Только она прилегла на матрас, намереваясь снова заснуть и не просыпаться до утра, за дверью раздались уже знакомые шаги, заскрипел засов и в камеру вошел давешний крысообразный человек. Он нес уже знакомый поднос с таким же кувшином и блюдом, накрытым салфеткой. Диана притворилась спящей и осторожно наблюдала за ним сквозь щелочки в веках. Человек опасливо покосился в ее сторону (полумрак в камере не позволял ему разглядеть, что она не спит), поставил на стул свою ношу и, забрав опустевший кувшин и блюдо с несъеденной ею ветчиной, попятился к двери, все также настороженно косясь в ее сторону.

Когда он исчез, Диана приподнялась на матрасе, глядя на захлопнувшуюся дверь. У нее возникло отчетливое ощущение, что человечек побаивается ее, даже несмотря на отсутствие у нее палочки. И одновременно с этим в голове начала зарождаться совершенно безумная мысль. Она даже застонала от досады на то, что эта мысль посетила ее с таким запозданием. Теперь придется ждать еще сутки.

Отчего она проснулась, Диана толком так и не поняла. Она не могла припомнить, что именно ей снилось, но в момент пробуждения она испытывала такой безотчетный ужас и безысходность, которого не испытывала еще никогда, словно рядом находилось не меньше трех дементоров. Она, не мигая, всматривалась в темноту камеры, ожидая увидеть парящую в воздухе скелетообразную фигуру в темном балахоне, но ничего не происходило, даже воздух в темнице оставался все тем же – сырым и холодным, но не ледяным.

Она несколько раз глубоко вздохнула, растирая руками скованное судорогой страха тело, но ощущение надвигающейся катастрофы не проходило. Нет, все-таки это был не сон. Но что тогда происходит в этом чертовом подземелье?

Внезапно она заметила, что за дверью ее темницы вспыхнул яркий белый свет, будто от мощной люминесцентной лампы, а затем дверь совершенно бесшумно, без щелчка и скрежета медленно открылась. Свет резко потускнел, и теперь было видно, что источник его – палочка в руках человека, закутанного во что-то вроде темного кимоно. Лица его видно не было, только фигуру – неестественно худую и высокую. Мгновение человек просто разглядывал ее, прижавшуюся спиной к стене, а затем он медленно, скользящей походкой подошел к ней и направил ей в лицо свет от своей палочки. Мягкий голубоватый свет осветил и его лицо, и Диана ощутила, как пол под ней словно исчезает, а сама она проваливается в бездонную пропасть.

Лицо, мертвенно-бледное и плоское, с узкими прорезями ноздрей и тонкими, будто лезвия губами, нельзя было спутать ни с чем – сколько раз она слышала описания внешности этого человека от тех, кому «посчастливилось» стать свидетелями его возвращения. А когда горящие в темноте ярко-красные глаза с вертикальными черточками зрачков глаза столкнулись с ее взглядом, весь ужас растворился, а на смену ему пришла какая-то мертвенная пустота в ощущениях, будто она уже умерла и теперь наблюдает за происходящим со стороны.

– Встань, – прошелестел тихий голос, и Диана послушно поднялась на ноги. Странно, но сделать это ей удалось с первой попытки, хотя до этого она даже дышала с трудом. – Ты знаешь, кто я? – так же тихо, почти дружелюбно спросил Волдеморт.

Диана медленно моргнула.

- Догадываешься, зачем ты здесь?

Она также медленно покачала головой из стороны в сторону.

– Хочешь, чтобы я поверил тебе на слово? – Диана не отвечала, инстинктивно избегая смотреть в нечеловеческие глаза. – Ты же не надеешься всерьез скрыть от меня все, что тебе известно о самой себе?

Когда она поняла, что Волдеморт собрался сделать, она предприняла отчаянную попытку выставить блок, но силы были явно не равны. Ее ментальная защита, возведенная в спешке и с фатальным опозданием, тут же затрещала, а затем и вовсе была сметена мощным натиском.

