- Помоги мне, богиня, - пробормотала Аллэи и, зажмурившись, сделала шаг.
Во все, что происходило за Вратами, Аллэивар до сих пор не могла поверить – как и в то, что она вообще умудрилась пройти и выйти оттуда целой и невредимой. За чертой света было странно, чуждо, непонятно – там больше не стало ее самой. Вернее, она была всюду и во всем, она ощущала себя собой, однако вокруг не осталось ничего, кроме мелких-мелких капелек то ли воды, то ли чего-то иного. Больше всего это напоминало прозрачные капельки росы, не сливающиеся в одну, но плотно прилегающие друг к другу, движущиеся, медленно кружащие в одном лишь им ведомом танце. Здесь не существовало звуков – лишь глухая тишина, заполняющая собой все пространство; здесь не было красок, полутонов, теней – только бескрайний океан силы, разбитой на крохотные песчинки. Северо-восток! Эта мысль вспыхнула тогда в ней подобно огням маяка, и Аллэи, сама не понимая, как, устремилась куда-то вперед, ощущая, как все ее существо несется через тысячи верст, в одну секунду времени проходя неимоверные расстояния. Она даже не успела испугаться, как все закончилось, и ей в глаза ударил яркий дневной свет, а кожу обожгло ледяным прикосновением мороза и метелью, бьющей по щекам.
Когда мир вновь обнял ее, и привычное окружило со всех сторон, Аллэивар чуть было не рухнула в глубокий снег от избытка чувств. Ей хотелось браниться, подраться с кем-нибудь, проснуться, все, что угодно – лишь бы забыть это странное ощущение отсутствия каких-либо границ. Только выйдя из Врат, она испугалась по-настоящему: слишком уж была велика вероятность потерять себя там, в этом пространстве без форм, и так и остаться в его безмолвии навсегда.
Она очутилась у самой кромки леса, в том месте, где земли Таврании клином вдавались в Гарварну. Именно там, в густых ельниках, находилось упрятанное от посторонних глаз Залесье. Кое-как придя в себя и успокоившись, Аллэи отправилась туда, стараясь двигаться поближе к лесу – так, чтоб не заплутать. Снег силился залепить глаза, забраться за шиворот, но эльфийка лишь ругалась сквозь зубы, отплевывалась и шла дальше. Пытаться найти укрытие и пережидать там бурю смысла не было – ей хотелось поскорее разобраться с кикиморами, выполнить волю Шедавар и возвратиться домой. По сравнению с путешествием через Врата Сторон, визит к Реаннэс теперь казался величайшим благом.
Спустя время лес изогнулся, отступая вглубь, на юг, и Аллэивар решила, что пришло время сворачивать в ельники. Где-то здесь их и обстреляли из кущей залески, стало быть, сам город должен быть поблизости. Эльфийка, щурясь от снега, метущего прямо в лицо, направилась к деревьям, молясь о том, что кикиморы предупреждены и не станут встречать ее стрелами, как только она ступит на их заповедные территории.
В лесу ветер стал тише, и снег не валил стеной. Аллэи отряхнулась, мимоходом оглядываясь по сторонам и уговаривая себя отнять руку от клинка, к которому инстинктивно потянулась. Здесь было темно и зелено, снег не лежал таким густым ковром, и кроны исполинских елей заслоняли небо. Сумрачно скрипели ветви, и вой ветра теперь казался совсем уж тихим – Аллэивар обратилась в слух, готовая к нападению в любой момент. Лесу не нравилось, что здесь чужие – она ощущала это нутром, и чувство было, мягко говоря, паршивым. Лес нависал над ней мрачным наблюдателем, таращил тысячи глаз прямо на нее, и угроза плыла над землей, поросшей темным мхом и усыпанной ковром иголок. Стараясь ступать бесшумно, Аллэи побрела вперед, озираясь вокруг.
- Позвать кого, что ли? – под нос себе пробормотала эльфийка, проверяя, как сидит клинок в ножнах. Внезапно стало еще тише, словно она вновь очутилась за Вратами Сторон, и Аллэивар различила тихий-тихий шорох – то ли снег ссыпался с ветвей где-то вдалеке, то ли чьи-то пальцы оглаживали оперение на стреле.
Решив больше не медлить и не раздумывать, Аллэи выпрямилась, убирая руку от ножен, и уверенно проговорила, обращаясь в никуда:
- Меня зовут Аллэивар, Ищущая при королеве Шедавар, владычице Лореотта, города пещерных эльфов. Я прибыла в Залесье, чтобы просить вольных ведуний о помощи от имени моей повелительницы.
