— Ого! Да ты, оказывается, умеешь проявлять интерес? Кто бы мог…

Он не договорил: мотор пикапа начал издавать какие-то звуки, в салоне запахло паленым, и через секунду машина остановилась.

— Да ладно? — пробормотал Мерфи. — Да ты, на хрен, шутишь!

Индра молча смотрела на него, клаксон продолжал гудеть, а сзади к ним приближалось огромное стадо мертвецов.

Мерфи не стал крутить ключ зажигания и пробовать завести машину снова. Он ухватил валяющийся сбоку автомат, рванул дверь и с воплем «Вылезай на хрен!» выскочил наружу.

Мертвые заметили их и ускорили шаг. Мерфи лихорадочно соображал.

— Беги! — крикнул он Индре. — Беги как можно дальше!

Приладил автомат к плечу и приготовился стрелять.

Но она не ушла: по скрипу песка он понял, что она подошла к нему и встала рядом. Обнажила меч и приготовилась к бою.

— Собираешься героически сдохнуть? — усмехнулся Мерфи.

— Не уступать же тебе эту великолепную возможность.

Он не успел восхититься обнаружившимся у нее чувством юмора: первый ряд мертвецов добрался до них, и Мерфи открыл огонь.

***

— Ты можешь говорить хоть о чем-нибудь, кроме своей смерти?

Она не сумела спрятать улыбку. Кларк была такой смешной в этой своей странной смеси «я все еще зла на тебя» и «рада, что ты жива». Перевязала ей зачем-то ладонь, касалась кончиками пальцев и, кажется, краснела в темноте комнаты.

— Спасибо, что пришла сегодня, — тихо сказала Лекса.

Кларк спрятала взгляд, преувеличенно внимательно разглядывая ее ладонь.

— Я поступила так ради своих людей.

На этот раз улыбку удалось скрыть. Боги, какая же она все-таки забавная: все свои поступки объясняет одинаково. Вот только глаза ее, и тело, и мимика, — все говорит о том, что она немного обманывает себя, только и всего.

— Послы коалиции предали тебя. Ты накажешь их?

— Они тоже сделали это ради своих людей.

Говорить больше было не о чем, но тишина, разлившаяся между ними, была слишком наполненной, слишком искрящейся, слишком яркой. И Лекса поняла, что надо уходить. Потому что иначе случится короткое «останься», и только боги знают, что последует за этим.

— Командующая…

— Ты можешь звать меня Алисией, Октавия. Мы в пути уже двое суток и, думаю, достаточно подружились для того, чтобы перейти от званий к именам.

Она покосилась на идущую рядом Октавию и поняла, что шутка достигла цели: девчонка улыбнулась. Вот и хорошо, а то последние часы на нее жалко было смотреть — насупленная, погруженная в себя, какая-то напряженная до крайности.

— Мы скоро выйдем на шоссе триста девяносто пять, — сказала Октавия. — Если пойдем по нему, то по пути будет озеро Оуэнс. Но…

— Но шоссе идет по ущелью, и там может быть много мертвых. Я понимаю.

— Судя по карте есть еще одна дорога, через горы. Это дольше, но…

Алисия остановилась и махнула рукой, объявляя привал. Октавия достала из сумки карту и расстелила на асфальте. Они обе присели, разглядывая линии дорог.

— Вот, смотри. После Пирсонвилла дорога уходит на запад, в горы. Мы можем дойти до горы Болл, а дальше придется двигаться по бездорожью.

— Не просто по бездорожью, — Алисия показала пальцем точку на карте. — Начиная от Керн пика там будут сплошные холмы и горы. Мы потратим на этот путь неделю, не меньше.

— Откуда ты знаешь?

— Я была там. Это очень сложный путь, и дети не смогут его пройти. Придется двигаться по шоссе.

Октавия пожала плечами и убрала карту. Алисия подумала: не стоит ли рассказать ей, как три года назад семь воинов погибли в этих чертовых горах, каким сложным и долгим был этот путь, и как она жалела, что повела их именно этой дорогой.

— Керн пик? — к ним подошел Линкольн и обнял Октавию за плечи. — Забудь об этом, маленькая и сильная. Я тоже был там, и мы оставили в тех горах немало наших людей.

Он посмотрел на Алисию, и в его глазах она прочла: «Не нужно подробностей». Кивнула еле заметно и позвала к себе Эйдена.