К ощущениям реальности происходящего ее вернула жуткая головная боль, под черепной коробкой будто копошилась сотня кротов, грозя разорвать ее к чертям, а перед глазами проносились яркие образы из ее прошлого. Она видела себя со стороны, будто просматривала видеозапись в ретроспективе: они с Люпином поминают Сириуса, затем ночь на нефтезаводе «Шелл-Хейвен», вспышки заклятий, ругань, крики раненных, она, держа под мышки какого-то парнишку из Спецотряда, изрезанного «сектумсемпрой» на британский флаг, аппарирует к месту общего сбора (парнишка потом все-таки умер, прямо у нее на руках)… Школа Авроров, Муди рычит на нее за какой-то «косяк» в ходе тренировки по боевым заклятиям; она и другие курсанты в Мунго, сгрудились у стола с препарированным трупом; их первая ночь со Стивом – он целует ее в шею, стягивая с нее трусики… Затем детство, юность, Хогвартс, она ругается со Снейпом на седьмом курсе; разговор с Дамблдором о воскрешении из мертвых; она с Хильдой на полу подземелья Визжащей хижины… Затем поплыли совсем уже забытые детские воспоминания – вот она без помощи рук швыряется ненавистной овсянкой, какой-то дядя, чем-то неуловимо похожий на нее, смотрит, как она пытается залезть на качели на детской площадке, и смеется.

Боль в голове становилась все сильнее, она почти теряла сознание, пустой желудок грозил вывернуться наизнанку, а Волдеморт все продолжал копошиться в ее голове, словно в набитом всякой всячиной ящике, пытаясь найти в этом беспорядке нужную вещь. Теперь картины прошлого проплывали в прямом хронологическом порядке – от детства к последним дням.

И внезапно все закончилось. Волдеморт вылез из ее сознания и теперь, наклонив голову чуть набок, спокойно наблюдал за тем, как она без сил сползает по стене, подавляя рвотный спазм.

– Кто был тот человек в черном и с пейсами? – спросил он, не дожидаясь, пока она окончательно придет в себя? – Башевис, – чуть слышно ответила Диана. – Из израильского Аврората… – Что он от тебя хотел? – Дело Штерна… Интересовался… – И все? Он тебе передавал что-нибудь? Рассказывал о твоей семье?

Диана отрицательно мотнула головой.

Волдеморт опустился перед ней на корточки и крепко сжал пальцами ее подбородок, заставляя смотреть себе в глаза. Она вздрогнула от прикосновения и тут же с удивлением заметила, что пальцы у него не ледяные, приближающиеся к температуре абсолютного нуля, а просто холодные, как у обычного, вечно зябнущего человека.

– Я ведь легко могу найти то, что ты пытаешься от меня скрыть, девчонка! – все тот же шелестящий, обманчиво мягкий голос. – Ищите… Я не вру…

Странно, страха не было, только безграничная усталость и желание побыстрее сдохнуть. Все равно живой ей отсюда не выбраться…

Он убрал руку и резко поднялся.

– Ты ничего не знаешь, это видно. Хотя и странно. Тем лучше. Мы поговорим с тобой… на днях.

Она не заметила, как он ушел, будто выпала из реальности на несколько секунд. Лишь когда вновь навалилась прежняя гнетущая тишина глухого подземелья, она опомнилась, отползла в угол, и там ее вырвало. Голове сразу стало получше, боль уменьшилась. Немного посидев с закрытыми глазами, дрожа всем телом от слабости, Диана также ползком добралась до своего матраса и повалилась на него, свернувшись в позе эмбриона. После чего снова потеряла сознание.

Когда она снова открыла глаза, в зарешеченное оконце уже пробивались солнечные лучи.

====== Глава 26 ======

Состояние ее было похоже на то, какое бывает, когда проспишь часов четырнадцать и встанешь далеко за полдень – отлежанное тело и тяжелая, будто деревянная голова. Вначале Диана не поняла с чего ее так «ломает». Но, вспомнив события минувшей ночи, содрогнулась.

Хотелось бы думать, что все это – всего лишь кошмар, привидевшийся ей от недоедания и сводящего с ума безделья. Но уж больно ярким был этот кошмар, особенно процедура рытья в ее воспоминаниях, когда Волдеморт неторопливо, вдумчиво, так сказать, с чувством, с толком и с расстановкой перетряхивал картинки ее прошлой жизни, явно наслаждаясь ее мучениями.

Когда она попыталась максимально точно охарактеризовать свое нынешнее положение, в голове вертелось только одно, краткое и емкое русское словечко «ж…а». То, что ее вроде пока не собирались пускать по кругу или приносить в жертву, утешало мало. В том-то и дело, что именно «пока». Получив желаемое Волдеморт, скорее всего, предпочтет избавиться от нее. В крайнем случае, попытается перевербовать, а не добившись этого, все равно прикончит, медленно и, как водится, крайне мучительно. Выход в сложившейся ситуации напрашивался один – просто сидеть и ждать, как будут разворачиваться события и действовать по обстоятельствам.