- Ты – Ильва? – без обиняков спросила Атеа, перегибаясь через стойку, за которой стояла облаченная в тяжелый бархат женщина. Та, обаятельно улыбнувшись, кивнула.

- Да. Я могу чем-то помочь госпоже?

- Ничего личного, любезная – я так, зашла навестить свою старую знакомую. Птичка напела, что именно сегодня у нее выходной, так что я решила, что не помешаю рабочему процессу, - Атеа оскалилась, - Ее зовут Кордей.

Ильва вновь кивнула:

- Верно, у нее сегодня выходной. Так уж и быть, госпожа. Попрошу лишь об одном: не слишком долго занимай ее личное время. Наши девушки тоже нуждаются в полноценном отдыхе.

- Ну конечно, конечно, - заверила ее Лебедь, выпрямляясь. Ильва, выступив из-за стойки, полуобернулась к ней.

- Следуй за мной, госпожа.

Она повела Атеа наверх по винтовой лестнице на третий этаж, минуя одинаковые двери с коваными розами на гладкой поверхности дерева. Остановившись у одной из них, Ильва подняла взгляд на Лебедя и вновь одарила ее мягкой улыбкой.

- Кордей здесь. Доброго вечера, госпожа.

С этими словами она неторопливо зашагала прочь к лестнице, а Атеа шагнула в комнату, плотно закрывая дверь за собой. Внутри оказалось темно – ни свечей, ни ламп в комнате не находилось, и единственным источником света было широкое окно, через которое лилось тусклое лунное сияние. Очертания скудной мебели вырисовывались нехотя, смутно – однако Лебедь не тратила время на то, чтоб озираться по сторонам. На кушетке прямо напротив нее полулежала рыжая девушка, и даже во мгле Атеа ощущала ее взгляд – лисий, оценивающий. Птица криво усмехнулась:

- Давно ждешь?

- Достаточно давно для того, чтоб получить еще пару золотых монет сверху того, что ты мне итак заплатишь, - Атеа показалось, что та пожала плечами. Хмыкнув, Лебедь подошла поближе, распуская шнуровку куртки, наклоняя голову набок и разглядывая Кордей. Глаза уже привыкли к темноте, и теперь она видела мягкие изгибы ее тела, прикрытого лишь полупрозрачными складками тонкой-тонкой ткани. Девушка смотрела прямо на нее, ничуть не смущаясь, и Атеа это понравилось. Она бесцеремонно опустилась на ту же кушетку, сбрасывая куртку рядом и закидывая ногу на ногу, и с деланной грустью прищелкнула языком.

- Да уж, Кордей… Докатились: своей лучшей подруге не можешь цену скостить. А ведь когда-то ты у меня на плече слезы размазывала и во всю глотку вопила о том, что любишь меня как собственную сестру и свою дочь назовешь в честь меня.

- Любви нет, - девушка выгнула бровь. Вблизи Атеа видела, что ее тонкие губы тронуты едва заметной улыбкой, - Так что можешь всплакнуть о том, что дочь я твоим именем не назову.

- Время так быстротечно, а молодые так легкомысленны. А как же твое «прошлое воскресает», «хотелось бы услышать тебя»?.. – вздохнув, укоризненно покачала головой Атеа. Кордей флегматично пожала плечами, вытягивая аккуратные ножки на колени Птицы.

- Можешь всплакнуть и об этом. Но учти – мое время, как и мои услуги, стоят дорого. Так что на твоем месте я бы поторопилась. И еще скажи спасибо, что я не возьму с тебя денег за то, что ты явилась без цветов. Спишем на то, что ты не знала правил.

- В следующий раз я найду для тебя ромашку, - заверила ее Атеа, властно опуская ладонь на узкую белую лодыжку девушки и машинально поглаживая ее. Кордей приятно удивила ее – раньше девочка была тихонькой, скромной, и слово нужно было из нее клещами выдирать. Сейчас же беседовать с ней было удивительно приятно, и Лебедь ощутила, как в груди щекочется азарт, - А ныне могу загладить вину иначе.

Кордей чуть подалась вперед, глядя на нее снизу вверх, исподлобья. Из-под упавших на лицо прядок Атеа видела ее темные глаза, поблескивающие во мраке, и это было красиво. Девушка чуть склонила голову, и лунный луч высветил соблазнительную ямку над ее выступающей ключицей.

- Возможно, можешь. Все зависит от того, зачем ты пришла сюда.

- За вестями, милая, - Атеа откинулась назад, по-прежнему ухмыляясь, - За вестями. А там – как сложится. Я также полагала, что ты захочешь побеседовать на отвлеченные темы.

