Группа медленно двигалась по лесу, стараясь создавать как можно меньше шума. Финн шел за Беллом, след в след, за ним двигались еще трое парней из лагеря.

— Как думаете, — шепотом спросил один из них. — Если земляне поймали их, как долго они проживут?

Белл шикнул и поднял руку, приказывая всем остановиться. Финн прислушался: откуда-то впереди слышались едва различимые стоны.

— Мертвяки? — тихо спросил он, сжимая в одной руке пистолет, а в другой нож.

— Не думаю, — ответил Белл. — Я наслушался их за последние годы. Не похоже, чтобы это были они.

Он оглянулся на группу и прошептал:

— Расходимся. Мы с Финном вперед, остальные заходят с флангов. Если услышите стрельбу, бегите в лагерь.

Парни молча разошлись в стороны.

— Почему ты приказал им бежать в случае чего? — спросил Финн. — Что, если кому-нибудь понадобится помощь?

Белл посмотрел на него.

— Если дойдет до стрельбы, это будет означать, что помочь уже невозможно.

Пригнувшись и двигаясь между кустами, они прошли еще десяток метров вперед. Стоны становились слышны все отчетливее, теперь уже и Финну было понятно, что эти звуки может издавать только живой человек.

Еще через несколько метров в зарослях показалась щель. Белл знаком приказал Финну приблизиться, и тот заглянул в разрыв. Впереди, привязанный за лодыжки к дереву, вверх ногами висел Джаспер.

Финн рванулся, но Белл схватил его за плечо и повалил на землю.

— Ты что, не понимаешь, что это ловушка? — зашипел он. — Наверняка кругом хренова туча землян, и они прикончат нас, как только мы выйдем отсюда.

— Предлагаешь его бросить? Да? Оставить висеть здесь?

Белл тяжело вздохнул. Было видно, как напряженно он размышляет.

— Нет, — сказал он наконец. — Но действовать будем с умом.

Слева и справа от них колыхнулись деревья.

— Это парни подают сигнал, что они зашли во фланги, — объяснил Белл. — Действовать будем так: я снимаю пацана, ты прикрываешь. Заберись на дерево и следи. Увидишь шевелящиеся ветки — стреляй. И учти: после первого выстрела у нас будет максимум пять минут на то чтобы убраться отсюда к чертовой матери.

Финн кивнул и проверил обойму.

— Уверен, что хорошо стреляешь? — спросил Белл, передавая ему свой автомат.

— Мой отец считал, что стрельба — занятие для настоящего мужчины. Так что да, я более чем уверен.

Забраться на дерево оказалось довольно сложным делом: несмотря на то, что в бункере был спортзал, и Финн регулярно его посещал, состояние мышц все же было далеко от идеала. Тяжело дыша и пытаясь успокоить бьющееся сердце, он выбрал подходящую ветку и устроился на ней, крепко держа в руках автомат. Поймал в перекрестье прицела Джаспера и ухнул, подавая знак.

В ту же секунду на поляне показался Белл. Он бежал не скрываясь, держа наготове нож. Финн перевел прицел на деревья и медленно повел ствол автомата вдоль выбранной линии. Он никого не видел: ветки колыхались равномерно, от ветра, из звуков было слышно только стоны Джаспера.

Ладони вспотели. Финн бросил взгляд на поляну: Белл уже перерезал веревку и Джаспер кулем упал на землю. И в эту самую секунду раздался выстрел.

***

До бункера они добрались без приключений. Странно было идти по лесу, оглядываясь по сторонам, странно было вдыхать в себя пахнущий хвоей воздух и еще более странно было ощущать припекающее макушку солнце.

— Рада, что оказалась на свободе? — спросил Миллер.

Рейвен пожала плечами. Она была одной из немногих, кому и в бункере было нормально. Сидела себе целыми днями в лаборатории и занималась изучением механики: чем плохо? Уж точно лучше, чем болтаться по улицам Лос Анджелеса с такими же одинокими подростками, пить дешевое вино и трахаться с кем попало в темных подворотнях.

За это ее и замели пять лет назад: во время облавы очередной кавалер переложил в ее карман из своего пакет с наркотиками, и она не смогла ничего доказать. Впрочем, не слишком и пыталась.

