаться.

— И это с ними мы собирались воевать? — усмехнулся Вик, подойдя к окну и посмотрев вниз. — Командующей стоило бы каждого своего врага приглашать на экскурсию в Люмен, может, тогда и желания воевать стало бы меньше.

Октавия забралась на подоконник и задумчиво почесала лоб.

— А мне кажется, что как раз увидев Люмен, враги Нового мира еще сильнее захотели бы его заполучить. Посмотрите: эти люди действительно за пять лет отстроили новую жизнь. Линк говорил, что когда они пришли сюда, здесь не было ничего кроме нескольких зданий и сотен мертвяков.

Маркус почти не слушал их разговор. Он беспокоился из-за того, что сказала Индра. Зачем ей нужна эта встреча до ассамблеи? Хочешь о чем-то предупредить? Предостеречь? И где, черт побери, Элайза?

— Я пойду прогуляюсь, — сказал он, решившись. — Побудьте здесь, хорошо?

Они с удивлением посмотрели на него, но возражать не стали. Он вышел в коридор, нашел лестницу и спустился вниз, озираясь вокруг в поисках башен. Башню не увидел, зато увидел землянку, тащившую на себе деревянное ведро.

— Давайте помогу.

Он отобрал ведро и поразился его тяжести. Землянка указывала путь, Маркус покорно шел за ней.

— Как тебя зовут? — спросил он.

— Эйна, — улыбнулась она. — А ты небесный, верно? Ваша принцесса спасла нас всех от морского народа.

— Ты видела ее? Она здесь?

Эйна кивнула, открывая перед Маркусом дверь в хижину.

— Она почетный гость командующей, — объяснила, входя внутрь. — Но редко выходит из своей комнаты. Говорят, морские убили ее мать.

Маркус поставил ведро в указанный угол и огляделся. Он ожидал увидеть что-то средневековое, но хижина изнутри выглядела вполне современно: кровать явно была производства ИКЕА, кресла и шкаф — тоже, и даже раковина была сделана из стеклокерамики, вот только под сливом стояло такое же деревянное ведро, как то, которое он нес.

— У нас пока нет водопровода, — объяснила Эйна, проследив за его взглядом. — Но мы работаем над этим.

Маркус кивнул и попросил показать, где находится северная башня.

— Выйдешь на главную улицу, дойдешь до школы и повернешь налево.

Путь оказался не таким уж длинным. Уже через несколько минут Маркус по лестнице забрался наверх и увидел Индру с двумя лучниками.

— Оставьте нас, — велела она, и лучники послушно слезли вниз. — Друг мой, я хочу сказать тебе нечто важное.

Он молча ждал.

— Сегодня командующая предложит вам стать тринадцатым кланом Нового мира. Не все лидеры кланов согласны на это, и единственный способ достичь единомыслия — это преклониться перед командующей.

— Что значит «преклониться»? — уточнил Маркус.

Индра вздохнула.

— Это значит, что Принцесса огня во время ассамблеи должна склонить колени перед командующей, признавая ее власть над собой и вашим кланом.

Маркус вспомнил рассказ Вика о том, что произошло на побережье, и с сомнением покачал головой.

— Что будет, если она откажется?

— Сила командующей будет поставлена под сомнение, и тогда самый вероятный сценарий — это раскол, которого нельзя допустить.

Он понял, зачем Индра сказала ему все это. Получалось, что он должен успеть до начала ассамблеи поговорить с Элайзой и убедить ее склониться перед командующей. Вопрос был только в том, послушает ли она его?

— Ее комната на шестом этаже в правом секторе. Поторопись, друг мой. Солнце садится, и у тебя осталось не так уж много времени.

***

В дверь постучали, но Элайза даже не пошевелилась. Она сидела на кровати, скрестив ноги, и смотрела на ободранную стену, изуродованную сотнями надписей.

«Я виновата в том, что случилось»

«Моя мать погибла из-за меня»

«Финн погиб из-за меня»

«Я виновата»