- Госпожа Мара согласилась помочь. Она в пути, как и мы, остановилась на постой здесь, - Даэн закрыла дверь, чтоб не напускать холод. В комнате было тепло, пахло травами – видимо, Атеа отпаивала Меред отварами, пока та не уснула, - Как она?

- Молчала весь вечер. Я пыталась поговорить с ней, но она только улыбалась, отворачивалась, - голос Атеа надломился, но девчонка не сорвалась, - Это из-за духа? – вопрос прозвучал тихо. Она сама наверняка знала ответ.

Даэн кивнула и подошла ближе к колдунье. Та сидела на краюшке кровати рядом с Меред, прикрыв глаза, и тонкие ее брови с едва заметным изломом хмурились. Она водила раскрытой ладонью над телом Птицы, и кончики белых пальцев чуть подрагивали – Даэн казалось, будто она видит крохотные сполохи вокруг ее ладоней. Но это могли быть лишь ее домыслы, да усталость, не более. Руки ведьмы замерли прямо над раной Меред, опустились чуть ниже. Женщина дышала мерно и спокойно, лицо ее было сосредоточенным и каким-то нездешним, словно бы бледная кожа светилась изнутри. Даэн ждала искр, крохотных серебристых молний из-под ее пальцев, заклинаний на неведомом языке – но ничего не происходило.

Разве что затылок начало едва ощутимо покалывать – сначала слегка, а затем все сильнее. Даэн чувствовала, как звенит в теле каждая клеточка, будто наполняясь какой-то доселе незнакомой силой. Ведьма сидела все так же, недвижимая и тихая, а ее руки сияли золотом. Даэн обернулась на Атеа, но на лице той не отразилось ни изумления, ни трепета – словно она не видела происходящего. Может, и впрямь не видит?

Что-то, напоминающее громадную занозу, давным-давно вросшую в сердце Даэн, дрогнуло, зашаталось. Это было невозможно больно – и до того хорошо, словно кто-то бесконечно знакомый и теплый обнял за плечи, заслоняя собой от всего темного и страшного, всего злого, и сейчас бережно, но уверенно зашивает края старой рваной раны. Птица смотрела на то, как ведьма лечит Меред – но ей казалось, что и ее саму исцеляют, наполняют силами, поят из рук студеной водой. Даже мягкая тень на скуле колдуньи была пронизана солнцем и светом – интересно, бывают ли солнечные тени? Складка на лбу Мары наконец разгладилась, и Даэн чуть было не задохнулась от потока, нахлынувшего вдруг откуда-то сверху и накрывшего с головой. И когда ведьма подняла голову и открыла глаза, взглянув на Даэн, той показалось, что на нее смотрит Хартанэ, и в ее древних глазах разливается Вечность.

Какая же ты красивая.

Ноги больше не держали, и Даэн обессилено опустилась на пол, ощущая себя опустошенной и невероятно легкой одновременно. Тело было чужим, незнакомым, наполненным энергией и силой, которая не вмещалась в оболочку – ей явно было тесно. Ведьма сложила руки на коленях и вновь повернулась к Меред, спавшей, словно дитя.

- В ней больше нет темного. Раны скоро затянутся – хоть и будут мучить ее до конца дней. Но то не страшно, - колдунья отстраненно усмехнулась, и сердце Даэн почему-то пропустило удар. Ведьма перевела взгляд на Даэн, и черты ее лица смягчились, - Да и тебе, вижу, легче стало.

- Что… что ты сделала, госпожа? – Танцующая тряхнула головой и попыталась осторожно пошевелиться. Тело слушалось как-то лениво, словно нехотя.

- То, что должно. Обратила бездну в свет. Это не сложно, - добавила она, заметив священный трепет на лице Даэн, - Это каждый может – если верит в тот самый свет. В каждом из нас столько темноты живет, столько тяжести мы на своих плечах несем… А на самом-то деле – нет ничего. Кроме пустоты и света – ничего нет.

Даэн наконец совладала с собственным телом и поднялась на ноги. Атеа, настороженно косясь на ведьму, подошла ближе к Меред и опустилась на кровать у ее ног.

- И что же, госпожа колдунья, теперь с Меред все будет хорошо?

Та склонила голову:

- Да, девочка. Не тревожься за нее, - глаза колдуньи блуждали по лицу Атеа, а затем она снова усмехнулась, - Да и за себя тоже. Ты хоть ничего не ощутила – а очистилась.