Некоторое время стояла абсолютная тишина, опасная и напряженная. Аллэивар заставила себя стоять спокойно и не двигаться, давая возможность наблюдавшим оглядеть ее. В том, что наблюдавшие были здесь, она не сомневалась. Вдох-выдох. Вдох.
Через некоторое время еловые ветви раздвинулись, и на поляну вышла женщина с разрисованным красками лицом. Темно-зеленые полосы украшали ее щеки, и темная зелень тянулась от ее висков по векам – и вниз от уголков глаз, вдоль тонкого прямого носа. Жесткие черты лица и внимательный взгляд немигающих глаз в сочетании с рисунком делали ее и впрямь похожей на какого-нибудь болотного духа из человечьих сказок. В длинных спутанных косах Аллэивар увидела тонкие нити трав – почему-то не увядающих. Одета женщина была в настоящие лохмотья, на первый взгляд – да и не больно эльфийка разглядывала ее одежду: в руках женщина уверенно держала лук со стрелой на тетиве, и острие глядело прямо на сердце Аллэи.
- Я знаю, кто ты, - отрывисто проговорила женщина. Голос у нее был гортанный, грубый, - Весть о тебе и впрямь пришла – хоть ты и слишком быстро добралась до нас. Мы не успели подготовить подобающую встречу тебе, посланница королевы.
Аллэи поневоле напряглась: что-то было не так. Что-то крылось за словами залески, по-прежнему не опускающей оружие, что-то ядовитое и злое. Эльфийка ощущала это нутром, однако предпринимать что-либо не решилась. Открыто глядя на женщину, она рассудительно проговорила:
- Я пришла не для того, чтоб напасть на тебя или накликать беду на твой край. А потому прошу тебя опустить оружие и отвести меня к той, с кем я могу обсудить просьбу королевы.
- Конечно, - женщина не улыбалась, и стрела по-прежнему была нацелена на Аллэи, - Пойдешь передо мной, чужестранка. А я тебя охранять буду. Все же ты – гостья Залесья.
- Гостей не встречают стрелой, - тихо заметила Аллэивар, не отводя взгляда от зазубренной грани, хищно поблескивающей в мрачной тени деревьев.
- А еще гости не велят хозяевам дома, как тем вести себя, - ответила незнакомка. Взгляд ее был холоден и чем-то пугал Аллэи, за свою жизнь немало повидавшую, - Иди вперед. Ты ведь хочешь поскорее увидеть Ревенку?
- Если Ревенка – главная средь вас, то да. Но прежде я все же попрошу тебя: убери оружие, - в голосе ее прорезались угрожающие нотки, но Аллэивар ничего не могла с собой поделать. Она попросту не могла позволить этой женщине идти позади, когда в руках у той был лук.
- Не бойся меня, - и тут она впервые улыбнулась, да так, что у Аллэи мороз по коже побежал, - Бояться тебе нужно моих сестер. Пока я за твоей спиной, они тебя не тронут – но стоит мне уйти, и случится что-то непоправимое. Для тебя, по крайней мере. Хочешь узнать, что?
Аллэи скрипнула зубами, чувствуя, как внутри закипает бессильная ярость. Сейчас она ничего не могла сделать – оставалось лишь подчиниться кикиморе, которой небо знает что было нужно. Аллэи не понимала, что происходит - и это нравилось ей меньше всего. Но сейчас она ничего не сумела бы изменить – лес обступал ее со всех сторон, щерился иголками и запрятанными в них стрелами, а может, и еще чем похуже. И особого выбора сейчас у нее не было.
- Говори, куда идти, - деревянно бросила Аллэи, не опуская взгляда. Женщина дернула уголком губ:
- Вперед. И не оборачивайся – а то ненароком потеряешь второй глаз. Ты ведь не хочешь этого, правда?
========== Глава 37. Ложь ==========
Чем дальше шли они вглубь Залесья, тем гуще и темнее становился ельник, и тем четче Аллэивар понимала, что идет прямиком в западню. Тяжелые лапы елей нависали над ней ощетинившимся пологом, в котором кто-то шелестел, тихонько переговаривался, касался оперения стрел. Лес жил какой-то своей жуткой, вывернутой наизнанку жизнью, и Аллэи, стараясь не думать об этом, все силилась сконцентрироваться на звуке собственных шагов – да только не больно получалось. Слишком много вопросов вертелось в ее голове, слишком много подозрений, и она невольно ловила себя на том, что пытается просчитать все возможные варианты развития событий и выходы из любой сложившейся ситуации. Вероятность, что залески действительно желают ей добра, казалась ей столь же крохотной, как песчинка в пустынях южных земель, а потому оставалось только догадываться, что произойдет дальше.