- Возможно, захочу, - Кордей запустила пальцы в рыжие рваные прядки, отбрасывая челку с лица, - Но сначала – дела. Спрашивай.

Ее кожа под ладонью была шелковистой и нежной, и Атеа не смогла отказать себе в удовольствии. Едва ощутимо поглаживая девичью ножку, Птица задумалась на миг о том, как бы сформулировать вопрос – однако в голову пока что особо ничего и не шло, а потому она выхватила первую мысль, пришедшую на ум.

- Кого Верданор пророчит на престол Тиннереду?

- Даже так? – Кордей хмыкнула, - Такие вопросы лучше не задавать вслух. Или прикрывать словами, да так, чтоб ни один человек не сумел разгадать, что ты имеешь в виду на самом деле.

- Видишь, как сильно я доверяю тебе? – вопросом на вопрос ответила ей Лебедь, и рыжая девушка кивнула.

- Назовем это так. Если бы я не знала, что ты – умна и расчетлива, то решила бы, что ты обезумела на севере. Сейчас у тебя наверняка есть свой интерес.

- Верно, сладкая, - пальцы ее поднялись чуть выше, щекоча упругие икры Кордей. Та не обратила на это никакого внимания.

- Что ж… Говорят, что эльфы хотят расширить территорию плодородных земель – большую часть Верданора покрывают леса, без которых они не мыслят своего существования. Еще – горы, копальни, разломы шахт… Сама понимаешь, земледелие не больно процветает. Говорят также, что они хотят поставить сюда своего ставленника в качестве властителя – чтобы номинально сохранить границы Тиннереда и его статус самостоятельного государства. Предлагают неплохие условия: открытое разрешение на смежные браки, свобода торговых отношений, другие льготы, возможные в том случае, если Тиннеред примет патронаж Верданора. Говорят, что наиболее вероятная кандидатура от эльфов – посол Тэаран: ныне он находится здесь, в Расфале, и ведет переговоры с советом. Еще говорят, что король отказался принимать условия Верданора, однако Тэаран домой не возвращается.

- Что еще? – Атеа чуть нахмурилась, фиксируя в памяти все, что говорила Кордей.

- Больше – ничего. Совет не хочет, чтобы слухи об этом поползли по городу. Они понимают, что среди людей найдется огромное множество тех, кто захочет под крылышко к эльфам – с учетом всех благ, что они предлагают. Поэтому говорят об этом немногие.

- Почему эльф продолжает сидеть здесь?

- Люди не говорят, - Кордей склонила голову к тонкому плечу, - Но, судя по всему, он пытается перетянуть на свою сторону совет – по одному. Договаривается. Предлагает. Торгуется. Море набирается по капле – и рано или поздно, если ситуация с королем не разрешится, Верданор вполне может получить желаемое с разрешения совета. Кроме того, эльфы обещают полную протекцию. Так говорят, - помедлив, добавила она. Лебедь кивнула, задумчиво водя пальцами по мягкой коже девушки.

- Хорошо. Ладно. Что насчет Эллоина?

- Эллоин тоже хочет расширить территорию – однако там настаивают на том, чтоб Тиннеред полностью отрекался от своих границ, принимая статус девятой провинции. Ныне их восемь, и тамошние власти не прочь получить еще одну. Есть одна маленькая занятная деталь во всем этом, - Кордей улыбнулась, вскидывая подбородок, - Совет очень даже не против такой перспективы. Во всяком случае, ее рассматривают куда активнее, чем верданорскую.

- Почему так? – навострила уши Атеа.

- Ты что-нибудь слышала о системе власти в Эллоине? – в ее голосе прозвучал вопрос. Лебедь отрицательно мотнула головой, - В таком случае, немножко просвещу тебя на этот счет. Формально вся власть находится в руках императора, что сидит круглый год в Небесном Городе – их главном оплоте и святыне. Однако на местах заправляют соборники.

- Соборники? – переспросила Атеа. Она никогда не слышала ничего подобного.

- Ведуны, - пояснила Кордей, - Или жрецы Светлого – называй как хочешь. В Эллоине – да и вообще, всюду – их почитают как сильнейших управляющих ворожбой. И вся власть лежит в их руках, на порогах их соборов, а вовсе не во дворе императора. Они готовят сильнейших ведунов и оказывают прямое влияние на те или иные решения формального владыки. В их руках – все ниточки: торговля, налоги, внешняя политика… Все, что захочешь. И они вертят это и так, и эдак.