Атеа почему-то вспыхнула – ведьма отгадала ее мысли? Тем временем колдунья поднялась и развернулась к Даэн.

- А к тебе, госпожа, у меня будет несколько вопросов. О диких.

- О ком? – не поняла Даэн.

- Вы зовете их темными. Мне нужно знать, что произошло – ибо от этого зависит, куда мне идти дальше, - ведьма направилась к двери, - Пойдем – пускай отдохнут, а тебя я долго не задержу.

- Ты помогла нам – и мой долг помочь тебе. Расскажу все, что знаю, - Даэн склонила голову, а затем снова посмотрела на колдунью. Глаза у той были что осеннее небо, древнее и далекое. Разве что птицы в нем не тонули да не терялись в седых облаках. Только Даэн почему-то ощущала себя той самой птицей, одной-единственной, которая парит где-то в этой стылой вышине и падает, падает, падает все выше и выше.

В темной комнате притаились тени, разбежавшиеся по углам в тот момент, когда ведьма одним взглядом зажгла фитилек одинокой свечи на столе. Даэн, затворив за собой дверь, покачала головой:

- И как вы, колдуньи, делаете так?..

- Просим нашего бога, - краешком рта усмехнулась ей колдунья, - Колдовство – это вера. Во что веришь, то в твоих руках и лежит. Пламенем может обернуться, или дождем пролиться на землю. Или ветром. Или еще чем. Главное – уметь видеть и слышать. И верить в то, что видишь и слышишь, - она снова дернула плечом, - Вот тебе и все волшебство. Ты не стой, садись – хоть разговор, наверное, недолгим у нас будет, а в ногах-то правды нет.

Даэн опустилась на табурет напротив колдуньи, чувствуя странный, мягкий покой, угнездившийся где-то в сердце. Ощущение было так давно ею забыто, что сейчас казалось непривычным.

- И назовись – ты уж прости, что имени твоего раньше не спросила. Негоже мне госпожой тебя звать.

- Не за что мне тебя прощать, госпожа Мара. Я Даэн.

И вдруг стало тихо. Тишина разлилась внутри крохотной комнаты, внутри клети ребер, внутри сердца. Ведьма смотрела внимательно, не мигая, а Даэн, словно во сне, ощущала, как по ее венам течет время, и как оживают в голове образы, оставленные где-то в солнечном лесу близ родной деревеньки. И все вдруг стало таким простым, таким ясным, таким знакомым – как глаза ведьмы напротив.

- Здравствуй, - тихо молвила Мара.

И время замерло.

========== Глава 7. Немного света во тьме ==========

Они сидели молча, не шевелясь – почти и не дыша. Даэн чувствовала, как ее затягивает в стремительный водоворот мыслей и воспоминаний, в котором она, словно крохотная былинка, утопала, погружаясь все глубже и глубже. Очертания комнаты размылись, стали неясными и туманными, и вместо стен со всех сторон их окружали стволы деревьев, пахнущие нагретой на солнце смолой, а над головой тихо шелестела листва. Картинка была такой четкой, что Даэн на секунду усомнилась – не наслала ли колдунья морок?

- Здравствуй, - тихое слово само сорвалось с губ, когда воспоминание коснулось черт женщины, сидящей перед ней. Из глубины лет на Даэн смотрела маленькая девчушка, хмурая и настороженная, словно дикий зверек. Ныне от той девчушки не осталось и следа – годы стерли мягкость линий, смыли румянец со щек, когда-то по-детски пухлых, залегли тревожной морщинкой в уголке рта, хоть и едва заметной. Только глаза Мары не изменились.

Ты всегда была такой древней?

Взгляд колдуньи блуждал по ее лицу, и понять, о чем она думает, было невозможно. Мара молчала, чуть склонив голову набок, а Даэн все никак не могла отвести глаз от узких бледных ладоней ведьмы.

- Я знала, что увижу еще тебя, Даэн. Слишком уж часто в последнее время Бессмертный показывал мне тебя, - в голосе женщины Птице почудилась затаенная улыбка, отстраненная и мимолетная, которую ей понять было не дано.

Даэн не знала, что сказать. Ей казалось, будто весь мир вдруг стал таким далеким, а она снова переживала тот день, когда на залитой солнечным светом опушке повстречала маленькую ведьмину дочь. Вспомнились все запахи, все тени, путающиеся в мягкой траве, все блики в изумрудных кронах. Вспомнился шелест ветра и ощущение теплой, прогретой земли под босыми ногами. Вспомнилась нежность крохотной детской ладошки и робкое рукопожатие.