— Но на станции наверняка много мертвецов.

— Верно, — кивнула Алисия. — И нам придется с ними расправиться.

Они подошли к вокзалу, когда солнце уже давно перевалило зенит и жара немного спала. Алисия достала меч из ножен, кивнула Эйдену, и он вытащил нож.

— Помнишь правила? — уточнила она.

— Если ситуация станет критической — бежать со всех ног.

— Верно. Идем.

Проход на станцию зиял вывернутыми дверьми, металлические таблички с надписями давно проржавели, как и несколько вагонов, стоящих на рельсах. Но мертвых почему-то не было, и это настораживало.

Алисия медленно шла вдоль вагонов, держа наготове меч, Эйден двигался сзади. Будка продажи билетов была разворочена: черт знает, что там искали, но от нее остались только доски и металлический остов.

— Тихо, — сказала Алисия. — Слышишь?

Из вагона впереди доносился слабый шум. Как будто кто-то стонал, и этот стон не был похож на стон мертвого. Алисия подошла, одной рукой схватилась за поручень, кивнула Эйдену и забралась в вагон.

— Кто здесь?

Стон стал еще громче. Алисия пошла по вагону, откидывая ногой попадающиеся на пути останки человеческих тел. И в самом конце, на крайней скамейке вагона, она увидела человека.

— Помогите…

Это был мужчина: крупный, с сильными руками и наголо бритой головой. Он лежал на скамейке и тяжело дышал, истекая потом.

— Тебя укусили? — спросила Алисия.

— Нет.

Он приподнял куртку и показал рану на боку: это было огнестрельное ранение, а вовсе не укус. Алисия кивнула, но меч убирать не спешила.

— Что произошло? — спросила она.

— Мы с моей группой пытались дойти до Лос-Анджелеса, но поругались, и один из наших выстрелил в меня. Они ушли, а я уже сутки лежу здесь.

— До Лос-Анджелеса? — удивилась Алисия. — Почему именно туда?

Теперь удивился мужчина.

— Вы разве не знаете? Все побережье от Сан-Франциско до Санта-Барбары захватили военные. Они уничтожают тех выживших, кто отказывается им подчиниться. Мы слышали, что в Лос-Анджелес они еще не добрались.

Он снова застонал, и Алисия решилась. Убрала меч за спину, сбросила с плеча рюкзак и достала из него пачку бинтов и пинцет.

— Как тебя зовут? — спросила, помогая ему снять куртку и задрать вверх футболку.

— Дэймон.

Она осмотрела рану. Пуля застряла внутри, и ее нужно было вытащить.

— Послушай, Дэймон. Обезболивающего у меня нет, так что тебе придется терпеть. Будет очень больно, но если ты будешь орать, то сюда явятся мертвые. Поэтому Эйден, — она сделала движение головой, — даст тебе ремень, и ты зажмешь его зубами. Начнешь кричать — проткну тебе голову, понял?

Это было жестоко, но Алисия понимала, что иначе не получится. Пуля явно застряла в тканях, не повредив органы, иначе Дэймон вряд ли прожил бы эти сутки. Но если ее не достать, начнется сепсис, и тогда ему точно конец.

Она забрала у Эйдена кинжал, дождалась, пока бледный до синевы Дэймон зажмет ремень зубами, и принялась за работу. Крови было не так уж много: она видела и похуже. Но чертова пуля ускользала, пинцет никак не мог ее ухватить, а Дэймон становился все белее и белее.

Наконец металл соединился с металлом и Алисия дернула рукой, вытаскивая пулю. Дэймон застонал, видимо, надеясь, что это все, но нужно было еще зашить.

Хирургических ниток у нее, конечно, не было, и шить пришлось обычной нитью и обычной иглой. Заканчивая, она посмотрела на Эйдена: он стоял и смотрел, не отворачиваясь.

— Все, — выдохнула она, обрезав край нитки. — Тебе нужны антибиотики, но у меня их нет. Поэтому дальше на удачу: если заражения не будет, выживешь.

— Подожди, — попросил Дэймон, глядя, как она складывает инвентарь обратно в рюкзак. — Ты что, бросишь меня здесь? Можно я пойду с тобой?

— Нет.

— Но почему?

Алисия удивилась. Привыкла, что в ответ на ее приказы обычно никто не задавал вопросов. Но этот мужчина ничего о ней не знал, и с этим приходилось считаться.

