— Зачем тебе с ней разговаривать?

— Затем, что она совершенно точно не заражена, и я не понимаю, почему вы продолжаете держать ее в клетке.

Джим помолчал, рассматривая ее, а затем сделал шаг в сторону и крикнул:

— Маркус, иди сюда. Оставь ребят в покое.

Было ясно, что их затея провалилась. Элайза делала вид, что ничего особенного не происходит, Маркус выглядел слегка смущенным, а Джим просто махнул рукой, приглашая их последовать за ним.

Они послушались и все вместе прошли по лагерю, минуя медпункт, жилые палатки, сооруженную из брезента душевую. Кто-то (кажется, Розмари) помахал им рукой, но Джим шел быстро и Элайза также быстро следовала за ним.

Вход в кирпичное здание не охранялся: Джим просто открыл дверь и пропустил их с Маркусом вперед. Оказалось, что внутри расположен командный пункт: большая комната со столом, стульями и огромной нарисованной от руки картой, висящей на стене.

— Садитесь.

Он взял указку и подошел к карте. Провел по красной линии, окружающей почти все пространство, бывшее раньше пригородами Лос Анджелеса.

— Это территория землян. Это, — он показал на сам город, — территория мертвецов. А это, — указка коснулась небольшого синего кружка, — наш лагерь.

Элайза внимательно слушала. Масштабы впечатляли: лагерь «Спасение» казался лишь маленькой точкой среди господствующего красного.

— Почему вы не присоединились к землянам? — спросил Маркус. — Получается, все, кроме вас вошли в коалицию, но вы — нет.

Джим кивнул.

— Верно. Нам предлагали стать частью их общины, но было выдвинуто одно условие.

— Какое?

— Они не хотели видеть в своих рядах преступников. Мы должны были пообещать убить каждого из сотни заключенных как только пять лет истекут и ворота откроются.

Элайза сжала губы. Что ж, это многое объясняло. Совершившим преступления нет места в новом мире, так?

— Вы не пытались договориться? — спросила она.

— Пытались, — усмехнулся Джим. — Последнюю попытку сделал Беллами незадолго до окончания вашего срока. И это закончилось убийством.

— Убийством кого?

Джим вздохнул и сел за стол, тяжело облокотившись на локти. Было видно, что ему совсем не хочется рассказывать, но Элайза шестым чувством понимала: он расскажет. Этот мужчина нравился ей все больше и больше, в нем чувствовалась какая-то суровая сила и уверенность в правильности собственных решений.

Оказалось, что после того как лагерь «Спасение» отверг предложение присоединиться к землянам, между ними установился пусть шаткий, но все же мир. Однако, чем ближе становилась дата освобождения сотни, тем сложнее было этот мир поддерживать. Послы командующего землян открыто давали понять, что в день исхода сотня будет уничтожена.

Они пытались договориться: обещали, что никто из сотни не покинет лагеря, что каждый пройдет проверку, что им ни при каком раскладе не будет выдано оружие. Все тщетно: земляне стояли на своем.

И настал день, когда посол командующего снова пришел в лагерь. Джима не было на месте: он возглавлял вылазку в город, оставив вместо себя Белла. Вернувшись с группой, он обнаружил труп, повешенный на стене лагеря.

— Что? — в один голос выпалили Элайза и Маркус. — Это сделал Беллами?

Джим кивнул.

— Выяснилось, что посол командующего пришел с предложением. Они согласились на то чтобы мы привели сотню в лагерь. Но после мы должны были выдать им каждого из составленного ими списка.

— И в списке была Октавия.

— Не только Октавия, — поправил Джим. — Тринадцать человек. Я не знаю, по какому принципу составлялся этот список, но Беллами как будто озверел. Он направил на посла автомат и велел ему убираться к чертовой матери.

— Почему он не послушался? — взволнованно спросил Маркус.

Джим вздохнул.

— Потому что он — землянин. Он замахнулся копьем и Белл застрелил его.

Дальше все было еще хуже. Как потом выяснил Джим, Беллами приказал повесить землянина на ворота лагеря, чтобы показать, как «Спасение» относится к их политике.

— А после они забрали мою мать? — тихо спросила Элайза.