— Где твои родители? — новая попытка Миллера завязать разговор тоже не увенчалась успехом. Родителей Рейвен помнила плохо: вечно пьяная мама, вечно злой и под кайфом отец. Когда служба опеки забрала ее и пристроила в приемную семью, она была даже рада. Однако, после оказалось, что рано радовалась.

— Ваш сын, Нейт, — сказала она вместо ответа на вопрос. — Вы же хотите про него спросить, так? Почему не спрашиваете?

— Ты знаешь Нейта?

Рейвен засмеялась вполголоса. Еще бы она не знала Нейта! Проведи пять лет в одном пространстве с сотней людей, и будешь так или иначе знать каждого из них.

— Он был среди милитаристов, — сказала она и объяснила, поймав удивленный взгляд Миллера: — Совсем скоро после начала все разделились на группы: милитаристы, пацифисты, просветленцы — мы называли их пофигистами, и те, кто не захотел присоединяться к группам. Одиночки.

— И что это означало практически?

Рейвен усмехнулась. Практически это означало, что милитаристы установили внутри группы свои законы. Они распределяли еду по принципу «кто успел, тот и съел», они безжалостно гнобили представителей остальных групп, они целыми днями мастерили оружие и качались в спортзале, одержимые идеей однажды выйти на свободу и отомстить ублюдку-Телузеру, засунувшему их сюда.

— Знаете, давайте вы спросите у него самого, — предложила Рейвен. — Тем более, что мы практически пришли.

У КПП по-прежнему валялись вчерашние трупы. Запах стоял такой, что впору было надевать респираторы, но пришлось лишь закрыть лица рукавами рубашек и двигаться дальше.

— Странно, — сказала Рейвен, когда они подошли ко входу в бункер. — Я была уверена, что мы его запирали.

Но дверь была приоткрыта, изнутри был виден тусклый свет и доносились звуки музыки: наверное, уходя, кто-то забыл выключить стереосистему.

— Приготовиться, — скомандовал Миллер и все достали оружие. — Заходим по одному, медленно, внимательно оцениваем обстановку. Рейв, ты идешь за мной.

Она хотела было напомнить, что в сражении от нее будет мало толку, но передумала. И следом за Миллером, прячась за его широкой спиной, вошла внутрь.

И — как будто не уходила. Мягкий свет падал от висящей под потолком лампы, осколки экрана валялись на полу, сваленные грудой кресла по-прежнему стояли там, где они их и оставили.

— Туда, — Рейвен показала направление. — Запасы мы спрятали там.

Они прошли по узкому длинному коридору, по обе стороны от которого уходили двери камер. Впереди была кухня, слева от нее — душевая, а справа располагался спортзал.

Они почти дошли до конца, когда чуткое ухо Рейвен уловило какой-то звук.

— Дверь! — шепотом сказала она, а после закричала: — Дверь закрывается!

Все бросились назад, но было уже поздно. Пока бежали по коридору, пока толклись у выхода, мешая друг другу, дверь успела наглухо закрыться, отсекая от них и свежий воздух, и солнечные блики, и запах чертовой хвои.

— Ловушка, — сказал Миллер, с силой пнув дверь подошвой ботинка. — Это ж надо было так глупо попасться!

Рейвен обессиленно села на пол.

«Говоришь, тебе здесь нравилось? Как насчет того, чтобы провести здесь еще лет двадцать?»

========== Глава 4. Terra incognita ==========

Маркус подошел к охранникам и о чем-то заговорил с ними, возбужденно указывая рукой на другую сторону лагеря. Элайза спряталась за хозблоком и наблюдала. Вот Маркус жестикулирует, охранники переглядываются, вот один из них кивает и, поправив автомат на плече, делает шаг в сторону.

— Давай же, — прошипела Элайза и чуть не закричала от неожиданности: на ее плечо опустилась тяжелая рука.

Она резко обернулась и увидела Джима. Очень недовольного и хмурого Джима.

— Что ты здесь делаешь?

Отвечать нужно было быстро и Элайза не успела придумать правдоподобную ложь.

— Маркус пытается отвлечь охранников, чтобы я смогла приблизиться к Октавии и поговорить с ней.

Брови Джима поднялись вверх, губы сжались в узкую полоску.