— Мы идем на север, — объяснила она. — В Лос-Анджелес пришли военные, они уничтожили наши города, и теперь возвращаться туда опасно.

— Что? Но мне говорили…

— Забудь о том, что тебе говорили. Если хочешь выжить, конечно.

Она закинула рюкзак на плечо и кивнула Эйдену: идем.

— Подожди! — Дэймон с трудом поднялся на ноги и шагнул к ней. — Возьмите меня с собой. Ты же понимаешь, что одному сейчас не выжить. Идете на север? Отлично, я могу пойти с вами.

Алисия с сомнением обвела его взглядом.

— Вряд ли ты сможешь идти быстро. Да и помощник из тебя не получится. Зачем ты нам?

— Я смогу сражаться! Мне бы только немного прийти в себя, и я смогу, правда!

Она уже собиралась сказать свое обычное «нет», но в памяти вдруг всплыло лицо Элайзы. Сердце сжалось тоской, и зазвучало в ушах тихое: «Не должно быть наших или не наших людей. Все люди теперь наши, понимаешь?»

— Ладно. Но если отстанешь — ждать не будем.

Втроем они вышли из вагона и пошли вдоль железнодорожных путей. Троих мертвецов, попавшихся на выходе из вокзала, Алисия зарубила мечом, а еще двоих, встретившихся дальше, помог убить Эйден.

Никакого железнодорожного велосипеда они не нашли. И это означало, что впереди долгий путь в неизвестность.

«Если ты жива, то я найду тебя. Чего бы мне это ни стоило».

***

— На что вы рассчитывали, когда покинули укрытие? С раненым Виком вы бы далеко не ушли.

Странное дело: они с Маркусом сидели на том же месте, на котором несколько месяцев назад она прилаживала к ноге Алисии самодельную шину, и удивлялась дрожи в пальцах, и чему-то неосознаваемому, возникающему внутри от прикосновений к холодной коже.

— Мы собирались добраться до метро и идти к баррикадам.

Жива ли она? Удалось ли ей выбраться из этой каши, или ее тело лежит в куче других, ожидая сожжения?

— Ты видел Алисию? Она выжила?

— Не знаю.

К ним подошла Рейвен и села рядом с Элайзой. Она выглядела даже более уставшей, чем обычно, и одежда ее взмокла от пота.

— Интересно, это когда-нибудь закончится? — спросила она тихо. — Я устала постоянно терять людей, устала ассистировать на полевых операциях, устала придумывать планы, и снова и снова терпеть поражение.

— Новый мир, — усмехнулась Элайза. — Вряд ли когда-нибудь это будет иначе.

Повинуясь нахлынувшему чувству, она протянула руку и погладила Рейвен по голове. Странно: еще несколько дней назад она не могла представить, что снова будет разговаривать с друзьями, смотреть им в глаза, касаться их. Но новая опасность все изменила. Как будто боль отошла на второй план и спасовала перед необходимостью выжить и помочь выжить другим.

«Может, это и есть то, что осталось? — подумала Элайза. — Эта чертова нужность другим, которую я так ненавижу?»

— Что будем делать? — спросил Маркус. — Двинемся к Розе?

— Там военные. Назад пути нет.

Он вздрогнул так сильно, что Элайза ощутила его дрожь. Испугался? Господи, да разве в этом мире люди еще способны чего-то бояться так отчаянно?

— Надо обшарить парк и найти что-нибудь с колесами, — сказала Рейвен. — Погрузим Вика и пойдем через горы.

— Куда? — удивилась Элайза.

Рейвен вздохнула.

— За несколько часов до того, как случился этот кошмар, командующая назвала нам с Октавией место. Место обитания великого духа. Я думаю, что все, кто остался в живых, будут пробираться туда.

Элайза не смогла спрятать улыбку. Дьявол, эта девочка обо всем позаботилась. Предвидела проблемы? Или просто подстраховалась? Если она жива, то она будет идти туда, к точке встречи.

— Место обитания великого духа? — переспросила она. — И что это значит?

— Йонас объяснил, что так индейцы называли заповедник Иньо, — уточнила Рейвен. — Дословно она сказала: «Место обитания великого духа — независимость». Похоже, она имела в виду…

— Город, — перебила Элайза. — Город Индепендес, на триста девяносто пятой трассе.

— Ты что, бывала там? — вмешался Маркус.