— Как дети? — спросила, разглядывая его красное от солнечных лучей лицо.

— Порядок, — серьезно ответил он. — Но нам скоро понадобится еда, командующая. Может, сходим на охоту?

— Сходим, когда окажемся на шоссе. Надо дойти туда до заката.

Она хорошо помнила озеро Литл, расположенное недалеко от съезда на шоссе. Если за эти годы озеро не высохло, то там они найдут и воду, и пищу. И смогут переночевать не на холодной земле, а в деревянных домиках кэмпинга, оставшихся там со времен старого мира.

Группа двинулась дальше, Октавия и Линкольн немного отстали, разговаривая о чем-то своем, а Эйден пошел рядом с Алисией. Ей все еще было трудно смотреть на него: чувство стыда, которое бывает у старшего, не сумевшего защитить ребенка, пронизывало ее изнутри и заставляло отворачиваться.

— Кто будет новым советником? — спросил Эйден, и Алисия растерялась, не зная, что ответить.

— Разве это сейчас важно?

— Конечно. Если мы не будем соблюдать законы Нового мира, то и другие не будут.

Дьявол, как жаль, что этому мальчику еще так мало лет! Будь он постарше, Алисия бы с радостью передала ему бремя командования и немедленно отправилась бы на поиски Элайзы. Но — увы — сейчас это было невозможно.

— Новым советником станет человек, которого ты пока не знаешь, — сказала она. — Если, конечно, он все еще жив. Если нет, то я должна буду выбрать кого-то другого.

— Кто этот человек?

— Ты узнаешь об этом в свое время, Эйден.

Она ускорила шаг, вслушиваясь в скрипящие звуки подметок сапог, ударяющихся об асфальт. Забавно, как просто иногда бывает принять решение. Оно просто приходит и остается, само собой, без долгого обдумывания и просчета вариантов.

«Если этот человек жив, то он станет новым советником. А если нет — я выберу кого-то другого. Если, конечно, мне будет из кого выбирать».

***

Развилка между четырнадцатым и триста девяносто пятым шоссе была похожа на блок-пост, забросанный бомбами: тонны перекореженного металла, белеющие кости разорванных на куски тел, здесь точно была настоящая бойня, и кто знает — между живыми или между мертвыми?

Элайза, шедшая первой, остановилась и подняла руку. К ней подошел Маркус и встал рядом.

— Будем обходить? — спросил он.

— Да. Но я позвала тебя не за этим. Посмотри.

Она показала на виднеющийся поблизости аэродром. На взлетно-посадочной полосе стояли два самолета, на вид не тронутые. И, возможно, внутри осталось что-то полезное.

— Я схожу, — предложил Маркус, но Элайза покачала головой.

— Нет. Идите вперед, а мы с Рейвен проверим самолеты и догоним вас.

Она отдала ему рюкзак, оставив себе только автомат и кривой нож, засунутый за ремень брюк. Рейвен взяла с собой пистолет и мачете. Они прошли мимо Вика, лежащего в тележке, но прощаться не стали: он спал, утомленный болью, и лицо его то и дело продергивалось судорогами.

— Что ты хочешь здесь найти? — спросила Рейвен, когда они подошли к аэродрому и вышли на полосу.

— Не знаю, — честно ответила Элайза. — Возможно, рацию? Или еще какие-то детали.

— Зачем тебе рация?

Она не стала отвечать. Да и как ответишь? Для того, чтобы прослушивать разные частоты в надежде, что однажды она услышит на одной из них голос Алисии? Для того, чтобы подключиться к частоте военных и узнать их планы? Наверное, и то, и другое, но Рейвен об этом знать было не обязательно.

В первом самолете дверь проржавела и перекосилась настолько, что они не сумели ее открыть. Зато со вторым повезло больше: Рейвен, стоящая на плечах Элайзы, дотянулась до ручки, и она легко поддалась, открывая люк.

Рейвен забралась внутрь и помогла залезть Элайзе. Они осмотрелись: похоже, здесь и впрямь никто не успел побывать. Никаких трупов, никаких сумок с вещами, просто самолет, наполненный затхлым вонючим воздухом.

— Иди в кабину и попытайся забрать рацию, — велела Элайза. — А я проверю багажный отсек.

На всякий случай держа автомат наизготовку, она прошла в хвост самолета и поискала взглядом люк отсека. Он обнаружился на полу, и она легко открыла его и посмотрела вниз.