— Да. Ее и еще троих, — по лицу Джима пробежала тень. — Я говорил Эбигейл, чтобы она не совалась за ворота. Говорил, что врач нужнее внутри лагеря, чем снаружи, но она была одержима идеей вытащить тебя из бункера. Их поймали, когда они впятером в очередной раз пытались проломить дверь. Один вернулся, остальные нет.

— Они отпустили одного? — удивился Маркус.

Джим усмехнулся.

— Да, чтобы передать послание.

— Какое?

— Кровь за кровь. Отдайте нам Беллами или эти четверо умрут.

***

Они появились из ниоткуда: только что на поляне были лишь Белл и Джаспер, а через мгновение их окружили странно одетые люди. Их лица были вымазаны черной краской, их руки сжимали мачете и копья, а на их спинах белой краской был нарисован знак бесконечности.

Выстрел прозвучал из кустов справа. Прозвучал, но никого не задел.

Финн дал короткую очередь в землю, земляне рассыпали строй, но остались на поляне.

— Стреляй, мать твою! — заорал Белл, прикрывая собой Джаспера и держа нож наизготовку. — Стреляй по ногам!

Один из землян кинулся вперед, замахиваясь мачете. Финн прищурился и выстрелил одиночным. От истошного крика отовсюду вверх взлетели птицы, землянин упал на землю, зажимая раненую ногу.

— Уходите! — снова закричал Белл. — Уходите отсюда и останетесь в живых!

С воплем «кровь за кровь!» остальные земляне бросились вперед. Финн затаил дыхание и дал еще одну очередь. Словно в поддержку ему, из кустов тоже раздались выстрелы.

Все происходило очень быстро, времени думать не было и Финн, затаив дыхание, просто стрелял, притворившись, что он снова с отцом, занимается стендовой стрельбой, и перед ним — всего лишь движущиеся мишени, а не живые люди.

Один из землян все же успел добежать до Белла. Они схватились: ножи полетели в сторону в первую же секунду, в ход пошли кулаки. Еще двое отступили, остальные лежали на земле и вопили, зажимая ладонями пулевые ранения.

Финн перевел прицел на Белла, но выстрелить побоялся: велика была вероятность задеть не того. Он растерянно опустил автомат и увидел то, что заставило его вытаращить глаза и быстро спуститься с дерева вниз.

На них со всех сторон надвигались мертвецы. Их было много, очень много: они шли группами, клацали зубами, натыкались на кусты и деревья, но продолжали идти.

— Белл! — закричал Финн, падая на землю и не обращая внимания на содранные в кровь руки. — Мертвяки! Много!

Из кустов выскочили двое парней, которых Белл отправил на фланги. Один замахнулся и насквозь проткнул тело землянина ножом, другой взвалил на плечо Джаспера.

— Валим, — скомандовал Белл, выхватывая из рук Финна автомат.

— Подожди. А как же они?

Финн слышал треск и хорошо понимал, что совсем скоро мертвяки будут здесь. Но прямо перед ним корчились от боли восемь человек и оставить их здесь значило бы обречь на мучительную смерть.

— Им уже не помочь, — сказал Белл, хватая Финна за руку. — Бежим!

Они рванули сквозь кусты, на ходу стреляя в попадающихся на пути мертвецов. Позади раздались крики ужаса и от этих звуков что-то оборвалось в груди Финна.

— Надо вернуться! Их же сожрут!

Белл изо всех сил пнул его, заставляя идти вперед. Финн ногой отпихнул одного из мертвецов, выстрелил в голову другого, еще одного ударил ножом один из парней.

— Живее! Надо оторваться.

Они бежали так быстро как только могли. Когда мертвецов вокруг стало совсем мало, Белл запретил стрелять.

— Дальше только ножи, — сказал он. — Иначе приведем всю эту толпу к лагерю.

Следующий час слился для Финна в одну сплошную кровавую бойню. Он шел вперед, автоматически работал ножом, всякий раз внутренне содрогаясь, когда клинок входил в очередную голову, он вдыхал в себя мерзкий трупный запах, он видел, как покрываются кровью и гнилью его руки и впервые за прошедшие сутки подумал: «Не лучше ли было остаться в бункере? Не лучше ли было вообще не открывать эту дверь?»